От текстильщика - к стекловару

Вместо предисловия.
Много направлений и сфер деятельности городской жизни требуют от современников дотошного изучения, добросовестного анализа и справедливого изложения. Огромное количество ценнейшего исторического материала забаррикадировано в архивных застенках. Необходимо вывести на свет божий для современников максимально возможное количество правдивой информации о наших достойных большого уважения предках.
Сегодня мой небольшой рассказ о жизни и судьбе нескольких поколений наших земляков с совсем не русской фамилией, но давно и заслуженно считающихся жителями российского города Гусь-Хрустального. Многочисленные таланты представителей этой известной фамилии дают право рассказчику отнести материал к различным сторонам гусевской жизни. Но думаю, герои моего повествования не будут на меня в обиде, если я выделю три главных качества, наиболее их характеризующих. Тем более что они неразрывно связывают их незримой нитью с великобританскими предками. Это профессиональное мастерство, трудолюбие и здоровый образ жизни. Три составляющие, которые во все времена давали преимущество и победу над противниками и конкурентами.
Суровый островной климат и естественная преграда от врагов, безусловно, повлияли на характер и особенности великобританских подданных. Опережая в своем развитии другие страны, государственная экономика к середине ХIХ века стала буквально задыхаться от собственно мощи. И очень даже кстати подоспел царский указ на ввоз продукции машиностроения в необъятную и страстно желающую развиваться Российскую империю.
Мировой станкостроительный центр заработал на полную катушку, а расположенные неподалеку профессиональные учебные заведения выдавали на-гора мастеров и подмастерий. Думаю, уважаемый читатель уже догадался, что речь идет о британском городе Манчестере и его замечательных окрестностях.
Мы с вами помним о том, что в 1844 году на Гусе началось строительство бумагопрядильной фабрики, которая на протяжении многих десятилетий была кормилицей не одного поколения гусевчан. Великолепное английское оборудование в ловких руках иностранцев быстро себя окупило, и в Гусь-Хрустальный со всей округи поплыл рабочий люд. Хорошие условия труда прельщали и иностранцев. Немаловажным фактором являлись и отличные гусевские природные условия с великолепным прудом посредине поселка.
Дорога в Россию
26 августа 1861 года в небольшом английском городке Шо в семье рабочего-мюльщика Эдварда Клегг (переводится как «стог сена») родился сын, которого нарекли Джоном, видимо, в честь одного из предков. Нам не известно, к сожалению, сколько в рабочем семействе было детей, но родители старались дать своим отпрыскам образование и достойно подготовить их жизни. Изображение матери сестры Джона Клегг предлагаю вашему вниманию. К такому выводу я пришел, анализируя события и даты, потому что на обратной стороне снимка имеется лишь наименование портретной мастерской. Дело в том, что этот большой портрет Джон хранил всю жизнь, а схожесть родительских черт очевидна. Второй портрет, молодого человека в военной форме, вполне возможно, принадлежит брату Джона, проходившему срочную службу в армии.
После окончания начальной школы 14-летним подростком Джон поступил работать на одну из фабрик города Oldham, в девяти километрах от Манчестера, в должности ставельщика. В свободное от работы время он учился, как сейчас говорят, заочно, в технической школе по специальности «технология прядения». Закончив обучение без отрыва от производства, получил профессию мастера мюльного и прядильного отделов.
Многие земляки рассказывали Джону о прекрасном отношении в России к толковым иностранным специалистам и бурно развивающейся текстильной промышленности. И Джон тоже желал проявить себя на материке, на одной из многочисленных русских фабрик. К моменту переезда в Россию в семье Клегг (данные о супруге нам неизвестны) подрастали две дочери, старшая Джессика и десятилетняя Анна (родилась 23 сентября 1888 года).
Будучи уже опытным специалистом прядильного дела, в 1898 году Джон Эдвард Клегг получает серьезное предложение от «российского текстильного короля» Саввы Тимофеевича Морозова, в лице правления Богородско-Глуховской мануфактуры, и собирается в неблизкий путь. Интересная деталь – Джон Клегг и Савва Морозов ровесники и обучались рядом. Будущий крупный промышленник первое профессиональное образование получал в Манчестере. Спустя 29 лет Джон в последний раз посетит переименованный к тому времени подмосковный город Ногинск, а за почти три десятилетия царско-советских и мировых событий в судьбе скромного трудяги прядильного мастера Джона произойдет невероятный поворот.
Информация из «билета для проживания иностранному гражданину», выданного владимирским губернатором, содержит следующие полезные для нас сведения: «рост - 2 аршина 7 вершков (1,73 м); волосы - русые; глаза - серые; нос и рот - обыкновенные; лицо - чистое; особых примет не имеет». Добавим «протестантское вероисповедание» и, что интересно, городом рождения указан известный нам Oldham. Видимо, уже тогда пригороды Большого Манчестера принципиально не сильно различали. Личная подпись на документе любопытна тем, что вместо привычной нам сегодня «е» Джон поставил русскую «э». Именно Клэгг, так правильно звучит эта великобританская фамилия.
В русскую командировку наш герой отправился один, жена с дочками остались на острове.
По городам и весям
В Богородске (Ногинске) Джон проработал полтора года и перевелся на Покровскую мануфактуру, где трудился четыре года. Затем 6 лет службы на Балашинском предприятии (сегодня город Балашиха) и год на фабрике Скворцова. Во время работы в Покрове из Англии приходит печальная весть: умирает супруга Джона, и несовершеннолетняя дочь Анна переезжает к отцу в Россию. По прибытии на службу в «Морозовскую империю» специалист естественно, обеспечивался хорошим жильем, и наш англичанин жил в прекрасном доме, расположенным в «глуховском» парке, в центральной части города Богородска.
В 1910 году Джон вновь меняет место трудовой прописки, на этот раз переезжает на «бумаготкацкую фабрику Товарищества Собинской мануфактуры хлопчатобумажных изделий местечка Собинка Владимирского уезда и губернии». В этом же году выходит замуж дочь Анна, ее избранник будущий ногинский инженер Иван Яковлевич Соловьев, родившийся в подмосковной Балашихе. Ответственный тесть не только выделил хорошее приданое дочери, но и оплатил высококвалифицированное образование уважаемому зятю, в том числе и за границей. Разрешив отцовские обязательства (старшая дочь жила самостоятельной жизнью в Англии), пятидесятилетний мужчина, как говорил известный герой, в полном расцвете сил решил начать новую семейную жизнь.
27 мая 1911 года во владимирской Николо-Галейской церкви священником Владимиром Остроумовым и псаломщиком Сергеем Святухиным регистрируется брак: "жених – железнодорожный мастер Джон (Иван) Эдуардович Клэгг, 50 лет, и невеста - Костромской губернии, Нерехтского уезда, Арменской волости, деревни Пахиревой крестьянская дочь, Ксения Ивановна Хромцева, 33 лет». Заметим маленькую неточность – на момент росписи Ивану Эдуардовичу до пятидесяти не хватало трех месяцев. Свидетельствовали: по жениху – «крестьяне: Меленковского уезда, завода Гусь-Баташовский, Петр Иванович Макаров и Покровского уезда, Селищенской волости, деревни Селищ, Иван Логинович Зайцев; по невесте – владимирский мещанин Василий Григорьевич Хорошев и Иосиф Иосифович Коллинс». Судя по всему, последний был земляком жениха.
Из «иностранного билета» теперь уже великобританской подданной Ксении Клегг почерпнем описание ее внешности: «среднего роста, темно-русые волосы, черные брови, чистое лицо, карие глаза, рот и нос обыкновенные и особая примета – небольшая хромота на правую ногу». Вполне вероятно, ее фамилия и была обязана этому физическому недостатку.
11 января 1912 года в метрической книге села Арбузова Владимирского уезда священник Алексей Сергиевский отметил факт крещения и рождения (6 января) первенца в семье Ивана и Ксении Клегг, нареченного православным именем Иаков, а в скобках английский вариант – Джим. Некоторое время спустя той же рукой будет сделана еще одна запись о рождении и крещении сына Павла 27 мая ( 2 июня ) 1914 года. Все даты, конечно, в старом стиле.
Опять в дорогу
Мы с вами по семнадцатилетней русской биографии уже смогли убедиться, что для Джона Клегг переезд на новое место работы не казался делом из ряда вон выходящим. Поэтому когда его земляк и болтонский сосед Джозеф Эдж предложил переехать из Собинки в Гусь-Хрустальный, он долго не раздумывал. Тем более должность железнодорожного мастера не соответствовала его квалификации, а в Гусе предстояло заниматься прекрасно изученным прядильным делом.
Справедливости ради отметим, что до Джона в Гусе были замечены еще два персонажа с такой же фамилией. Присмотреться к ним мы сможем, заглянув в билеты иностранцев, полученные в губернской канцелярии. Первый – Эдвин Клегг, 1852 года рождения, уроженец города Болтон, профессиональный прядильщик (мюльный и прядильный мастер). Небольшого роста (2 аршина, 3 вершка), со светло-русыми волосами, «обыкновенными ртом и носом» женатый мужчина, обладатель серых глаз, «чисто-красного» лица, проработал на гусевской фабрике, по моим сведениям, более пяти лет с 1906 года. О втором сведений немного. Гартли Клегг прибыл в империю позднее своих однофамильцев или, вполне допускаю, родственников по национальному паспорту великобританского правительства от 27 мая 1908 года. К моменту приезда Джона в Гусь других Клегг на фабрике не проживало. Предположу, что должность прядильного мастера для Джона освободилась после отъезда Эдвина. Мировая война заставила многих британцев поменять место службы и вернуться на родину.
6 мая 1916 года под входящим № 9794 в губернскую канцелярию поступил документ на имя «господина Владимирского Губернатора от Великобританского подданного Джона Клэгг» следующего содержания: «Представляя Вашему Превосходительству свой национальный паспорт Великобританского Правительства № 676, Русский билет от 8 мая 1915 года № 96, при нем национальный паспорт от 18 января 1908 года № 46 и метрическая запись № 195 о рождении сына моего Павла, имею честь просить Ваше Превосходительство сделать зависящее от Вас распоряжение о возобновлении на мое имя русского паспорта и пересылки его по месту моего жительства, на Гусевскую Ю.С.Нечаева-Мальцова Наследника фабрику». Такой же документ поступил и от Ксении Клегг. Вы спросите – где же Джим? Отвечу - дело в том, что отдельный билет на несовершеннолетних иностранцев не выдавался, они вписывались в документы родителей. А Павла в прошлогоднем билете не было по причине отсутствия его на белом свете, поэтому и пришлось отцу к своему заявлению прикладывать метрики.
Уже 13 мая правитель канцелярии предписал меленковскому уездному исправнику выдать билеты иностранцам «под расписку, которую не отказать прислать в Канцелярию». Вот так работали чиновники в тот период. Попробуйте сегодня оформить нечто подобное за неделю!
Далее обратим наше внимание на то, что паспорт Джону был выдан в Императорском российском генеральном консульстве в Лондоне в 1908 году, а в собственноручной подписи он свою фамилию пишет правильно – «Клэгг».
В билете 1909 года, которые выдавались ежегодно с рублевой пошлиной, мы находим дополнительные подтверждения двум фактам биографии. Первый свидетельствует о том, что Джон переехал в Собинку весной 1910 года, а второй, что прибыл из Костромской губернии, где не только поработал на известной скворцовской фабрике, но и познакомился там со своей будущей женой. Так что и сейчас где-то вблизи реки Нерехта проживают потомки родственников английской подданной Ксении Ивановны Клегг (Хромцевой).
Богородские рассказы
Оставим ненадолго обустраиваться молодое семейство в красивом мещерском поселке, тем более что дружная гусевская интеллигенция и иностранное сообщество внимательно опекают новичков, и обратим взор на жизнь дочери Ивана Эдуардовича Анны. 12 апреля 1915 года, перед гусевским переездом отца, у нее родится вторая дочь Руфина, а старшая Агнесса уже готова ухаживать за сестренкой.
В путешествие на «русскую родину» Джона в Богородск (Ногинск) мы отправились с его внуком Владимиром Джимовичем. Красивые храмы, река, старые морозовские постройки глуховской фабрики, чистота и порядок радуют глаз. За городом симпатичный домик в деревне Ямкино, с красивым садом и гостеприимными хозяевами. Главный рассказчик, дочь Руфины Ивановны и внучка Анны Клегг, Наталья Викторовна сразу посетовала на пожар, который уничтожил большую часть семейного архива. Она с удовольствием вспомнила подарки и фотокарточки двоюродных братьев бабушки (племянников Джона) в форме моряков английского флота у берегов Индии и удивительно красивый альбом с гербарием из этой богатой британской колонии. Не забыла она и симпатичную «книжечку с шотландскими пейзажами», присланную Джессикой сестре из Англии. Но главный ее рассказ впереди!
На Гусевской земле
Дела у Джона на новом месте идут хорошо, 15 сентября 1915-го, после летнего обустройства и вполне вероятных поездок на родину и к дочери в Подмосковье, он поступает на бумагопрядильню в должности прядильного мастера, а 27 ноября следующего года жена рожает ему третьего сына, названного в честь отца и деда Иваном. Воспреемниками (крестными) у младенца были богородский мещанин Петр Кириллович Глухов и мещанка города Шуи Александра Дмитриевна Афанасьева. Авторитет инженера Глухова был на Гусе признан всеми, а знакомство с шуйскими мещанами окажется не случайным для уважаемого семейства, в этом мы убедимся совсем скоро.
Относительно спокойная жизнь продолжалась совсем недолго, катастрофа 17-го года перевернула всю жизнь. У многих старожилов Гуся осталась в памяти картинка осенних вечеров (мне ее описала Ирина Федоровна Мохнина), когда на шикарной веранде дома семейства Эдж, располагавшегося на месте сегодняшнего входа в «хрустальный» рынок,
на кресле-качалке отдыхали после трудового дня два английских специалиста – Осип Васильевич Эдж и Иван Эдуардович Клегг. Новая власть после «жилищного уплотнения» решила, что они должны жить в одном доме. В памяти осталось также «леопардовое одеяло», которым укрывались иностранцы.
Продолжение богородских историй
Вернемся к рассказу Натальи Викторовны. Некоторая разрешенная новой властью передышка в начале двадцатых годов прошлого столетия быстро закончилась, и оставшиеся в «молодом советском государстве» иностранные граждане поняли, что нужно уезжать пока не поздно. Спустя десять лет их объявят агентами различных разведок и уничтожат. Не должен будет новый советский человек знать и думать о другой жизни, вокруг «только кровожадные империалисты, готовые в любой момент растерзать молодую республику».
18 мая 1927 года в доме инженера Соловьева в Ногинске состоялся серьезный разговор. Приехавший из Гуся отец Анны говорил зятю о переезде в Англию, сообщив о том, что документы он уже оформил. Я вполне допускаю такую возможность, если припомнить нашу историю и отметить в ней очередной переход к террору в 1929 году, году «окончания партийной дискуссии». Неизвестно, чем закончился разговор вечером, может быть, и решением о переезде, но совершенно точно, что решивший прилечь отдохнуть в кресле Джон Клегг больше не проснется. Мама Натальи Руфина Ивановна, которой тогда только исполнилось одиннадцать лет, долгое время после этого обходила кресло стороной. Я стоял и смотрел на эту достопримечательность и думал, неужели это тот самый предмет мебели, на котором любили отдыхать наши друзья. Но присесть на него как-то тоже не решился. Вот так закончилась жизнь англичанина Джона Эдварда Клегг, в русском городе Богородске, куда он приехал 29 лет назад.
Чтобы закончить «богородскую историю», остановлюсь еще на одном интересном рассказе–воспоминании. В суровые «тридцать седьмые» в квартире Соловьевых раздался звонок из английского посольства в Москве. Милый женский голос сообщил о полученном наследстве для Анны после умершей в Англии старшей сестры Джессики.
Сотрудница посольства симпатичная англичанка подружилась со своей русской землячкой и поведала ей свою историю. Потом они еще долго переписывались, но печальная история Мили Арцыбашевой на всю жизнь запала в душу Анне Клегг (Соловьевой). Ее русский муж был осужден, и из лагеря прислал письмо о том, чтобы она уезжала в Англию, иначе его не выпустят. Ей пришлось уезжать, но детей с матерью не отпустили, пришлось возвращаться. Тем более у мужа было совсем не пролетарское происхождение, долго мучились и переживали разлуку.
В наследственной посылке оказались сапоги, отрез материи и еще несколько предметов одежды. Джессика, скромно прожив жизнь в одиночестве, никаких богатств не нажила, но британская Фемида добросовестно исполнила свои обязанности.
Похороны.
Гусевское фабричное руководство заказало специальный железнодорожный вагон для перевоза тела на Гусевскую землю. Очень не близким оказался последний путь героя нашего повествования. Из Ногинска тело на машине повезли в Орехово-Зуево, только там было железнодорожное сообщение с Владимиром. Читаем соответствующую запись: «Джон (Иван) Эдуардович Клегг, заведующий прядильным отделом. Причина смерти – приступ сердечной астмы. Удостоверение от врача 2-й больницы города Орехово-Зуево Королева, запись от 23 мая 1927 года». Джона хоронили из «английского дома», расположенного на улице Ткацкой, в котором, после переезда земляка Эдж на Сороковку, семейство проживало с другими соседями. Добавлю к трудовой биографии Ивана Эдуардовича небольшую, но, на мой взгляд, существенную деталь – с 1 июня 1918 года он несколько лет проработал в должности заведующего бумагопрядильной фабрикой, в помощниках у крестника своего младшего сына Петра Кирилловича Глухова, который руководил всем гусевским текстильным производством. До того времени, пока руководящие должности не были объявлены довеском к партбилету. Сегодня история повторяется.
24 мая областной «Призыв» публикует некролог, подписанный «рабочими и корреспондентами «Призыва» с фабрики «Красный Профинтерн». Из объемистого материала приведу несколько строк: «…Кто не помнит этого кропотливого, заботливого старика, встававшего с гудком фабрики и уходящего с работы поздним вечером. Фабрика с ее удачами и неудачами составляла весь интерес его жизни. Он не мог спокойно смотреть на злейших врагов производства: разгильдяйство, расхлябанность и недисциплинированность. На работе он был строг как к самому себе, так и к рабочим. В то же время он был отзывчив на все запросы рабочих. Он входил в самые мельчайшие подробности производства и, несмотря на свои 66 лет, лично давал пример правильной работы. Воспоминания об Иване Эдуардовиче останутся у нас самыми светлыми. Рабочие нашей фабрики собрали средства на покупку венка на могилу Клегга как друга, товарища и руководителя производства. Мы просим профессиональные и хозяйственные организации поставить вопрос о назначении его семье материальной помощи».
Факты биографии
Непростые времена наступили для многодетной семьи, в которой старшему из сыновей Джиму в январе исполнилось пятнадцать. Но чувство ответственности за семью и жизненная необходимость обязывают принимать взрослое решение. Читаем сухие строчки автобиографии: «…В июне 1927 года поступил работать на фабрику «Красный Профинтерн» электриком. В 1929 году окончил девятилетку, в 1931 году окончил вечерний рабфак. В 1931 году поступил и в 1937 году окончил Ивановский химико-технологический институт, где получил специальность инженера, химика-технолога стекольной промышленности. С августа 1937 года по октябрь 1944 года работал на гусевском Хрустальном заводе в качестве начальника смены и начальника цеха механизированного производства…».
Средний Павел прошел «финскую» и Великую Отечественную войны, служил на Ленинградском фронте. После войны женился и остался жить в тех краях, в поселке Рощино, не далеко от финской границы. Младший Иван женился в 1937 году на студентке 3-го курса стекольного техникума 18-летней Антонине Николаевне Старшовой, в этом же году у молодых родился сын, нареченный именем прадеда Эдварда Эдуардом. Через два года родился Владислав. Призванный в первые дни войны на фронт, Иван пропал без вести в первые безумные месяцы мировой мясорубки.
Ксении Ивановне Клегг совсем немного посчастливилось понянчиться с детьми Джима и Ивана, 9 сентября 1940 года она скончалась на 64-м году нелегкой жизни.
Павловы – Соколовы
29 сентября 1932 года студенты Джим Клегг и Нина Павлова расписались. Интересно, что в записи акта гражданского состояния, в сведениях о национальности молодоженов записано – «русские». Видимо, советскому чиновнику было даже невдомек, что перед ним настоящий англичанин. Жених давно приметил симпатичную землячку, потом была совместная учеба на вечернем рабфаке и поступление в институт. Свадьбу собирали в большом доме Соколовых на улице Нижней. Организация такого важного мероприятия пройти мимо повидавшего виды 70-летнего Федора Илларионовича не могла ни при каких обстоятельствах. Какая может быть свадьба без главного запевалы! К тому же в этом доме во все времена умели и любили встречать гостей. Первое совместное место жительства молодых – «Соковское» студенческое общежитие, город Иваново. 9 мая 1935 года у Джима и Нина родилась дочь Нелли, которой проживет всего 12 лет и умрет от тяжелой болезни. До войны на свет появится еще сын Владимир, а уже в 50-х – Юрий и Людмила.
Отец невесты шуйский мещанин Дмитрий Сергеевич Павлов (вспомним «шуйский след» в нашем рассказе) взял в жены старшую дочь крестьянина деревни Деминской Ягодинской волости, как тогда говаривали, «филинского мужика», Федора Илларионовича Соколова Прасковью. Федор Илларионович переехал в Гусь-Хрустальный в конце ХIХ века и, будучи грамотным и сноровистым, получил должность конторского работника. Причем хорошего работника ценила как старая, так и новая власть. В списке служащих 1915 года он на должности «заведующего погрузочными работами Гусевских железнодорожных путей», а 11 июня 1923-го «Хозяйственное управление государственного объединения Гусевской комбинат» (текстильных, хрустальных и стекольных фабрик всего района) выдало удостоверение «о назначении на должность заведующего по надзору за казармами и ночной уличной охраной». Кроме того, он обладал другими природными талантами: прекрасно пел в церковном хоре, лечил травами односельчан, а однажды вылечил от недуга даже старосту гусевского прихода. Музыкальные способности передались детям, самым талантливым из которых оказался единственный сын Александр. Выпускник Ленинградской консерватории, работал в Мариинском театре, а сын Александра Игорь после окончания консерватории руководил Иркутским симфоническим оркестром. В семейном архиве Александра Федоровича имеется портрет с дарственной надписью театрального патриарха В.И.Немировича-Данченко. Остальные четыре дочери Федора Илларионовича и Александры Михеевны получили достойное образование и выбрали благородные профессии учителя и врача.
Спортивная подготовка
Наш рассказ окажется не полным, если мы не расскажем еще об одной стороне жизни уважаемого семейства, истоки которой находятся на земле предков. Инструктор гусевского комитета по физкультуре и спорту Владимир Козлов со страниц «Большевика» 21 июля 1940 года информирует земляков: «18 и 19 июля в честь второго Всесоюзного дня физкультурника на городском стадионе проходили соревнования по легкой атлетике, в которых приняли участие лучшие физкультурники производственных коллективов. В беге на 100 метров у мужчин 1-е место занял В.Дрожжинов, с результатом 11,6 сек.; 2-е место – Д.Клегг с результатом 11,8 секунды. Прошлогодний рекорд в беге на 100 метров остался непобитым, принадлежащий Клеггу, с результатом 11,3 сек… В прыжках в высоту 1-2-е места поделили Клегг (Хрустальный завод) и Карасев (стеклозавод им. Дзержинского), с результатом 1 метр 45 сантиметров, а городской рекорд, установленный Клеггом в 1938 году, – 1 метр 55 сантиметров». Самым быстрым и прыгучим в довоенном Гусь-Хрустальном был Джим Клегг, прекрасно дополняя профессиональные достижения успехами в спортивных состязаниях.
Вместо эпилога
Много лет прошло с тех пор, как мы прервали свой рассказ, жизнь на Русской земле вновь сделала крутой разворот. Уважаемый читатель без особого труда найдет немало закономерных совпадений в характере и образе жизни главного героя нашего повествования и его потомков. Вечный зов предков дает силы на преодоление трудностей и заставляет с достоинством нести фамильную гордость.
В любое время года на спортивных тропах гусевской округи вы можете встретиться с уже не молодыми, но уверенно бегущими или резво крутящими велопедали мужчинами. Будьте уверены, что они могут дать фору не только своим ровесникам, но и посоревноваться с молодежью. Владимир и Юрий Джимовичи Клегг много сделали и продолжают делать для своей малой родины, личным примером доказывая землякам насущную необходимость добросовестного отношения к делу и здоровью.
…За сборную команду канадских лыжников на последней Олимпиаде выступал Роберт Клегг, а британским Олимпийским комитетом руководит Саймон Клегг. Неожиданного успеха на последних выборах в английский парламент добилась либерально-демократическая партия, лидером которой является Ник Клегг, теперь вице-премьер правительства Великобритании. Бабушка Элвиса Пресли также носила эту фамилию.
В следующем году Джону Клегг 150-летний юбилей, а в этом у него родился очередной праправнук, правнук Джима и внук Юрия. Может, он займется поиском своих многочисленных великобританских родственников и соберет экспедицию на Туманный Альбион.
Жизнь продолжается!