Технологии Бабича в Муроме не пройдут

У нас, как известно, свобода слова, мнений и высказываний гарантирована Конституцией. Плюрализм, одним словом. Бабич, впрочем, это и не оспаривает. Судя по его интервью, этот господин вполне признает, что взглядов на проблему может быть несколько: один его, а остальные ‑ неправильные. Хотя «неправильные» в данном случае слово неподходящее, скорее уж Бабич их считает «врагами народа». Во всяком случае, такое впечатление складывается от тона публикации.
«Чем сильнее тебе противодействуют, тем более вероятно, что у оппонентов твоих… рыльце в пушку», - делает вывод интервьюируемый. Один «в ногу», а все «не в ногу». А других вариантов быть не может? Может быть, все-таки прислушаться к голосу народа?
Поражает и стилистика, и лексика этих излияний. Эту терминологию М.Бабич употребляет в своем интервью «АН» от 22.02.2011 г. Уровень политической дискуссии больше напоминает базарные разборки. Все обличители Бабича объявляются преступниками. Ну как же, знаем - «держите вора!». О том, что существует презумпция невиновности и назвать преступником человека может только суд, Бабич и его собеседник Салов, видимо, не догадываются. Да и зачем? У нас тут что, правовое государство?
Самостоятельность убеждений могут себе позволить только члены «Единой России», выходит со слов Бабича. Остальным, видимо, «не должно сметь свое суждение иметь». И только работу членов «Единой России» в органах власти он считает наглядным примером положительных дел. Какие положительные дела имеются в виду, не очень понятно. Может быть, те, что заведены на членов этой партии в последнее время? Не скрывает Бабич и своих целей поставить под партийный контроль те органы управления, которые должны находиться вне политики и быть независимыми. Ну а всем, кто ему посмел противоречить, грозит уголовным преследованием.
- Мы, честно говоря, ждали несколько иной реакции на наше выступление в СМИ, - признается один из муромских «несогласных» предприниматель Валерий Елистратов. - На трех полосах интервью Бабич не ответил ни на один из вопросов, что ставились перед ним на встрече, а затем поднимались во «Владимирских ведомостях». Он утверждал, что вопрос о «выборах»-назначении нового мэра уже решен и согласован с Полтавченко и Володиным. Что от избирателей ничего не зависит, потому что у Бабича есть технологии, позволяющие привести к власти кого угодно. И даже если Качеван на выборах победит, то больше года он в кресле главы округа не продержится. Мы надеялись, что Полтавченко и Володин призовут его к соблюдению законности. Ошиблись. Видимо, в данном случае Бабич не лгал, и эти политики «в курсе» того, какими «технологиями» он пользуется и что позволяет себе высказывания, отменяющие Конституцию. А раз «в курсе» и молчат, значит, поддерживают.
Муромляне не скрывают, что с каждым днем все больше разочаровываются в существующей политической системе. Они возмущены тем, что их фактически лишили права выбора, права голоса, права иметь и высказывать свое мнение. А когда они попытались бороться за свои права, густо облили грязью.
Методы Бабича не всем подходят, поэтому не станем скатываться к аргументам «сам такой». Попробуем спокойно и доказательно ответить на обвинения, прозвучавшие в этом интервью, в отличие от Бабича, который рассказывает о своих прежних похождениях в духе «тайна сия велика есть» - любит напустить тумана о «закрытости темы», особой секретности и вопросах большой государственной важности. Хотя стоит просто промониторить Интернет, чтобы выяснить, какими вопросами занимался этот господин в разные периоды своей жизни. В разных регионах, несмотря на весьма неоднозначный репутационный шлейф, Бабич не стесняется оговаривать всех, кто смеет ему противоречить.
Например, он обвиняет Валерия Елистратова в том, что предприниматель без конкурса купил у Качевана 1500 метров торговой площади в центре города за 7,6 млн рублей.
- Начнем с того, что у Качевана я ничего не покупал, - говорит Валерий Сергеевич. - Все решения о приватизации муниципальной собственности принимает не Качеван, не администрация, а Совет народных депутатов округа Муром. Продажа муниципальной собственности происходит в рамках государственного курса на избавление от непрофильных для муниципалитетов и плохо управляемых активов. Кстати, не так давно наш президент об этом напоминал еще раз, но, видимо, президент для Бабича не указ. И тем не менее торговых площадей такой площадью и за такую сумму я вообще не покупал.
Возможно, что Бабич что-то напутал или ему предоставили неверную информацию. Но показательно то, с какой безапелляционностью он готов публично обвинять в чем ни попадя всех, кто имеет смелость высказывать мнение, отличное от его собственного. При этом даже не удосуживаясь проверить достоверность информации.
Чтобы не дать возможности и дальше заниматься столичному «гостю» информационным наперсточничеством, Валерий Елистратов решил сам рассказать, что, когда и как он приватизировал.
Похожую сумму, правда, не 7,6 млн, как говорит Бабич, а 7,9 млн рублей, компания Елистратова заплатила за выкуп городской бани. Площадь помещения ‑ 4 тысячи квадратных метров. До этого компания 10 лет арендовала баню. Предприятие взяли в аренду в плачевном состоянии, вложили в ремонт немалые средства ‑ около 30 млн рублей, чтобы создать на его базе современный оздоровительный центр. Когда муниципальная собственность стала приватизироваться, то Елистратов решил воспользоваться законным правом, прописанным в Гражданском кодексе РФ. Напомним, что закон предусматривает преимущественное право на выкуп предприятия для добросовестных многолетних арендаторов. Так что ни о каком нарушении закона здесь речь идти не может. Как раз наоборот, закон был соблюден. Кстати, будь площадь арендуемой бани поменьше, то, согласно законодательству, Елистратов мог бы еще претендовать на льготные условия выкупа. Но в данном случае приватизация прошла по рыночной цене. Оценку давала независимая экспертиза, причем оценивала она не обшарпанное здание со сгнившими коммуникациями, а приведенное в порядок силами арендаторов. Получается, что город за счет средств предпринимателя произвел реконструкцию бани, повысив ее капитализацию, а затем продал ее тому же предпринимателю с выгодой для бюджета. Чтобы не оставалось недомолвок и поводов для спекуляций, Елистратов раскрывает все карты:
- В свое время у муниципалитета не было денег на ремонт здания бани, и когда нам его передали в аренду, мы договаривались о том, что все сделаем за свой счет. Взамен Совет народных депутатов округа Муром освободил нас от арендной платы. Между прочим, стоимость работ оказалась слишком высокой, многократно превышающей размер арендных ставок. Так что город здесь никак не проиграл. Мало того, когда мы выкупали баню, то к оценочной стоимости здания была приплюсована и вся неуплаченная нами аренда. Впрочем, никаких обид на городские власти у нас по этому поводу нет. Понятно, что они пекутся о пополнении бюджета.
Стоит отдельно подчеркнуть, что и во времена аренды, и после приватизации сохранялся профиль использования помещения, а также предоставлялись социальные услуги. Наиболее малообеспеченные граждане в баню ходят по талоном социальных служб, т.е. бесплатно. Бюджет же компенсирует предприятию по 30 рублей за человека, т.е. меньше себестоимости услуги.
Утверждение Бабича о том, что документы по продаже муниципального имущества хранятся «в администрации за семью печатями», вообще не выдерживает критики. Все подобные сделки проводятся Советом, там же хранятся и документы, с которыми может ознакомиться любое заинтересованное должностное лицо. Прокуратура, к примеру, их уже проверяла.
Столь же несостоятельны и обвинения Бабича по поводу другой сделки. Вот что говорит в своем интервью «смотрящий за выборами»: «Еще одно здание он (Елистратов) также приобрел за 15900000 рублей в конце мая, а продал за 32000000 рублей в январе того же года. Только представьте! Продал раньше, чем купил». Пожалуй, такое представить только Бабичу и под силу. Вообще-то регпалата может зарегистрировать продажу только от собственника собственнику. И никак иначе. То есть сначала должны быть оформлены все (все!) правоустанавливающие документы на недвижимость, и только затем собственник сможет продать свое имущество. И деньги покупатель продавцу отдает только после регистрации. Излишне объяснять, что эта эскапада ‑ лишь плод чьего-то разыгравшегося воображения.
Однако из этой посылки делается далеко идущий вывод: мол, реальная стоимость недвижимости в два раза выше суммы, фигурирующей в документах по сделке. Для того она и была нужна. Кто вспомнит о законах логики и о том, что неверная посылка определяет ошибочность выводов! Зато какое громкое обвинение, какой жирный кусок грязи полетел в сторону несогласных!
Итак, разбираемся по пунктам. Судя по всему, в данном конкретном случае имеется в виду здание универсама, арендованное Елистратовым в 1998 году. Тогда магазин находился на краю гибели: разрушавшееся здание, худая крыша, сломанное оборудование 70-х годов, отсутствие товаров. Между прочим, других желающих на такое «добро» не нашлось.
Теперь, собственно, о выкупе помещения. Оговорим сразу же, что если следовать закону, то продать с торгов это здание у муниципалитета не было возможности. Во-первых, вспомним снова о Гражданском кодексе и о праве преимущественного выкупа, закрепленном за арендатором. Во-вторых, с торгов продаются только предприятия, не имеющие никаких обременений. В том числе и в виде действующего бизнеса. Тем более что у Елистратова на руках был договор аренды на 15 лет с преимущественным правом пролонгации. Разумеется, всем нам известно, что нормы закона нарушаются повсеместно. И предпринимателей, вложивших силы, душу, деньги в развитие предприятий, не мытьем, так катаньем «выдавливают» из арендуемых помещений, препятствуют их праву преимущественного, а часто и льготного, выкупа и всячески «отжимают» бизнес. А вот в Муроме, вопреки российским традициям, все делалось по закону. В этом, видимо, и есть главное преступление муромских властей.
Что же касается оценки, то она, как и в других случаях, проводилась независимыми оценщиками, а затем обсуждалась в Совете народных депутатов. И опять из-за превышения лимита площади о льготах не было и речи. Помещение продавалось по рыночной цене. И вот тут внимание: отделяем мух от котлет. Выкупал Елистратов недвижимость. А продавал бизнес. А стоимость бизнеса определяется не только ценой помещения, даже с учетом вложений в основные фонды, но и стоимостью товарных запасов, оборудования, вложениями в обучение персонала. Свою цену, иногда даже превышающую стоимость материальных активов, имеет репутация предприятия, его популярность у потребителей, сформированный трафик покупателей. К тому же повышается оценка и в том случае, если предприятие является частью сети. А Елистратов продавал сразу несколько магазинов. Отсюда и разница в цене. И если бы стоимость покупки здания равнялась стоимости продажи бизнеса, это бы означало нулевую капитализацию собственно предприятия и полную несостоятельность его владельца как бизнесмена. Обвинять предпринимателя в том, что он взял руины и создал на них процветающий бизнес, по меньшей мере, странно.
Зная способность некоторых граждан с упорством параноика видеть везде какие-то заговоры и махинации, опередим их вопрос: почему же тогда Елистратов расстается с отлаженным и прибыльным бизнесом.
- Я по своей сути ‑ не торговец, - пояснил Валерий Сергеевич. - Просто в 90-е годы, когда я и пришел в бизнес, торговля была единственной отраслью, где можно было вести предпринимательскую деятельность, не имея за спиной больших капиталов. Я с большим уважением отношусь к своим коллегам по бизнесу, проработав в котором, убедился, насколько он сложен и какой отдачи он требует. И все же ‑ это не мое. Я по специальности инженер и мне ближе производство, создание материальных благ. Поэтому, как только я заработал достаточный капитал, я решил его вложить в производство.
Как видим, ничего тайного и противозаконного в сделках Елистратова нет. Так же, как и во многих других случаях, приватизация муниципального имущества в округе Муром проводилась в полном соответствии с духом и буквой закона, прозрачно и честно. И вполне объяснимо, что, столкнувшись с агрессивным шельмованием итогов приватизации, предприниматели забеспокоились, не грозят ли им рейдерские захваты. Для чего тогда некоторые политики, не чураясь ничего, внушают гражданам, что все предприниматели мошенники? Не стесняются при этом нарушать неприкосновенность личной жизни, роясь в чужих постелях. Так, обвинение в коррупции бизнесмена Самойлова звучит совсем лапидарно, но, кажется, по мнению Бабича, такой аргументации вполне достаточно: «Самойлов - сват Качевана. Дочь Самойлова замужем за сыном Качевана». Даже если бы это было правдой, и что? Состоять в браке ‑ преступлением не считается. Где про саму-то коррупцию? Про использование родственных связей для незаконного обогащения, например? Между тем молодые супруги развелись задолго до того, как старший Самойлов выкупил помещение, в котором вел бизнес. И уж если следовать параноидальной логике, следовало бы провозгласить предпринимателя злейшим врагом муромского главы.
- Особенно обидно видеть накаты, да еще в хамском тоне, на Валентину Елисееву: мол, она «присосалась к администрации по той же схеме, что и Елистратов», - негодует предприниматель. - Разрушенные склады, которые затем купила Елисеева, предлагали и мне. Там были руины без крыши и перекрытий. Их совершенно невозможно было восстановить и приспособить под бизнес, а тем более вернуть затраты. Я сказал, что мне даже даром такое счастье не нужно. Как узнал, что Елисеева ввязалась в эту стопроцентно провальную авантюру, каюсь, подумал, что женщина и бизнес все-таки вещи несколько параллельные. Был неправ. Признаю. Женщины у нас могут даже то, что мужчинам не под силу. Молодец, Валентина!
И вот таких людей, которые на руинах сумели поднять свой бизнес в лихие 90-е, Бабич пытается запугать. Но муромляне оказались не робкого десятка. Кстати, еще владимирские князья знали, что с племенем мурома намного легче вести конструктивный диалог, чем вступать в конфронтацию. Люди там всегда были миролюбивыми, терпеливыми, спокойными, но давлению не поддающимися. Их потомки, кажется, унаследовали внутреннюю силу и достоинство предков. И напрасно надеется Бабич, что его испугаются. И уж тем более не нужно было ему говорить о «животном страхе» муромлян перед ним, не стоит сравнивать людей с животными. Даже москвичам. Тем более москвичам.
Боятся Бабича как раз те, кто ему не прекословит. А в Муроме таких немного. Больше разочарованных в тех институтах, которые олицетворяет Бабич.
- Мы теперь поняли, о каких технологиях говорил Бабич. Они, кстати, не новы. Все это уже было: и несуразные обвинения, и клеймо врагов народа, и угрозы уголовного преследования. Осталось только японскими или немецкими шпионами обозвать, - грустно иронизирует Елистратов. - Но отступать мы не собираемся.