Спас и купалище

Магнетизм не объяснить!
В общем-то, строго говоря, в самом населенном пункте ничего примечательного нет. Обычное среднерусское село. По данным переписи 2010 года в Спас-Купалище проживали 34 человека ‑ не густо. Последнее десятилетие есть монастырь и источник, а до этого - разрушенная церковь не слишком далекого XIX века на заросшем бурь­яном погосте. Рядом в советские времена был пионерлагерь «Солнечная поляна» - типичные домики и «удобства» во дворе. Лагерь небогатый ‑ принадлежал профсоюзу медработников - они никогда не шиковали. Из вечных достопримечательностей ‑ лес и речки: здесь Судогда впадает в Клязьму. Красиво, конечно, но имеются у нас места и по­круче, «побогаче»…
Однако едут люди именно на Спас ‑ порой за сотни километров. И что поразительно: всегда ехали, даже когда дороги к храму, погосту, реке были не в лучшем состоянии. Доезжали до Пенкино, Смыково, Даниловки и шли пешком, тащили рюкзаки, палатки, становились лагерем на высоком берегу.
Сейчас-то, конечно, добраться до Спаса не проблема. На машине по Южному объезду до поворота на Мичурино, а там еще с пяток километров по почти идеальному дорожному покрытию - и ты на месте. И по М7 тоже можно: свернуть под мост на Южную объездную, опять же до Мичуринского поворота доехать (километров 10, не больше), ну а там указатели и местные жители подскажут.
Кстати, у «аборигенов» особого пиетета к месту жительства не имеется. Но в Спас-Купалище любой расскажет гостю, откуда название такое пошло, с чем связано, ну и пару-тройку легенд еще от себя добавит.
Рассказывать, конечно, будут не без гордости в голосе. Гордость эту, как эстафетную палочку, в последнее время перехватили насельницы Спасо-Преображенского женского монастыря. Они сегодня - главные экскурсоводы и хранительницы истории.
Мифы и легенды, правда и вымысел
В этих местах, говорят, любил охотиться еще Андрей Боголюбский. А царь Иван Грозный, возвращаясь из казанского похода, изволил тут искупаться. И начал тонуть. Но чудесным образом был спасен. Отсюда и название местечка ‑ Спас-Купалище. В благодарность самодержец повелел построить на обрыве деревянный храм в честь Спаса. Церковь до наших дней не дожила, но письменные свидетельства о ней сохранились в патриарших книгах аж за 1628 год: «церковь Преображения Господа Бога и Спаса нашего И. Христа на погосте на Купалищах»...
В последующие века церкви на Спасе строились и перестраивались, разрушались и горели. Современная постройка датируется второй половиной XIX века. Строил храм на свои средства внук последнего грузинского царя Георгия XII Николай Ильич Грузинский. Его имение Михайловское было неподалеку. Материал для постройки брали местный. Так сказать, покупали владимирское. Для росписи храма вызывали лучших мастеров. Потомок грузинских царей мог себе это позволить ‑ небедный был человек, прогрессивный. Водил дружбу с Чайковским. Петр Ильич даже в гостях в Михайловском у Грузинских бывал.
В храме было пять престолов: в холодном - во имя Преображения Господня, св. блг. князя Александра Невского и свт. Николая Чудотворца, в теплой трапезе - во имя Св. Троицы и Покрова Пресвятой Богородицы.
После революции храм на Спасе не закрывали - разорение началось уже в 50-е годы. Как было тогда принято, церковь использовали в хозяйственных нуждах. Храм быстро потерял былое великолепие, роспись отсырела, мраморные плиты пола пытались вывезти, а стены ‑ разобрать. Но что-то у советских хозяйственников не срослось.
Так Спасский ансамбль дожил до Миллениума. Местные жители и пионеры из ближайшего лагеря ходили «посмотреть» старую церковь и кладбище. С тех времен на единственной неотреставрированной стене храма осталась надпись: «Лена Прусакова + Саша Грибакин = любовь».
Мальчишки с риском для жизни исследовали колокольню и подвалы, подземный ход, уходящий от храма к дальней ограде кладбища. После отбоя пионеры пугали друг друга рассказами о девочке-утопленнице Синегубке ‑ якобы ее стон слышен по ночам в церкви. Позже появилась версия, что стонут и плачут репрессированные в 1930-х приходские священнослужители. О стонах доподлинно неизвестно, а вот маховик репрессий их действительно коснулся. Были арестованы священники Александр Анисимов, Александр Преображенский, псаломщик Петр Михайлов, а позже (в 1938 году) арестовали и прислуживающую при храме жительницу села Ирину Ивановну Крылову.
Под звуки колоколов
Я на Спасе не была лет пятнадцать. Разница между тем, что было и стало - поразительная! Асфальтовая дорога упирается в выбеленную монастырскую ограду, за ней - ухоженный синеглавый храм с колокольней. Главные ворота с цитатой из Евангелия от Матфея обещают успокоение: «Приiдите ко Мне все труждаюiщиеся ‑ и обремененнiи и Азъ упокою вы».
Да… Когда-то здесь не то что цитат - следов пребывания христиан трудно было сыскать…
«Труждающихся» для такого отдаленного места много, даже для воскресного дня: у ворот с десяток машин, есть и пешие прихожане. Паломники? Вряд ли. Скорее, туристы ‑ в шортах и сандалиях. Но лбы при входе в храм крестят исправно, поклоны кладут, свечки покупают и рассказам монахинь внимают.
Кроме главного входа есть и боковые ворота, а от них вдоль могил разной степени ухоженности вьется тропинка к церкви. Надгробия попадаются старинные (правда, большей частью тронутые рукой вандала), есть и современные кресты, памятники с эпитафиями: «Человеку доброй и отзывчивой души». Рядом идут пенсионерки, рассуждают, вспоминают, где родственники соседей похоронены. С колокольни раздаются звуки. Не малиновый звон, а какофония ‑ идет настройка «инструмента».
По мере приближения к храму следы «хламилища» исчезают… По другую сторону от церкви все в идеальном порядке: погост, дорожки, клумбы с розами, голубятня, жилые корпуса, хозпостройки.
Мимо нас проходит стайка улыбчивых девчонок-послушниц. Шушукаются, смеются в кулачок ‑ чисто школьницы на уроке. Барышням лет по 18-19, скромный наряд не скрывает обаяния юности, взгляд спокоен, доброжелателен.
- Здравствуйте. Мы из газеты. Можно с настоятельницей поговорить? ‑ обращаюсь к одной из послушниц. Девчонка приветливо улыбается и обещает посодействовать: «Пойдемте со мной, я сейчас спрошу…»
Ждать у белого кирпичного здания (тут и «администрация», и кельи) пришлось минут десять. Мимо снуют монашки ‑ заняты делом, в монастыре большое хозяйство - птица, коровы, несколько лошадей. Подходят бывалые прихожане: «Можно ли сегодня молока и творога купить?» Монастырскую «молочку» забирают, не прицениваясь.
- Вы из газеты? Матушка Соломония не могут сейчас вам время уделить ‑ не очень хорошо себя чувствует. Меня благословила, - говорит вышедшая из корпуса молодая монахиня, сражая наповал «фирменным» для местной обители мягким взглядом и улыбкой: ‑ Я ‑ инокиня Саломея. Спрашивайте, что вы хотите узнать, посмотреть, ‑ я все покажу-расскажу.
Инокиня Саломея
Открытость обескураживает: где монастырская строгость, замкнутость? В Боголюбово вот так запросто к насельницам и не подойдешь, а на Спасе, если верить Интернету, - «филиал», подворье того самого Свято-Боголюбовского монастыря.
- Нет, мы сейчас самостоятельный монастырь ‑ подчиняемся владыке Евлогию. А раньше ‑ да, было подворье. До сих пор духовником отец Петр (Кучер) у нас остался, - поправляет Саломея. ‑ Отец Петр и направил сюда матушку Соломонию и еще четырех сестер осенью в 2001 году. Как им трудно было! Но с Божьей помощью все преодолели, храм восстановили, монастырскую жизнь наладили.
По монастырскому уставу подъем у насельниц ранний, молитвы, «правила», молитвы. Саломея живет в монастыре с 2003 года, практически с возрождения обители. Сама из Нижегородской области, окончила пединститут, работала в детском саду. Как и многие насельницы (их сейчас на Спасе около 70), к вере пришла сама, а не по воле родителей. В «мир» не стремится, хотя, по ее словам, примеры ухода из монастыря у них были. Девушки выходили замуж, рожали детей, но мирское счастье обрели единицы.
- Кому что на роду написано, - рассуждает Саломея (когда-то ее звали Машей). ‑ Как Господь управит. Детей сейчас воспитывать трудно, это тоже испытание: традиции утрачены, веры нет. У нас местные приходят в монастырь только если крестить или отпеть надо. Крепкая вера, думаю, была только у наших прабабок, а потом, в советское время, все вымывалось, грех за грех не считался. А мы еще удивляемся, что такая жизнь непутевая складывается… А еще аборты виноваты. Женщины возмущаются, что мужики пошли какие-то не мужики вовсе. А ведь это естественный отбор произошел: лучших в утробе убили.
Даже самые смелые по меркам невоцерковленного человека мысли Саломея высказывает просто, без давления, без навязывания своих убеждений. Хочешь ‑ слушай, нет ‑ твоя воля.
После экскурсии по монастырской территории мы с инокиней заходим в храм. У входа церковная лавка. Матушка Агата «инструктирует» прихожан: кому свечку поставить, как молитву произнести. Попутно посвящает в историю Спас-Купалища и монастыря. Косых взглядов нет, на глупые вопросы «туристов» отвечает без «религиозного угара», терпеливо.
Терпимость, смирение и доброжелательность - отличительная черта здешних обитателей. В этом нам еще не раз пришлось убедиться.
Источник святого Вонифатия
Еще одна достопримечательность современного Спаса ‑ источник святого Вонифатия Римского, раннехристианского святого. От монастыря до купальни в честь мученика ‑ минут 10-15 ходу, на машине - пара минут. Путь идет через лес, мимо высокого забора, за которым возвышаются срубы-коттеджи. Недешевая загородная резиденция для имущих расположилась на месте пионерлагеря.
К купальне ведет крутая лестница, увенчанная аркой с изображением святого. Тут же краткое жизнеописание мученика и правила поведения в святом месте. Любопытно и то и другое.
Вонифатий был управляющим имениями богатой римлянки Аглаиды. Состоял с ней в любовной связи, в свободное от работы время пьянствовал и развратничал. Однажды хозяйка отправила его в Малую Азию выкупить мощи мучеников и привезти их ей. Во время путешествия Вонифатий уверовал в Христа и принял мученическую смерть. Теперь молитвы этому святому помогают избавиться от страсти «винопития», а в последнее время - и от наркомании. По иронии судьбы, день памяти мученика приходится на 1 января ‑ не самый трезвый для россиян день в году.
Каким боком относится римский житель к судогодскому Спасу ‑ непонятно. Но народная тропа к источнику не зарастает. Конечно, не все идут избавляться от пагубного пристрастия к спиртному. Большинство ‑ просто набрать «святой» воды и для избавления от хворей окунуться в купальню.
У арки останавливается молодая женщина (у источника она уже была), теперь хочет напоследок осенить лоб крестным знамением:
- Святой Вонифатий, помолись Господу, чтобы мой муж, - произносит дамочка «молитвенным» голосом, выдерживает мхатовскую паузу и с чувством, уже на рыночном диалекте, добавляет: - Перестал бухать!
Бухающих и уповающих на римлянина-мученика мы встретили сразу же. Кажется, группа шумных мужиков только что согрешила и пришла каяться. В ожидании очереди «докапываются» до монахинь. Совсем молоденькую послушницу пытаются смутить намеками, ее старших сестер - втянуть в религиозный диспут.
- Че ты в монастыре делаешь? Такая красивая, ну и что, что в очках. Неужели не хочется того-этого, - хамовитый пузан лет 30 мучает девочку расспросами. Та просто не знает, куда деваться.
- Если бы моя дочь ушла в монастырь, я б его сжег, - поддакивает товарищ, затягивается сигаретой (курить здесь запрещено!) и цедит сквозь зубы: - Опиум для народа!
На замечания монахинь посетители реагируют с двадцать пятого раза. С фырканьем и громкими возгласами окунаются в купель и отбывают. После них в купальне - стойкий запах перегара.
Купель внутри отделана мрамором. Есть лесенка, лавочки для одежды… Вода холоднющая - 8 градусов. Как положено, трижды с головой окунуться в нее можно только лишь при высоком градусе. Веры. Но если смог, ощущения потом - просто как заново родился.
Просто туристы
На Спасе народ разный. Едут сюда не только в монастырь помолиться и в источнике окунуться, но и насладиться природой. Вдоль берегов Клязьмы и Судогды ставят палатки, рыбачат. А на стрелке, как правило, лагерем встают байдарочники и другие любители дикого отдыха.
Это воскресенье не было исключением. Высокий берег забит. Сушатся весла и байдарки, на кострах варится обед. Дети носятся между палатками, взрослые готовят пищу и ведут разговоры о том, как хорошо на Спасе и как проблемно в офисе.
- Отдых здесь всегда «в полный рост». Я уже сто раз пожалел, что в отпуск в Турцию ездил ‑ сюда надо было махнуть хоть на недельку, - мечтательно проговаривает молодой человек, растянувшийся прямо на земле.
Эта мысль, похоже, на Спасе самая популярная. Спас-то - он загадочный, магнитом тянет.