Вообще, Сергей Горшков ‑ один из самых позитивных и доброжелательных людей, каких я встречала. Это интервью мы писали в переоборудованной и переоснащенной год назад студии ОДК. О ней Горшков говорит с гордостью: «Условия великолепные! Кстати, «Русь» и «Услада» здесь пишутся!» Не успела я задать первый вопрос как раз о том, не чувствует ли он, что стал официозным певцом власти, как Горшков начал сам с благодарности в адрес администрации области:
- Так все это (имеет в виду оснащение студии ОДК. - Прим. авт.) и появилось благодаря администрации региона. И не только это. Вот что хотите можно говорить, но реально с приходом Светланы Юрьевны Орловой в культуру наконец стали вкладывать деньги. Сейчас даже обсуждается приобретение в сельские школы хороших инструментов. Это отличная идея!
И не надо бояться, что их там раздолбают. В конце концов, все когда-нибудь раздолбают. Но до того момента кто-то в селе, в деревне научится играть. Кто-то научится это делать очень хорошо. Это - дать сельским детям возможность украсить свою жизнь и изменить ее к лучшему - стоит любых денег! Ведь культура ‑ это самоидентификация нации. Поэтому ее необходимо поддерживать.
Конечно, мы не можем на сто процентов быть уверены, что за какой-то определенный отрезок времени у нас появятся суперталантливые ребята. Но надо пробовать, давать им шанс проявить себя. А если не пробовать, то их точно не будет.
- Проблема оценки развития культуры в том числе и в том, что нет четких критериев. Это же не спорт, где кто быстрее, тот и сильнее. В культуре все субъективно...
- Четких критериев нет только на первый взгляд. Талантливое искусство не может не действовать. Если у какой-то картины ты невольно задержался ‑ это, значит, она тебя зацепила. Вот это и есть самый правильный критерий. Если зрители, слушая тебя на концерте, улыбаются или плачут - это показатель. Для меня ‑ главный. Если творчество заставляет реагировать, то оно уже искусство.
- У вас руки гитариста: с ногтями на правой и жесткими подушечками на левой. Играете?
- Играю. С гитары все и началось. Вернее, началось все года в три: меня родные ставили на табуретку с пластмассовым ружьем (оно изображало гитару), и я голосил для семьи и гостей «Червону руту». Это был мой коронный хит. Потом в школе преподаватель попросила однажды спеть на линейке «Девчонка Наташка теперь первоклашка». Спел, хотя немного комплексовал: что друзья, с которыми мы хулиганили, об этом скажут?.. А уже в подростковом возрасте сам учился играть, подбирал песни Кузьмина, записывал их на магнитофон. Тогда это была катушечная техника, 15 кило весом.
Одним словом, освоил гитару. Могу себе подыграть: и на концерте, и на посиделках с друзьями. Конечно, о сцене я тогда, в 13-14 лет, не помышлял. Просто во дворе с друзьями пытались орать песни. Но нас, правда, оттуда гоняли. А однажды шел с другом по центру города и зашел на прослушивание к Эдуарду Митрофановичу Маркину. И он нас взял в хор. К счастью! Я ему очень благодарен за колоссальную школу. За шесть лет он фактически слепил из меня вокалиста. Поставил голос, все природные данные, что называется, «причесал». Учил не только петь, но и держаться на сцене: ставил перед зеркалом в рост и говорил: «Пой и смотри на себя. Ну как, нравится?».
А там смотреть было невозможно! Маркин удивительный человек. Не в каждой консерватории есть учителя его уровня.
- Почему у вас репертуар такой меланхоличный? Где веселые песни, под которые можно танцевать?
- Веселые песни у меня тоже есть. Но на праздничных торжественных концертах, посвященных важным датам, они вряд ли уместны. Хотя то, что я пою на таких концертах, мне тоже очень нравится: «Как молоды мы были», «Я люблю тебя, жизнь»... Эти песни на самом деле за сердце хватают. Они - кусочек меня. Их пели мои родители. Родители моих родителей. Я правда их люблю. Для меня они не официальные, не пафосно-патриотичные, а теплые и душевные песни моего детства. И если мне удается своим исполнением дать почувствовать их тепло другим людям ‑ я счастлив.
- Хороший зритель - он какой?
- Умеющий слушать. Как при разговоре. Вот мы сейчас с вами говорим, и я вижу, чувствую, что вы меня слушаете. А бывает так, что люди задают вопросы, а ответы пропускают мимо ушей. Это не спрячешь никак. Со сцены такое невнимание тоже остро ощущается. Любое выступление в идеале ‑ метафизика, когда артист со сцены отдает эмоцию, а в ответ получает зрительский отзыв. На самом деле именно ради этого артисты и зрители встречаются. И поверьте, петь гораздо легче и приятнее, когда зритель готов к этому обмену эмоциями.
- Кто лучший слушатель: мужчины или женщины?
- Я уважаю и ценю всех. Но по репертуару ‑ а он у меня о любви ‑ я обращаюсь, конечно, прежде всего, к женщинам. Для них пою. Согласитесь, было бы странно мне с песнями о любви обращаться к мужчинам.
- Ну почему же. В наше время в тренде Кончита Вурст...
- Мне этот тренд не нравится. В нем нет ничего хорошего. Выступление такого артиста ни разу не трогает за душу. Даже если все сделано идеально: красивый голос, качественная аранжировка, дорогой костюм, большая сцена. Но все это какое-то ненастоящее, стеклянное. Не задевает сердце. Я это так и называю - «стеклянное творчество».
- Когда вы решили для себя, что поете хорошо?
- До сих пор не решил. Я часто собой недоволен. Анализирую, как пел ‑ по записям с выступлений. Слушаю их в одиночестве, потому что не по себе, когда замечаю «косяки». Понимаете, мне хочется, чтобы каждый выход на сцену был событием. То есть не просто «отбарабанить», а что-то дать зрителям. А потом почувствовать, как прилетает «ответка». Иногда увлекаешься этими чувствами и забываешь про технологию. Вот из-за чего я расстраиваюсь. Здесь должен быть тонкий баланс. Ему я и учусь до сих пор.
- Артисты суеверные. У вас есть ритуалы перед выходом на сцену?
- Никогда ни с кем перед выходом не фотографироваться. Есть еще один ритуал, но давайте он останется секретом. А то расскажу, и он перестанет помогать. Иногда это очень нужно для уверенности, потому что я периодически страшно боюсь забыть слова ‑ даже тех песен, которые пел сотни раз.
- В начале интервью вы упомянули своих друзей. Кто эти люди?
- Музыканты, бизнесмены... Разные люди. Некоторые друзья еще с армии.
- Вы были в армии?
- О, да. Пилотом вертолета Ми-2. Просто мне посчастливилось попасть во владимирский учебно-авиационный центр. Сначала была теория, потом практика ‑ налет. Но музыку я и там не бросал. Так что в армии мне было очень хорошо: я летал и одновременно пел в музыкальном ансамбле. Скучаю по «вертушке», по тем временам. Были однажды сборы трехмесячные, так я с удовольствием вспомнил армию: налетался, напрыгался, получил офицерское звание. Это было очень здорово.
- Сергей, когда вы выбрали музыку профессией, это было осознанное решение? Ведь творчество ‑ такая штука, которая может вознести на вершину, а может не дать вообще ничего.
- Мне кажется, если ты любишь заниматься конкретным делом, то не надо вообще об этом задумываться. Любая дорога начинается с первого шага. И эта дорога может стать длинной и широкой, а может ‑ совсем крохотной и узкой. Но это неважно, если ты любишь то, чем занимаешься. Например, если кондитер печет хорошие торты, но вряд ли попадет в мишленовский ресторан - он что, зря занимается своим делом? Нет, не зря, потому что люди любят его торты.
Так и с творчеством. Если ты любишь музыку и если есть люди, которые тоже ее любят в твоем исполнении, то жизнь уже удалась. Вот так я к этому отношусь.
Досье «ВВ»
Сергей Горшков, 48 лет. Тенор, лауреат всероссийских и международных конкурсов артистов эстрады, обладатель Гран-при «Шлягер-98». В репертуаре - более 200 песен. Заместитель директора ОДК.
Недавно губернатор Орлова вручила Сергею Горшкову именные часы и благодарность за высокий профессионализм и вклад в развитие эстрадного музыкального искусства. Вместе с директором ОДК прекрасным музыкантом Владимиром Крючковым и директором Центра классической музыки Артемом Маркиным организует областной вокальный конкурс «Поющая губерния», бесплатный для его участников. Отборы вокалистов начнутся летом. Финал второй по счету «Поющей губернии» запланирован на конец года. Все это часть большого проекта по созданию на базе ОДК эстрадного центра.