Наши коллеги с ТРК «Губерния 33» (Александр Орлов) сделали блестящий репортаж из Александровской ЦРБ. Увы, блестящий он — лишь с профессиональной, журналистской точки зрения. С житейской — это трагедия семей, врачей, всего нашего общества. Гибель двух новорожденных в Александрове стала поводом для расследования следкома и облздрава. Итак, читайте…
Две беды
Наказание за смерть новорожденных во многих странах, и в России в том числе, не слишком сурово. Считается, что эти крохотные люди еще не успели стать полноценными гражданами: получить имена, зарегистрироваться. Они больше подчинены прихотям природы и воле свыше, если есть таковая, чем человеческим законам. Но это для государства. А родители-то имена своим детям уже придумали.
Лерочка Багрова не родилась 23 мая, а Ванечка Литвинов не родился 15 мая. Не родились они в Александровском роддоме.
Ирина Викторовна Багрова работает директором школы поселка Майский Александровского района. Женщина не плачет. Ее светлые глаза, похоже, просто пересохли уже до дна:
– 23 мая мы ждали второго ребенка у сына. Катя, его жена, родила первого здесь, в Александрове, сейчас малыш уже в садик пошел. Второго ребеночка очень ждали. А как обрадовались, когда узнали, что это девочка будет! Хотели назвать Лерочкой… 23 мая в полтретьего ночи приехали в роддом. Приняла Катю завотделением. Проблем мы не ждали никаких. Беременность проходила хорошо. В 7:30 ей сделали обезболивающий укол. Хотя она говорила, что сама рожать будет, но в документах мы читали потом, что она жаловалась на утомление. Наверное, процесс приостановили… Но зачем, если теперь везде пишут, что слабая родовая деятельность? Я звонила в роддом в 11 утра. Все хорошо, говорят. В час дня позвонила – опять: «Все хорошо, идем в родовое». Но в родовой зал ее перевели в 13:45. И запись в деле, что в связи с гипоксией плода сразу произвели какие-то действия. Так почему не сделали это раньше? Ребенок родился розовенький, но не кричал. Катя спрашивала: «Что с ней?» Говорили, что все будет хорошо. Пришел врач-неонатолог… А потом, как обухом: «Не смогли откачать».
Ирина Викторовна продолжает яростно:
– И ведь никто не позвонил мужу! Позвонила ему только сама Катя. Сын в этот момент садился в кабину электрички – он вез людей в Москву. Сын мне перезвонил и сказал, что ребенка не спасли. Что с ним творилось в это время! Я даже не могла понять, что он говорит. «Может тебя сменить как-то?» – кричу. Но слава богу доехал до Москвы и вернулся. Люди не пострадали. Мы его забрали с вокзала в таком состоянии, что не опишешь. Мы разговаривали потом с врачами… «Так бывает, – сказала заведующая. – Вскрытие покажет». А я считаю, что не вовремя перевели в родовый зал и не поняли, что ей нужна помощь. Иначе такого бы не случилось – такое мое мнение. Катя сейчас психологически убита. Но мы надеемся, что выйдем из этой ситуации. Катя будет еще рожать. Но не здесь!
Литвиновы Жанна и Владислав сидят, взявшись за руки. Женщина в слезах. Мужчина не плачет, но от этого еще жутче. Женщина хотя бы может говорить, он в состоянии только выдыхать короткие фразы.
– Мы Ванечкой сыночка хотели назвать, – всхлипывает Жанна. – Все купили уже, кроватку собрали… 15 мая в 7 утра у меня отошли в воды, привезли в роддом. Врачи стимулировали роды, поставили мне капельницу. Когда стало хуже прослушиваться сердцебиение ребенка, я просила сделать мне кесарево, но медики сказали, что показаний к этому нет.
– Просто сказали, – выдавливает муж.
– Сказали: «Не капризничай», – продолжает Жанна. – Рожала я не в родовом зале, а в предродовой палате, сидя на корточках перед кроватью – ребенка они просто выдавливали из меня. Родился ребенок в 18.30 мертвым, как в морге. Сказали - внутриутробная гипоксия плода.
– Это ваш первый ребенок должен был быть? – спрашиваю.
– Это были вторые роды. Первый ребенок тоже родился мертвым. Но рожала я его не здесь – в Москве. Из-за упущения врачей погиб, я думаю. Мы тогда не стали разбираться, но в этот раз решили, что оставлять уже нельзя. Почему меня нельзя было перевести в родильный зал? Он пустовал тогда. После родов у меня началось воспаление. Меня только выписали из гинекологии. Сначала говорили, что я рожать больше не смогу. Но сегодня обнадежили. Вроде бы смогу.
Я слушал этих женщин, и меня не покидало ощущение, что главное, в чем они сейчас обвиняют медиков, - отсутствие сострадания: не зашли, не позвонили, не выслушали, не извинились. В постперестроечные времена чуть не в каждой районной больнице появились часовни. Здесь тоже есть церковка. А вот сострадания в больничных коридорах стало меньше почему-то. Может, из-за этого в медколледжах недавно стали преподавать этику взаимоотношений с пациентами?
Чистка
В последний раз ребенок погибал во время родов в Александрове в 2015 году. И вдруг двое родов за неделю с таким страшным итогом… Чистка или выскабливание – так называется малая хирургическая операция в гинекологии, когда из матки вычищают остатки плоти плода. Эта история оставила очень грязный след в репутации роддома. И чем-то похожим на чистку 30 мая в Александровском роддоме занимался руководитель облздрава Александр Кирюхин. В коридорах медучреждения явственно пахло валокордином…
Первым делом он отстранил от дежурств на время проведения расследования врача, принимавшего роды в обоих случаях, – Полину Ефимову. Отстранение – процедура в таком случае необходимая. Но пока обвинить в чем-то опытного врача не может никто. Проверки будут проводить привлеченные эксперты облздрава и медстраха. И, конечно, должны сказать свое слово следственные органы.
– Мы получили заявления от потерпевших в обоих случаях, – сообщила «Губернии 33» помощник руководителя областного СУ СКР Ирина Минина. – Они зарегистрированы. Проводятся две доследственные проверки. Опрошены роженицы и их супруги. Идет сбор данных для комплексной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, которая и будет давать оценку действиям медицинских работников. Уже проведены вскрытия, готовятся протоколы. Следствие возглавляет старший следователь Гурьянова. Мы уверены, что проверка будет проведена непредвзято. Если в действиях врачей будет обнаружена преступная халатность – они понесут наказание. Но я очень прошу не делать преждевременных выводов, не обвинять кого-то бездоказательно.
Помочь провести полноценное расследование в облздраве готовы. Тут, кстати, пригодятся и данные с видеокамер, которые после прошлогодней трагедии с Анной Бобриковой установили в роддомах области.
– Гибель детей во время родов – это чрезвычайная ситуация, и она подлежит очень тщательному разбору, – жестко говорит Александр Кирюхин. – Я забрал все документы, будем смотреть, не было ли ошибочных действий врачей. Сегодняшнее оборудование роддома позволяет контролировать ситуацию. Будем выяснять, был ли на месте персонал, были ли проблемы с консультациями – у нас же бригада работает в области, мы без конца колесим по районам. Но вызова не было. Я выехал разобраться, встретиться с врачами и с родственниками, понять, чем им можно помочь. Я буду настаивать на двух позициях: врач, принимавший роды, должен быть отстранен от дежурств на время расследования. Вторая позиция: есть основание для передачи дела в Следственный комитет. В письме, которое мне прислали родственники, есть намек на неформальные отношения. Якобы какие-то деньги берут за роды, чтобы лучше оказать медпомощь. Они, правда, подтвердить не могут – сами не платили, но есть органы, которые такие расследования проводить умеют. А если мнение такое существует – это очень страшное мнение. В этом плане обязательно надо навести порядок. Есть люди, которые виноваты в конкретных деяниях, и они должны понести ответственность.
Деньги за страх
Действительно, другая сторона истории, пожалуй, еще страшнее гибели невинных младенцев.
– Мы все знаем, что прежде чем идти на роды, женщины договариваются с врачами, – говорит Ирина Багрова. – Акушерке – 10 (тысяч. - Прим. «ВВ»), врачу – 15. И роды таким мамочкам не затягивают. Я корю себя за то, что не заплатила. Моя зарплата директора школы – 20 тысяч. Но мы же думаем, что защищены. Теперь я жалею...
– А к вам обращался кто-то с предложением заплатить?
– Нет, никто так не говорил. Но я же вижу, что моей девочке не оказали услугу должным образом! И много было звонков от сочувствующих девчонок в эти дни: говорят, что, мол, медики деньги берут, и если будет суд, они придут и подтвердят.
Спрашиваю Жанну Литвинову:
– А к вам кто-то подходил с предложением отблагодарить заранее медиков?
– Нет, не подходил. Разговоров никаких не велось, но я понимаю, что если бы заплатили, внимания было бы больше. Периодами ко мне подходила акушерка, а врача я видела 2-3 раза, и когда меня уже повели зашиваться после родов в родильный зал. Зашивали меня там.
Эти люди и так готовы были искренне благодарить врачей – что скрывать. Но теперь же они смертельно боятся в будущем не дать взятку врачу! Решили, что за сострадание и человеческое отношение лучше заплатить! Свой страх они понесут дальше, и этот страх больше страха перед уголовной ответственностью по ст. 291 УК РФ «Дача взятки должностному лицу». Когда выбор стоит так: жизнь или штраф или даже срок, выбор на самом деле невелик. А если пациенты сами предлагают деньги, круг вовлеченных медиков ширится.
Что тут делать? Только одно – всерьез разобраться не только с возможной медицинской ошибкой сотрудников роддома, но и со всеми сигналами о «вымогательстве благодарности», которые всплывут по ходу дела.
– Оставлять этого нельзя. Принципиальная позиция: если есть вина, и эта вина будет задокументирована, тогда виновный человек должен быть наказан, – сказал Александр Кирюхин.
– А вы не боитесь, что если одного-двух врачей посадят или просто уберут из больницы, то некому будет роды принимать?
– Мы родильный дом пустым не бросим – поддержим, – пообещал Александр Викторович.
Родовая травма
Этот роддом пустым бросать нельзя. Он очень хороший, и говорю я это безо всякой иронии. Коридоры блистают новенькой плиткой и свежей краской. Кругом идеальная чистота. Уютные палаты на двоих. В Александров приезжают рожать женщины не только из района, но и из Кольчугина, Киржача и даже из Подмосковья. В год тут появляется на свет до 1200 младенцев. В мае 2017-го – 76.
– Здание построено в 1979-м, а ремонтировали в прошлом году, – говорит Любовь Юсупова, старшая акушерка. – Все положенное оборудование: аппараты УЗИ, рецикуляторы, отсосы, современные наркозные аппараты, мониторы, которые слушают сердцебиение плода, и многое другое – есть все, что нужно, для оказания помощи.
Зашли в одну из палат. Женщину, которая совсем недавно стала во второй раз мамочкой, зовут Катя Герасимова. А родившуюся несколько часов назад девочку, которая лежит тут же и сосредоточенно, но безуспешно пока пытается сфокусировать глазенки, зовут Ксения.
– Я из Киржача сюда приехала, – говорит Катя. – У нас там нет роддома.
– Что говорят другие мамочки про Александровский роддом? – спрашиваю.
– Здесь намного лучше, чем в Кольчугине, – я рожала там первого, есть возможность сравнивать. Здесь условия хорошие, персонал очень хороший.
Но в отделении для новорожденных заведующая, увидев камеру, срывается:
– Я не буду ничего говорить. Пока нет обвинений, нечего этот цирк устраивать! Наслушалась уже в интернете!
– А с чем вы особенно не согласны в интернете?
– Я не собираюсь читать эту грязь. У меня работы много и детей надо воспитывать!
У одних агрессия, у других – полуобморочное состояние… Симптомы общей психологической травмы сотрудников роддома были разными. Мне не удалось переговорить с врачом, которая принимала роды 15 и 23 мая. Женщина отказалась от встречи с журналистами. Заведующая роддомом Нина Козлова тоже с трудом подбирала слова и, казалось, вот-вот рухнет на новенькую плитку.
– Нина Степановна, родственники и пострадавшие в обоих случаях обвиняют сотрудников роддома в том, что роды были затянуты, что привело к гибели детей. Больше 12 часов мамочки не могли родить. А каковы нормативы сегодня?
– Нормой считается безводный период 12 часов.
– То есть причиной гипоксии может быть что-то другое?
– У обеих женщин выявлены патологии течения родов, роды осложнились первичной слабостью родовой деятельности, что могло повлиять на состояние плода. В обоих случаях была патология пуповины.
– А что скажете насчет обвинений медиков в корысти?
– Меня упрекнуть не в чем. Да я же сама приказала развесить кругом объявления, чтобы деньги сотрудникам не совали!
Я не стал ее больше мучить. Да и кто я? Эксперт? Следователь? Расследование покажет в итоге степень вины каждого в этой истории. Я же знаю пока, что это Нина Степановна превратила роддом в образцовый, она не сбежала в Москву за длинным рублем, она сейчас работает на три ставки по причине нехватки врачей (их тут два штатных и два совместителя), и ей, специалисту с 25-летним стажем, сегодня идти в ночь, принимать очередные роды. В ее руках опять будут жизни как минимум двух человек.
Александр Орлов
СТАТИСТИКА
В 2016 году младенческая смертность при родах составляет в России 5,8 случая на 1000 родов. Благодаря федеральной программе «Дети России» и работе современных перинатальных центров в 30 регионах РФ показатели постепенно снижаются (на 1000 родов): 2008 год – 11; 2009 год – 10; 2010 год – 9,3; 2011 год – 8,4; 2012 год – 8; 2013 год – 7,4.
Женская смертность при родах в России - 22 на 100 000. В Европе этот показатель равен 6-10, в Африке и Азии – от 400 до 800.
Фото ТРК "Губерния 33".