«Память - свойство души хранить, помнить сознание о былом». Владимир Даль. Древнерусские летописи входят в число важнейших историко-культурных достояний человечества. Академик ломоносовских времен Гельберг Миллер считал, что свод древнерусских летописей составляет настолько полную систему русской истории, «что ни одна другая нация не может похвастаться таким богатством».
Известный советский историк Б.А.Рыбаков сравнивал древнерусские летописи со светильником, который на протяжении многих веков «освещал тысячи исторических деталей, сотни битв, походов, строительства и осад городов, оборону от половцев, наводнения, пожары, борьбу коварных царедворцев, народные движения, церковные дискуссии и т.д.».Нельзя с этим не согласиться, хотя в летописании не все так светло и ясно, как хотелось бы. Летописание чаще всего было деятельностью управляемой. При написании и при переписывании тексты - в зависимости от менявшейся политической и идеологической обстановки - могли претерпевать различные изменения, как по заказу княжеской или церковной власти, так и по собственному уразумению монахов и книжников.
Изначально некоторые летописи представляли собой записи наиважнейших событий по «летам» (т.е. по годам), но большинство летописей являло собой исторические хроники отдельных территорий. Позже их неоднократно переписывали, часто объединяя в своды. Неизбежными были и ошибки переписчиков.
В связи с этим от древнерусских летописей нельзя ждать точности и беспристрастности. Несмотря на то, что современная историография владеет методами, позволяющими докапываться до истины (были бы сами ученые добросовестно-беспристрастными), еще многое в нашей истории или домысливается, или остается гипотезами («ВВ» от 25.03.2011 «Мстиславль ‑ белое пятно на карте истории»).
Кому нужны краеведы
Русские летописи очень лаконичны, и среди студентов-историков ходит на этот счет шутка о летописцах: «у меня мало бумаги, поэтому я пишу не все».
Краеведов можно назвать «летописцами сегодняшнего дня», с тем лишь главным отличием, что летописцы уделяли больше внимание важнейшим событиям, а краеведы предпочитают мелкотемье.
Есть и другие отличия. Летописцы зависели от власти, потому что были нужны ей. Местная власть предпочитает содержать пресс-службу, а краеведы, как правило, вольны в своих изысканиях. Кроме того, летописец писал свой труд в одном экземпляре, а краевед нуждался в тиражировании своего изыскания или изыска. Перефразировав шутку про летописцев, про краеведов можно сказать: «у меня мало средств, поэтому я опубликовал не все».
В связи с этим некоторые краеведы всегда мечтали быть зависимыми «от сильных мира сего»: тогда найдутся хоть какие-то средства на публикации, а то и на оплату своей деятельности. Но ни власть, ни предприниматели в услугах краеведов особо не нуждались.
Особенно страдало от «никому ненужности» и безденежья владимирское областное общество краеведов. Страдало «публично». Председатель общества В.И.Титова сетовала по этому поводу при каждом удобном случае, в том числе и со страниц краеведческих сборников.
1999 год: «…областная библиотека им. М.Горького, которая сейчас единственная из всех учреждений, профессионально занимающихся краеведением, поддерживает наше общество…»; «…не все первоначальные замыслы осуществлялись… одна из главных причин ‑ отсутствие материальных возможностей как у общества, так и у краеведов…»; «…пока эта работа лучше идет в городах и районах, где местные власти оказывают помощь в финансировании изданий…»; «денег для издания так и не выделили…».
2002 год: «…приходилось призывать местных меценатов вложить средства в издание… сразу скажу, что использовать свой шанс и войти в историю ни один владимирский предприниматель не захотел…».
2005 год: «…если бы владимирские краеведы имели поддержку городской администрации: нам остается только завидовать тому, какие книги краеведческого характера выходят в Муроме, Коврове, Петушках, Гороховце…»; «…небольшую помощь оказал спонсор ‑ Центр стратегического развития Владимирской области…»; «…мы благодарны областной библиотеке за издание материалов конференции…».
А причина «ненужности», по нашему мнению, была очень простой.
В это время выходят замечательные книги профессионалов: «Наследие земли Владимирской», «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Владимирская область», «Владимиро-Суздальский музей-заповедник», «Славянская энциклопедия», «Древнерусское градостроительство», «Старинные крепости России»…
Невозможно переоценить необходимость последнего выпуска атласа «Владимирская область». Интересен «Атлас приходов и монастырей Владимирской епархии». У гостей города пользуются успехом фотоальбомы: «Культура Владимирской области», «Владимир на Клязьме», книги из цикла «Губерния в старой открытке»…
Единственна в своем роде «Книга дарителей «Князю Пожарскому ‑ благодарная Россия»…
Стоит ли после этого особо удивляться недостатку внимания со стороны властей к краеведческим сборникам, большинство из которых представляет собой случайный набор «мелкотемья», зачастую интересного лишь самим авторам («ВВ» от 10.12.2010 «Кто рождает «историческую кривду»?). Конечно же, в любом сборнике есть и серьезный краеведческий материал. Интересуется, например, кто-то историей застройки города - к услугам статьи Л.В.Дудоровой, Р.Г.Коноплевой, М.Л.Мазур… Но, как говорят, «ложка дегтя портит бочку меда», а в иных книгах в дегте и меда не найдешь…
На пути к «придворному» краеведческому обществу
В 2008 году у администрации города, казалось бы, проснулся интерес к владимирскому краеведению. Да такой невиданный, что глава города А.П.Рыбаков издал постановление от 27.10.2008 № 3962, один из пунктов которого обязывал администрацию провести учредительную конференцию Владимирского городского общества краеведов. Ответственными за мероприятие были назначены начальник управления по связям с общественностью и СМИ С.Камынина и общественник М.Пленкин (по согласованию).
В действительности же никакого особого интереса к краеведению у городских чиновников не просыпалось. Нужда заставила. А подвела к нужде цепочка случаев (и случайностей) длиной в… 10 лет!
Случай первый. В 1998 году краеведы Фонда культуры выиграли муниципальный социальный грант на написание и издание книги «Природа и экология города Владимира». Это, видимо, случайность, так как обычно социальные гранты не выделялись на такие цели.
Случай второй (и это не случайность). Очень быстро краеведы поняли, что с книгой у них ничего не получится: к их удивлению и разочарованию, вскоре выяснилось, что материалов о природе и экологии города в архивах и библиотеках очень мало, а для них самих эта тема была terra incognita.
Случай третий. Пришлось искать авторов на стороне, и выбор не случайно пал на ботаника-краеведа, известного им по совместной работе над биобиблиографическим словарем. Это был сильный ботаник, неутомимый исследователь Владимирского края… Но вот беда, он был ярко выраженным «антиурбанистом», своеобразно воспринимающим город. Образно говоря, «природой города» он считал только то, что было на месте города тысячу лет тому назад и что город «погубил» за это время. Кроме того, город Владимир он почти не знал. Рукопись не выдерживала ни малейшей критики. Существенно переделанный материал был ненамного лучше («ВВ» от 11.02.2011 «Не знаем и не любим»).
Случай четвертый (нетипичный). Средства гранта потрачены, время ушло, а книги нет. Самолюбие не позволило краеведам принять помощь знатоков города и специалистов, для которых написать небольшую книгу о том, что им хорошо известно, ‑ не составляло большого труда.
Случай пятый (характерный). Общество краеведов решило пойти своим привычным путем: подменить монографию (то есть полное и системное изложение материала) на подборку ранее публиковавшегося «мелкотемья» о природе города. Кстати, на такую деятельность социальные гранты тем более не дают. К слову: истраченные средства гранта восполнил им некий Рихард Дэллер, за что попал во «Владимирскую энциклопедию» в числе лиц, «внесших большой вклад в развитие экономики, науки, искусства, литературы, образования, здравоохранения и других сфер жизни».
Случай шестой (не совсем характерный). Наспех составленная подборка материалов грешила исключительно большим количеством ошибок, нелепостей и неточностей. И если на многие ошибки в сборниках краеведческих конференций мало кто обращал внимание (темы узкие и мало интересные для широкой общественности), то нелепости о речках, родниках, парках, скверах бросались в глаза даже пенсионерам и школьникам.
Вот один из перлов этого сборника, который войдет в число непревзойденных шедевров владимирского краеНЕведения (мы приводили его ранее, но он стоит того, чтобы его повторить, и не раз): «По преданию, на языческом требище, где был идол бога солнца Ярилы, ныне стоит Князь-Владимирский храм, посвященный памяти основателя города на Клязьме святого равноапостольного князя Владимира. Здесь, в Яриловой долине, совершались в священной для язычников роще Кузявке у идола Ярилы моления и праздники. Древнее имя реки, протекавшей по Яриловой долине, нам не известно». Шедевр! Никакой реки в указанном месте никогда не было, а рассказы об идоле бога Солнца Ярилы - плод воображения авторов.
Случай седьмой (весьма характерный). Не впервые за десять лет существования «областного краеведческого общества» его реноме было изрядно подмочено. Но самомнение краеведов было столь высоко, что никакой критики в свой адрес они не воспринимали.
Чтобы подтвердить свое реноме, в котором краеведы не усомнились, едва ли случайно они решили посвятить четвертый городской краеведческий конкурс «Знай и люби родной Владимир» природе города и провести его исключительно по материалам изданного сборника. В какой-то степени понять их можно: авторы 25 из 40 статей сборника позже были включены (ими же) в число 100 краеведов, «внесших значительный вклад в изучение города».
15 вопросов были составлены жюри конкурса (они же ‑ получатели гранта и составители сборника) таким образом, что все ответы на вопросы можно было получить в этом же сборнике. Сборник усиленно пытались распространять среди библиотекарей, учителей школ, руководителей внешкольных краеведческих организаций.
Все это нельзя было считать иначе как широким (пусть и невольным) распространением краеНЕведения среди жителей города Владимира, и прежде всего учащихся.
Случай восьмой (случайность). Неизменный секретарь оргкомитета и секретарь жюри трех предыдущих конкурсов М.П.Пленкин, который, по сути дела, являлся его единоличным инициатором, кипел от возмущения. Военный пенсионер, недавно приехавший во Владимир, он не был ни краеведом, ни тем более знатоком города Владимира (он и не считал себя таковым). Но он был непревзойденным исполнителем поручений, связанных с организацией конкурса. Этим очень умело пользовались «тяжелые на подъем со стула» владимирские краеведы.
Но М.Пленкин был человеком куда более широкого кругозора, чем многие краеведы фонда. И ему вполне хватило знаний и понимания того, что вопрос четвертого конкурса, проведение которого ему пришлось бы организовывать, полнейшая ахинея.
Ежегодный общегородской краеведческий конкурс проводился по постановлению главы администрации города, но дороги туда Михаил Пленкин не нашел, тогда и пришел со своими сомнениями в городской Совет...
Продолжение следует.