Вознесенная на высоту 412 метров, построенная на двухсотметровой, выступающей из Крымской горной гряды Красной скале, Форосская церковь видна издалека. В этом году ей исполняется 120 лет. Так уж случилось, что в ключевые моменты ее истории ‑ возведения в позапрошлом веке, восстановления в новые времена ‑ настоятели храма приезжали в поселок Форос из Владимира.
Я искал его несколько лет. Оказалось, что от моего кабинета до его квартиры ‑ 500 метров. Бывает же! И вот я слушаю неторопливый рассказ Александра Николаевича, внука первого настоятеля Форосской церкви Павла Ундольского, и все разрозненные сведения (отрывочные документы, легенды, отрывки из переписки внучек о. Павла, письма Чехова, мемуары Шаляпина, видеоэкскурсии директора Форосского Дома культуры Павла Фирсова, документы Владимирской семинарии, личные наблюдения 90-х и прошлого годов…) выстраиваются в законченную картину.Ундольские
Во Владимирском архиве Александр Николаевич обнаружил самое первое упоминание о роде Ундольских. Относится оно аж к 1700 году! Ундольские всегда были священнослужителями. Прадед о. Павла Сергей Васильевич дружил с Суворовым, когда тот попал в опалу и вынужден был жить в родовом имении.
Фамилия Павла Васильевича объясняется просто: из Ундола и происходил род. Он закончил Владимирскую духовную семинарию, долго служил в нашей губернии, был неоднократно отмечен Синодом (в том числе и наперсным крестом, что на снимке из архива А.Н.Ундольского). Из-за наследственной болезни попросил перевода на юг. Так он попал в Форос. Главным делом его жизни и стал Форосский храм.
Форосское чудо
До революции 1917 года символом не только Фороса, но и всего южнобережья Крыма, был храм Воскресения Христова, построенный в 1892 году (замок «Ласточкино гнездо» появился намного позже ‑ всего за 5 лет до революции). Трудно было бы выбрать столь удачное место для этой церкви: Красная скала, отделившая от основного массива гряды, окружена густым зеленым лесом, внизу вьется серой лентой дорога, а дальше - бескрайний простор моря.
Имение в Форосе благоустроил известный чаепромышленник, московский купец первой гильдии Александр Григорьевич Кузнецов. В Форосе он построил особняк в стиле русского классицизма, который стал не просто домом, а храмом искусств и творчества. Здесь часто бывали писатели, художники, музыканты: звучал голос Ф.Шаляпина (отец Александра Николаевича утверждал, что бас певца долетал до Форосской церкви), в просторной зале играл С.Рахманинов, работали над своими произведениями М.Горький и А.Чехов. Да и воспоминания Шаляпина были начаты именно здесь. На средства А.Кузнецова была возведена и Форосская церковь.
Служение о. Павла
Отец Павел привлек к строительству мастеров своего дела. Проект был разработан русским архитектором академиком Н.М.Чагиным. Церковь построена в русском стиле в два яруса, по бокам и в центре - девять куполов разной величины. При строительстве храма применялась особая техника кладки плоского кирпича - плинфы, стены облицованы белым инкерманским камнем. Украшает храм узорчатое крыльцо с устремленной ввысь колокольней с позолоченными крестами. Колонны с резными капителями, панели и подоконники были выполнены из каррарского мрамора. На полу - мозаика работы знаменитого итальянского мастера Антонио Сальвиати.
Во внутреннем оформлении церкви привлекал внимание резной дубовый иконостас с позолоченными Царскими вратами. Иконы для храма писали известные русские живописцы: А.Корзухин, академик Е.Сверчков, икона Воскресение Христово принадлежит кисти К.Маковского. Стены храма были расписаны византийским орнаментом.
Форосская церковь стала не только символом южного берега Крыма, но прежде всего центром духовности. В этом немалая заслуга первого настоятеля отца Павла Ундольского.
Но это не все. Он вел большую просветительскую работу среди населения окрестных деревень. Его стараниями при храме была открыта церковно-приходская школа, а в соседней деревне Мухалатке - школа грамотности (на деньги А.П.Чехова, с которым о. Павел дружил и переписка которых есть в собрании сочинений писателя). Для людей обездоленных в Байдарах был создан ночлежный приют, при котором была открыта библиотека.
Трудные времена
После революции в Форосской церкви, стоящей на отдалении, совершались богослужения, церковная жизнь шла своим чередом. Но в 1920 году всему пришел конец. Павел Ундольский тем не менее продолжал жить в доме у своей церкви, пережил землетрясение 1927 года. Умер о. Павел рядом со своим детищем. Храм окончательно закрыли и постарались придать ему «гражданский» вид: сорвали кресты, сняли колокола с колокольни. Изъяли церковные ценности. Иконы работы известных мастеров были разворованы. В Форосской церкви был устроен склад.
Во время Великой Отечественной войны Форосская церковь оказалась в центре жестоких боев. Гитлеровцы рвались к Севастополю, но на перевале Байдарские ворота их задержал отряд командира погранзаставы А.С.Терлецкого. Форосская церковь стала для бойцов наблюдательным пунктом и оборонительным сооружением. Все бойцы погибли, защищая рубежи. Мученическую смерть принял и командир отряда: враги распяли его на дереве. В оккупацию люди приходили в разрушенную церковь молиться о победе.
В послевоенные годы в здании храма открыли ресторан. Храм постепенно ветшал и наконец был закрыт, оставлен на полное разрушение. Правда, туристы продолжали приходить и, чтобы сохранить надолго память о своем посещении, отбивали кусочки мрамора от подоконников, панелей, колонн, оставляли автографы на стенах храма. От костров внутри здания погибли фрески, иконы, орнамент на стенах.
Подвиг
о. Петра
Целых 70 лет, с 1920 по
1990 г., храм находился в запустении и забвении. Такой застал Форосскую церковь 24-летний отец Петр (в миру Виталий Посаднев), когда получил Воскресенский приход. Восстановление Форосской церкви было тайной мечтой его детства.
Виталий крестился в 9 классе в день своего рождения без согласия матери. После выпускных экзаменов сын заявил, что собирается уехать во Владимир и поступить в иподиаконы Свято-Успенского кафедрального собора, куда его пригласил отдыхавший в Севастополе архимандрит Кирилл из Владимирской епархии.
- В ту ночь я почти не спала, - рассказывает мать. - До сих пор не могу сказать, сон это был или явь... Вдруг в ночи через открытую балконную дверь хлынул столб света. И некто в белых одеждах приказал: «Смотри и помни!». А напомнило мне видение о смертельной болезни Виталика в детстве и обещании посвятить его в служение Богу, если выздоровеет. Позже мне принесли икону Воскресения Христова. На ней Господь в столбе света и весь в белом. Это была икона Форосского храма. Я узнала на ней «неведомого пришельца». На следующий день я молча помогла сыну собраться в дорогу...
Во Владимире Виталий пробыл недолго: его ждала армия. После демобилизации Виталий принял постриг с именем Петра, в честь святителя Петра Московского, был рукоположен в иеродиаконы и назначен в Свято-Благовещенский собор в Муроме. В Муроме отец Петр участвовал в первом большом церковном деле - возвращении мощей Муромских святых благоверных князя Петра и княгини Февронии из музея в храм. Но никогда он не забывал другой храм: поруганный, брошенный людьми, одиноко стоящий на утесе. Осенью 1989 г. он подал прошение архиепископу Владимирскому и Суздальскому о переводе в другую епархию.
В Крымской епархии после рукоположения в иеромонахи ему предложили на выбор возглавить один из запустелых храмов. Отец Петр выбрал самую трудную для священнического служения Форосскую Воскресенскую церковь, стоящую высоко в горах, вдали от людей. Здесь я и застал его в 1990 году. Местные жители вычистили храм от мусора, отмыли пол, и стали видны масштабы разрушений. Оконные проемы были прикрыты старым железом, но свет, знаменитый свет Форосского храма уже пробивался внутрь. Люди снова потянулись сюда со всех концов Крыма. Некоторые приезжали с вечера, чтобы попасть на утреннюю службу. Да, молодой настоятель уже вел службы (3 июня 1990 года в канун праздника Святой Троицы отслужили первый за многие годы молебен и заново освятили храм), много говорил о планах и ничего ‑ о себе. О его пребывании в нашей области тогда я ничего не знал.
В 1992 году Форосской церкви исполнилось 100 лет. К тому времени бригада реставраторов поставила новые медные купола, закончила внутреннюю роспись алтаря и купола храма. Засияли золоченые кресты. В окна вставили цветные витражи.
Храм Воскресения Христова вновь обрел медные колокола, один из которых весом в 200 пудов сохранялся на маяке мыса Сарыч и был подарен церкви Черноморским флотом. Восстановление Воскресенской церкви, длившееся почти семь лет, подходило к завершению. Оставалось установить последнее украшение - резной дубовый иконостас, воссозданный по старинным чертежам черкасскими мастерами. «Вот установлю иконостас, а меня уберут. Сюда придут другие, я чувствую это», - не однажды говорил в кругу друзей отец Петр. «Да куда ж ты денешься?» - удивлялись друзья.
Как ни торопился отец Петр, но к празднику Преображения Господня новый иконостас установить не успели. Литургия была отслужена в притворе храма, куда вынесли престол. Прихожане собрались во дворе. У входа в храм стоял облитый солнечным светом отец Петр. Солнечный батюшка. Таким все его и запомнили.
Это была последняя служба отца Петра. Предчувствие его не обмануло: ночью он был убит двумя грабителями, которые надеялись разбогатеть, присвоив собранные на храм пожертвования.
Вскоре иконостас занял свое место, а летом прошлого года рядом с ним я увидел табличку: «Иконостас сей был сооружен в благоугодную память о подвижнических трудах настоятеля храма архимандрита Петра, злодейски убитого 20 августа 1997 года».