У всех, чья молодость пришлась на военное время, жизнь не была легкой. Но в судьбе Зинаиды Никитичны Прохоровой (в девичестве Петровой) было такое, что пережили не все: плен и фашистское рабство, а после освобождения - недоверие своей собственной страны.
У нее двое детей, четверо внуков, восемь правнуков. Уже есть праправнуки. Жить бы да радоваться. Но пожилой женщине не дает покоя вопрос: почему родное государство не хочет признавать ее вклад в Великую Победу, который она внесла, находясь в концлагере?Когда началась война, Зине было 17 лет, и она успела закончить первый курс техникума. В 1942 году враг быстро подступал к родному Сталинграду. Немец бомбил город днем и ночью. Чтобы спастись, люди уходили в степь и прятались там. Зинаида с матерью тоже бежали подальше от города. От бомбежки укрылись, а вот от немцев уйти не удалось. Здесь, в степи, их и подобрали фрицы. Хорошо, что не расстреляли на месте.
Так для матери с дочерью начался долгий путь плена. В открытых вагонах их погнали через пол-Европы в Австрию. Конечным пунктом стал город Люнденбург, где находился концлагерь. Зинаида Никитична в свои 86 лет отлично помнит имена сокамерников, охранников и руководства лагеря, названия населенных пунктов и многое другое.
Пленные работали на фабрике, изготавливавшей взрывные устройства.
- С фронта привозили гильзы от снарядов, - вспоминает Зинаида Никитична. - Мы их чистили и набивали порохом, который предварительно фасовали в мешочки, сшитые из парашютного шелка. Составив по три штуки, их использовали как запал для снарядов. Зная, что это оружие будет бить по своим, мы, как могли, портили его. При погрузке ящиков мы старались незаметно открыть их и вытащить мешочек. Порох высыпали, а мешочки прятали. Потом из них шили себе какую-то одежду.
Когда в войне произошел перелом, лагерное руководство стало относиться к пленникам более лояльно. Некоторым даже выдали «аусвайсы» - пропуски в город. В их число попала и Зинаида. Сначала местные жители боялись пленных, потом поняли, что это бесплатная рабочая сила, и стали присматривать себе прислугу, арендовали заключенных у лагерного руководства. Бежать пленным русским все равно было некуда, поэтому их отпускали на поденные работы. Однажды к Зинаиде подошла местная жительница: «Русская?». Зина кивнула. Женщина взяла ее за руку и увела за собой. Так девушка попала в семью Ондрашовых. Вместо того чтобы заставить ее работать, Зину накормили, умыли, дали отдохнуть. С супружеской четой у нее завязались дружеские отношения. Спустя время девушка узнала, что в доме расположена явочная квартира чешского подполья.
Еще одна знаковая фигура в жизни русской пленной - Федор Туманов, признанный подпольщик-антифашист. Он попал в Люнденбург (ныне Бржецлав) из лагеря по обмену военнопленными. Советский офицер давно задумал побег, но без хорошей карты замысел был обречен на провал. Видимо, почувствовав в девушке своего человека, он открылся ей. Зинаида рассказала о готовящемся побеге на явочной квартире Ондрашовым. Подпольщики дали совет не тратить силы впустую. Побег сейчас не имеет смысла, ведь скоро все равно в Чехословакию придут советские войска, а знания и опыт офицера пригодятся и здесь. Туманов последовал приказу чешских подпольщиков, но карту Зинаида ему все-таки нашла, приложив весь свой ум, сноровку и знания местных людей.
Работая связной, советская военнопленная выполняла поручения руководителей чешского подполья. Однажды на явочную квартиру пришел отряд советских разведчиков. Они хотели взять «языка» - фашистов, живших в соседнем доме. Но операция провалилась, и часть разведчиков погибла. Зинаида едва осталась живой.
А вскоре пришли советские войска. К тому времени с лагеря и фабрики сняли охрану. Немцы ушли, продукты иссякли, наступил голод. Даже надоевшей всем брюквы уже не было. Пленные разбрелись по местным жителям.
Наших солдат встречали с ликованием. Казалось, наступила долгожданная свобода. Но после того как прошла первая эйфория, пленных собрали вместе и вновь поместили в лагерь - уже в советский, в Братиславе. Девушка не верила, что она все еще продолжает оставаться пленницей. Ей очень хотелось посмотреть на столицу, и она попыталась перемахнуть через высокую стену ограды. Ее задержали и посадили в карцер.
Почти в таком же эшелоне теперь они ехали обратно. Как значилось в документах - «к месту угона», в Сталинград. Не сразу Зинаида Никитична поняла, что статус военнопленной не дает ей права быть такой же, как все остальные советские люди. В родном городе пленников ждал фильтрационный лагерь, где каждого допрашивали персонально. Девушка рассказала о работе, которую выполняла в чешском подполье, о диверсиях с порохом, которые совершали, рискуя жизнью, о готовящихся побегах, о добытой карте, о погибшем отряде советских разведчиков. Офицер смотрел на нее неприветливо, задавал вопросы, по которым было ясно, что ей не доверяют. У нее и сегодня хранится протокол того допроса. Тогда Зинаида Никитична поняла, что лучше ей не геройствовать и забыть о том времени. Примеров того, как относятся к освобожденным военнопленным, было немало. Многие из вернувшихся с ней после фашистского плена попадали в советские тюрьмы. И она надолго «забыла» о жизни в концлагере, работе в подполье и обо всем, что с этим связано.
Надежду на то, что не все еще потеряно, дала «хрущевская оттепель». Тогда она впервые написала письмо в Чехословакию. Ей ответили, завязалась переписка. А вскоре пригласили на встречу. Спустя десятилетия Зинаида Никитична оказалась в тех местах, о которых на Родине предпочитала не вспоминать. Нашлись и старые знакомые. Собравшись вместе, вспоминали лагерную жизнь и то тяжелое время.
И Зинаида Никитична Прохорова стала добиваться, чтобы ее признали участницей антифашистского подполья. Оказалось, что через много лет подтверждения этому практически нет. Ни в советских, ни в других архивах не сохранилось ничего, что указывало бы на ее связь с подпольем. Обратилась к председателю общественной приемной полномочного представителя президента в Муроме Александру Маслову. Он сказал:
- Зинаида Никитична попросила помочь в том, чтобы ее признали участницей антифашистского подполья. Случай очень сложный, ведь с тех пор прошло 70 лет, многие документы потеряны, живых свидетелей почти не осталось. Но мы надеемся, что Зинаида Никитична добьется своего.