7 cентября (26 августа по старому стилю) в 124 километрах западнее Москвы состоялась Бородинская битва ‑ генеральное сражение Отечественной войны 1812 года. Сегодня, спустя 200 лет, известно, что роль Владимирской губернии и ее жителей в этой крупнейшей битве велика, но в то же время еще полностью далеко не изучена. Впрочем, Бородинское сражение оставило еще много исторических неясностей.
Кто победил?Это первый вопрос о Бородинском сражении, который не имеет до сих пор общепринятого ответа. Вот как его поставил участник одного из исторических форумов в Интернете: «В наших учебниках истории написано, что победил Кутузов, а в Париже, на Триумфальной арке, можно разглядеть венок в честь победы Наполеона «в битве при Москве». Так кто же выиграл?».
Если кратко, то решающие бои при Бородино развернулись за Багратионовы флеши и батарею Раевского, которыми французам удалось овладеть ценой больших потерь. Но развить успех Наполеон не смог и отвел войска на исходные позиции.
В итоге русской армии не удалось продолжить сражение на второй день и отстоять Москву, а французской ‑ полностью русскую армию разбить, в результате чего Наполеон и проиграл войну в целом.
Разнятся и мнения о численности войск и потерях сторон. Наиболее распространенные в нашей литературе так или иначе подтверждают огромные масштабы сражения: 120 тысяч человек с российской стороны и 130-135 тысяч человек ‑ с наполеоновской. Потери гигантские и в числе, и в процентах к общей численности армий: свыше 50 тысяч у Наполеона, который атаковал, и более 44 тысяч у русских, которые оборонялись.
Сколько уже прозвучало мнений об исходе битвы за эти 200 лет! А самое удачное высказывание принадлежит, пожалуй, самому Наполеону. Уже в изгнании Бонапарт признал, что из 50 сражений, которые он провел, «в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские заслужили право быть непобедимыми».
Сколько участвовало владимирцев?
На этот вопрос полного ответа тоже пока нет и вряд ли он возможен. Даже о полном перечне офицеров, происходивших из Владимирской губернии, исчерпывающих данных пока никто не назвал. А что уж говорить о солдатах!
По косвенным данным, видим, что без владимирских воинов отстоять «право быть непобедимыми» русским войскам было бы еще тяжелее. В первое десятилетие XIX века в нашей губернии прошло десять рекрутских наборов. Накануне войны с Наполеоном еще два: в 1811 году и первой половине 1812 года.
По грубым подсчетам, проведенным нашими историками, во время Бородинского сражения в действующей армии находились около 80 тысяч владимирцев. Общая численность русской армии к марту 1812 года составляла более 590 тысяч человек. Так что процент «владимирского участия» достаточно высокий. Среди архивных документов есть известное «Дело о формировании 12 полков: по Владимирской губернии. 1812 г.» на 14 листах. Но это не поименные списки.
Пробелы в знании конкретных имен владимирских воинов Бородинского поля только начинают заполняться. Никто пока в целом за обобщение не взялся. Локальные бои за историю ведут энтузиасты. Например, с очень недавних пор прозвучали в СМИ имена вязниковцев-офицеров, участников Бородинской битвы. Это помещики Вязниковского уезда Николай Замыцкий, Никонор и Перфилий Кашинцевы, Александр Самсонов, становой пристав Петр Маньков, прапорщик лейб-гвардии Измайловского полка Сергей Самсонов.
В Ковровском районе на этой неделе увековечат память генерал-майора Василия Семеновича Юкичева, который в чине подпоручика сражался при Бородино и был ранен.
Всего краеведы ведут речь о 260 офицерах-земляках - участниках войны 1812 года. Для составления полного списка земляков нужно сосредоточить целый коллектив исследователей не на один год.
Граф Воронцов
Пожалуй, самым именитым участником Бородинского сражения, связанным с Владимирской губернией, был граф (много позже светлейший князь) Михаил Семенович Воронцов. Он представитель знаменитого рода Воронцовых, из которого целый ряд представителей сыграли большую роль и во Владимирской губернии, и в России, и международном масштабе. Воронцовым с XVIII века принадлежало имение в селе Андреевское (ныне в Петушинском районе).
В битве при Бородино генерал Михаил Воронцов командовал 2-й сводно-гренадерской дивизией, которая первой приняла на себя атаки на Багратионовы флеши. Получив ранение в ногу, он был вынужден оставить ряды войск. Но не только этим он тогда прославился, а знаменитым госпиталем, который он создал в своем имении за собственные средства.
Отправившись на излечение в свое имение Андреевское во Владимирской губернии, Михаил Воронцов пригласил туда же около 50 раненых офицеров и более 300 рядовых, пользовавшихся у него заботливым уходом. Сам, едва поправившись, вернулся в строй и был назначен в армию Чичагова, причем ему был вверен отдельный летучий отряд. С 1815 по 1818 год Воронцов командовал русским оккупационным корпусом во Франции. Позже был генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии, следил за поведением сосланного на юг Пушкина. А с 1844 года стал наместником на Кавказе. Так что он и герой злой эпиграммы Пушкина, и повести «Хаджи-Мурат» Льва Толстого, и стихов Жуковского. Где есть такая строка: «Наш твердый Воронцов, хвала!».
А вот что сам Воронцов через много лет скромно написал о своем участии в Бородинском сражении. Кстати, это же и свидетельство страшной мясорубки, которая была тогда на поле боя: «Я был ранен в этом сражении, дивизия, которой я командовал, совершенно уничтожена, и я даже не представил вовсе донесения о принятом нами в нем участии, - вспоминал Воронцов. - В день главного сражения на меня была возложена оборона редутов первой линии на левом фланге, и мы должны были выдержать первую и жестокую атаку 5-6 французских дивизий, которые одновременно были брошены против этого пункта; более 200 орудий действовали против нас. Сопротивление не могло быть продолжительным, но оно кончилось, так сказать, с окончанием существования моей дивизии.
Находясь лично в центре и видя, что один из редутов на моем левом фланге потерян, я взял батальон 2-й гренадерской дивизии и повел его в штыки, чтобы вернуть редут обратно.
Там я был ранен, а этот батальон почти уничтожен. Было почти 8 часов утра, и мне выпала судьба быть первым в длинном списке генералов, выбывших из строя в этот ужасный день… Из 4 тысяч человек приблизительно на вечерней перекличке оказалось менее 300…».
Багратион и другие
Кроме графа Воронцова после Бородинского сражения и оставления Москвы Владимирская губерния стала прибежищем многих раненых и уцелевших участников битвы. Самым известным был и остается князь Багратион, который скончался в конце сентября от раны в селе Сима Юрьев-Польского уезда, в имении своего друга Бориса Голицына, командующего владимирским ополчением.
Есть сведения и о менее именитых участниках сражения. Например, во Владимире от раны умер командир лейб-кирасирского полка подполковник Петр Слепченко. Целое предание существует о том, что во Владимире при Вознесенской церкви был похоронен майор Ахтырского гусарского полка князь Дмитрий Голицын, но подтвержденных данных об этом захоронении в церковных источниках пока не найдено.
А вот Барклай-де-Толли уцелел, хотя явно искал при Бородино геройской смерти. Потому что его во многом обвиняли в отступлении русских войск. Он полностью восстановил свое реноме: удержал свои позиции, помог Багратиону, с которым у него были тяжелые отношения, удерживать его флеши. Лез в самое пекло, под Барклаем были убиты пять лошадей. Но он выжил. Заслужил слова уважения отстраненного Багратиона. А потом именно во Владимире написал свое «Объяснение генерала от инфантерии Барклая-де-Толли о действиях первой и второй Западных армий в продолжающейся кампании 1812 года» и отправил Александру I. В этом отчете он вновь оправдывался за вынужденное отступление.
Но это действительно было уже потом, после Бородинского сражения. А чтобы выяснить больше об участии в нем владимирцев, еще предстоит много поработать историкам и краеведам.