В Областной детской клинической больнице идет масштабный ремонт - средства выделены по программе модернизации здравоохранения. И главврача Макарову трудно застать в кабинете. Чаще, чем за рабочим столом, она бывает на стройке, в отделениях и помещениях ОДКБ. С обновления больницы мы и начали разговор со Светланой Альбертовной.
«Без денег работать легче»
- Больница похожа на стройплощадку, и у вас как у главного врача, наверное, голова сейчас занята только этим?
- Эти работы ‑ не просто ремонт, это программа модернизации здравоохранения в действии. Одно из условий включения в программу ‑ софинансирование, то есть деньги и федеральные, и областные. На 2012 год на ремонт ОДКБ выделено 150 миллионов. В прошлом году в рамках этой программы закупили оборудование.
Это тяжело для всех: для пациентов и их родителей, для медработников и обслуживающего персонала. Но все относятся с пониманием. Когда денег нет, легче жить. А когда есть - сложнее, потому что их надо тратить разумно, чтобы нарушений не было, чтобы после всех этих меро-приятий в больнице стало уютнее, комфортнее и сотрудникам, и пациентам. Чтобы оборудование использовалось, а не простаивало. Кстати, благодаря приобретенному оборудованию мы смогли пролечить больше детей. При этом среднее пребывание пациента «на койке» сокращается. Это важно. Ведь находиться в стационаре - психологическая травма и для ребенка, и для семьи.
- Главный врач ОДКБ ‑ это, прежде всего, хозяйственник, а не доктор?
- Мне пришлось много узнать экономических, бухгалтерских, юридических аспектов деятельности учреждения, осваивать совсем не смежные профессии... Но в то же время я остаюсь практикующим врачом. Сегодня ночью дежурила, оказывала медицинскую помощь. И когда заведующие с утра приходят на планерку, и у нас идет обсуждение тяжелых больных, мне приятно ощущать себя доктором.
Профессия из детства
- Как и когда к вам пришло желание стать врачом?
- С детства хотелось. У меня тяжело болела бабушка, к ней постоянно приходили медсестры, делали уколы. Мне они оставляли в качестве игрушек шприцы, а однажды фонендоскоп подарили. Радости было! Я делала уколы мягким игрушкам. Лечила их. Представляла, что они выздоравливали. Потом все это переросло в более серьезное понимание нужности профессии врача. У нас в Камешкове была участковый педиатр Зоя Александровна - добрая, нежная, грамотная и внимательная. С мамой сходишь к ней на прием, и легче становится. Возможно, ее пример тоже повлиял на выбор профессии.
Школу я окончила с одной «четверкой», ходила в музыкалку. Преподаватели и мама предлагали мне идти в музучилище, но я уже тогда говорила, что пойду только в медицинский, обязательно поступлю. Я всегда хотела быть детским доктором.
- Вы помните своих первых пациентов, свои ощущения?
- Сердце в пятки убегало, боялась, что что-то пропущу, недосмотрю. Но, слава Богу, серьезных ошибок не допускала.
- Всегда ли хватает душевного тепла для общения с пациентами и их родственниками?
- Равнодушие демонстрируют те, кто не очень-то и хотел стать врачом. Может быть, родители принудили идти в медицину, может быть, на экзаменах повезло ‑ поступил. Но такие люди в профессии не задерживаются.
При этом в возникновении неприятных ситуаций виноваты не только медицинские работники. Много неоправданного негатива идет и от родственников пациентов, от СМИ. С их стороны мы не всегда чувствуем уважение. Бывают и обиды, и оскорбления. Ко мне не раз приходили жаловаться и врачи, и медсестры, и санитарки.
Но это скорее исключение из правил. Есть и обратная сторона медали. Нужно понимать, что нам доверяют самое дорогое ‑ детей. Мамы детишек с тяжелыми патологиями у нас подолгу живут и становятся чуть ли не членами семьи. С праздниками поздравляют, поделки, картинки оставляют, стенгазету выпускают «Вы и наши дети». Это очень трогательно.
Кадры и вакансии
- Очень часто говорят о возникновении профессионального цинизма. Этой «болячке» подвержены и полицейские, и журналисты... Часто говорят и о профессиональном цинизме медиков...
- Профессиональный цинизм - это болезнь не какой-то одной профессиональной группы. Это эпидемия, которая охватывает все слои и профессии. Мне не хочется, чтобы этой болезнью болели педагоги, прокуроры, врачи, те, от кого зависит судьба человека. С такой патологией у нас не получится нормального человеческого общества.
- В вашем коллективе вы видите симптомы этого заболевания?
- Если я скажу, что нет, это будет ложь. Мы знаем этих людей. Слава Богу, в нашей больнице это бывает редко. К сожалению, мы чаще видим это у тех, кто только закончил учиться, еще ничего не достиг, а уже имеет непонятный апломб, высокомерие, пренебрежение. Приходится вмешиваться и начмеду, и заведующим, и мне. Пытаемся объяснить, что в педиатрии черствости не место.
- У нас часто врачи начинают разговор с того, как им мало платят. У вас медперсонал также имеет низкую социальную защищенность?
- У нас по всей России такое положение. Чтобы выжить, врачи работают больше, чем на ставку. Отсюда и усталость, и моральная изношенность. Есть и еще одна проблема - кадров не хватает. Реаниматологов, которые работают практически чуть ли не на две ставки. Процентов на 40 не укомплектован штат реанимации. Катастрофическая ситуация с медсестрами.
- Вам нечего предложить молодым специалистам?
- Ту зарплату, которую они хотят сразу - 40-50 тысяч, сразу квартиру - мы им предложить не можем. Можем предложить хороший коллектив, современное оборудование, медикаменты, которыми можно оказать квалифицированную современную медпомощь. Поможем получить опыт. Если хочешь развиваться ‑ пожалуйста. Если есть желание, направим на учебу, чтобы освоить смежные профессии. Некоторые занимаются научной работой, защищают диссертации, есть возможность участвовать в конференциях.
Но с 2013 года, к сожалению, у нас не будет во Владимире кафедры последипломной подготовки врачей Ивановской медицинской академии. Вот это проблема. Для нас это плохо ‑ не будет времени, чтобы приглядеться к молодым специалистам, когда они проходили у нас интернатуру.
Другая проблема - усовершенствование врачей, которое мы проходим каждые пять лет. Придется уезжать в другие города. Это сложно в финансовом плане, да и многим врачам, у которых возраст предпенсионный и пенсионный, сложно уезжать так далеко от дома на месяц.
- Так какой выход? Как решить проблемы с кадрами?
- Если бы было можно с юридической точки зрения - за счет послевузовского распределения. И с материальной помощью в решении жилищной проблемы. Мы ставили вопрос, чтобы во Владимире, как в некоторых райцентрах, выделялись квартиры молодым специалистам. Но пока это на стадии обсуждения. Несмотря на областной статус больницы, эту проблему нужно решать совместно и региональным властям, и городским. Ведь помощь мы оказываем не только областным жителям, но и городским.
Личное время доктора
- Остается ли время на дом, семью, близких?
- Времени не так много ‑ бывает, что и в выходные прибегаешь на работу. Не получается не брать «работу на дом». Два года подряд весь отпуск не отгуливаю. Отдохнем потом - когда закончим модернизацию. В выходные недавно удалось всей семьей за грибами сходить, но это редко бывает. И я, увы, редко балую домочадцев оригинальными блюдами. Но всем нравится мой торт «На графских развалинах» ‑ шоколадный, со сметанным кремом и орешками. Еще одно фирменное блюдо ‑ рыба, запеченная в духовке.
У меня уже взрослая дочь. И только года два назад она мне сказала, что всегда ревновала меня к моей профессии, считала, что ласковые слова я должна говорить только ей, а не всем своим маленьким пациентам. Это, конечно, эгоизм с ее стороны, но в чем-то она права. Ведь много своего личного времени я отдаю работе и обделяю дочь.
Даша сейчас в ординатуре учится. Она оканчивала лечебный факультет в Москве. Но мы с ней как подруги, а сейчас - и как коллеги - можем говорить на медицинские темы. Я даже не представляла, как это приятно.
- А как вы отдыхаете?
- Люблю читать. Раньше вязала. Дочка учится в Москве, и если есть возможность, берет билеты на спектакли, концерты с участием известных артистов. Люблю Питер, но редко удается туда выбраться. Я обычный человек, у меня все, как у всех: работа ‑ дом.