Во Владимирском филиале Российской Академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) сейчас учатся 50 космонавтов, в том числе те, у кого за плечами не один полет в космос. Недавно в вузе прошла презентация документального фильма об одном из студентов «высокого полета» - потомственном космонавте Сергее Волкове, лично приехавшем на это мероприятие. Гость из Звездного городка нашел время, чтобы ответить на вопросы корреспондента «ВВ».
- Сергей Александрович, у вас удивительная работа. Однако приглашение в отряд космонавтов, долгие тренировки - еще не гарантия полетов. У вас сбылось. Скажите, ждать первого полета много лет - оно того стоило?- Безусловно. Да, трудно годами идти к одной цели, но когда ты ее достигаешь, это невероятные ощущения. Конечно, есть большой риск поставить на карту все и не добиться цели. У каждого набора своя судьба. Мы - летчики. Это интересная профессия, о которой тоже многие мечтают. Ты закончил обучение, летаешь - и вот переходишь на другой уровень. Последствием этого может стать то, что на прежнее место ты не вернешься никогда. Даже при отрицательном результате с космосом.
- Ваш идеал в профессии?
- Алексей Леонов. Это, я считаю, космонавт номер один. Я его знаю. Конечно, уверен, что и Гагарин был замечательным человеком. Но Алексей Архипович для меня - эталон космонавта, как в отношении к профессии, так и в отношении к жизни вне профессии. У него потрясающее жизнелюбие, доброе отношение к людям... Очень уважаю Сергея Крикалева. Он мой первый инструктор. К сожалению, из-за катастрофы челнока «Колумбия» наш с ним совместный полет не сложился, но были тренировки, жизнь в экипаже... Это совершенно особенный опыт.
- Хочется вернуться в космос?
- Сразу после полета - нет. Но чем больше времени проходит от момента приземления, тем острее тянет обратно.
- В открытом космосе страшно?
- Там по-другому. Внутри станции ты чувствуешь себя, как в домике. Хотя толщина стенок 5 миллиметров, но все равно - это металл. А скафандр - немного металла, но в основном резина. И вот в открытом космосе ощущение такое, как если дома зимой очень рано утром на улицу выйти: чернота, холод, все вокруг чужое. Примерно так. Не хочется идти на такую «улицу». Но работа есть работа. И раздумывать об этом (и о вечном) просто нет времени. Хотя иногда, если есть возможность на секунду взглянуть на Землю, отчетливо понимаешь, какая же она у нас красивая. Она излучает тепло. В космосе отлично чувствуется, как же на Земле хорошо!
- Сергей Александрович, в последнее время очень много неприятных космических информповодов. Я говорю о падениях спутников и прочих «проколах» отрасли. Что обо всем этом думает действующий космонавт?
- Мне очень жаль, что все претензии сбрасываются на руководителя «Роскосмоса» Владимира Поповкина. Здесь надо разобраться в ситуации. Поповкин принял достаточно инертную систему менее двух лет назад. До этого были долгие - прежде всего 90-е - годы, когда в космонавтику не вкладывалось ни копейки. Она продолжала работать за счет той самой инертности. Но провал в финансировании, в кадрах в конце концов должен был сказаться. Вот оно и докатилось. Это не вина чиновников, которые руководят сейчас. Сейчас пилотируемая космонавтика в стране финансируется должным образом. Решаются многие серьезные вопросы, в том числе по кадрам. Но это не сиюминутная проблема. Это, как если мы с вами дерево плодовое посадим... Оно же не будет через месяц плодоносить, правда? За ним надо ухаживать, и тогда спустя определенное время будут плоды. Но если потом перестанем ухаживать за плодовым деревом, то оно года два-три еще будет давать урожай, а потом - все. Так вот, сейчас космонавтику «удобряют» и, я думаю, решения принимаются правильные. Но я понимаю, что всегда хочется быстрых позитивных перемен. Что же, надо исправлять допущенные ошибки, но и хороший опыт не закапывать. Мы же летали в космос. Летаем. И будем летать.