Актер и режиссер Владислав Миронов: «Нельзя идти на поводу у зрителя»

- Владислав Васильевич, в вашем театре проходят читки пьес современных драматургов. Идет ли владимирский зритель на такой эксперимент?
- Да. Столица уже давно ввела моду на читки, а у нас публика искушенная, ездит в Москву. Кто-то приходит ко мне в театр. При этом я не делаю рекламу, не работаю с распространителями. Я сам подбираю себе зрителя.
- Значит, в зрительном зале собираются не случайные люди?
- Мне нужен зритель, которому интересно жить. Мне не хочется, чтобы ко мне пришли посторонние люди, они будут разочарованы или не подготовлены. Один мой приятель, преподаватель, пригласил меня на лекцию, чтобы я сделал рекламу своего театра среди студентов. А я пришел в аудиторию и сказал: «Ко мне ходить не надо». Умный человек поймет и все равно придет.
- Важно заинтриговать зрителя с самого начала?
- Мне нужна публика, которая умеет читать между строк. Мой самый любимый зритель тот, кто любит иронию, самоиронию, уважает сарказм и любит разгадывать Эзопов язык. Поэтому один из моих любимых авторов - Григорий Горин. Немало подтекста было и в советских картинах. Я никогда не забуду разговор пожилой пары после премьеры фильма Ролана Быкова «Айболит-66». Жена спрашивает мужа, понравилось ли ему. Тот категорично отвечает: «Нет. Я не успеваю один подтекст разгадать, уже появляется другой». Это же очень интересно. У меня прямое общение со зрителем происходит постоянно.
- Приходилось спорить?
- Реакция, конечно, разная. Когда прошла читка пьесы Вырыпаева «Июль», где есть нецензурная лексика, мнения разделились. Одна преподавательница мне говорила, что не согласна со мной, что едет все время в троллейбусе, вспоминает пьесу и спорит, и спорит. Встречаю ее через полгода, а она снова мне говорит: «Владислав Васильевич, я все время с вами спорю». А я ей говорю: поймите, вы меня хвалите. Так или иначе, я вас задел. Радуйтесь, значит, у вас душа живая. А другая зрительница приехала ко мне с мужем после читки вся в слезах. Сказала, что я заставил их пересмотреть всю жизнь.
- Значит, задача - расшевелить зрителя, изменить его...
- В фильме Леонида Быкова «Зайчик» главный герой напевает прекрасную песенку: «Разве человек может без следа так уйти, как облако тает? Если в сердце чужом зажечь не смог ни надежд, ни любви, ни тревог... Если ты, человек, бесследно уйдешь, для чего ты живешь?» Вот чем я и занимаюсь. И не боюсь высокопарных слов. Своим ребятам на репетиции всегда говорю, что не ставлю перед ними глобальные задачи. Ставлю маленькую - изменить этот мир (улыбается. - Прим. авт.). Если я одного человека изменю, значит, и мир изменится.
- А зритель влияет на выбор пьесы?
- Как правило, нет. Но были вещи, которые вообще не приняли. Например, пьеса японского драматурга Кобо Абэ «Человек, превратившийся в палку». Японская драматургия подразумевает особый менталитет. Там жест очень многое значит. И еще она очень прямолинейна. Лучше, конечно, использовать Эзопов язык.
- В юбилейный вечер была премьера - читка пьесы Петра Гладилина «Мотылек»...
- Я четыре года пытался ее сделать. Она меня трогает, потому что она про настоящего полковника, эдакого «Батяню». Такие еще встречаются, их стало меньше, но они есть. Когда меня спрашивали, кого я хочу сыграть, я всегда говорил: не Гамлета, но русского мужика и как его высшее проявление - русского солдата. Я сам из семьи военного, поэтому застал такое понятие, как честь офицера. Руку - другу, сердце - даме, честь - никому. Ведь сейчас очень просто телевидение делает из всех звезд, мегазвезд, суперзвезд. Читаешь в Интернете, что любимый артист болен, открываешь ссылку и думаешь, а кто это? Сейчас многие понятия размыты. Поэтому у меня всегда перехватывает горло, когда я встречаю настоящих людей, живущих по чести, встречаю в том числе и в современных пьесах. Мне близка тема чести, стыда, настоящего офицера, который свою «звезду» заслужил. И не надо званий. Ведь на могиле величайшего полководца Александра Суворова просто написано «Суворов».
- И театр должен жить по этим же законам...
- Я не учу никого, не навязываю ценности, я просто напоминаю. Иногда нужно «выдернуть» из повседневного болота и себя, и моего зрителя. И я рад, что у меня это получается. Я понимаю, что отталкиваю какую-то часть зрителей. Но «если в сердце чужом зажечь не смог... Если ты, человек, так бесследно уйдешь, для чего ты живешь?». Я наследить хочу.