Губерния в начале Первой мировой

Июль-август 1914 года. Война быстро набирает обороты. Австро-Венгрия объявляет войну Сербии. В ответ в России выходит царский манифест, означающий начало войны с Австрией. Германия объявляет войну России. «Владимирские губернские ведомости» публикуют высочайшие манифесты и указы, связанные с началом войны. Подхватывают тему «героической борьбы за славянских братьев» и «за святую Русь».
Высочайший манифест с объявлением войны Австро-Венгрии «как молитва выливается из глубины души и выражает собою народное настроение» - зомбирует губернская газета за 23 июля 1914 года (везде даты по старому стилю. - Прим. авт.). К финалу воззвания раж нарастает: «Немало вражеских костей усеяло наши поля на протяжении многовековой нашей истории. Осталось еще много места и для новых вражеских трупов. Да здравствуют государь и Россия, и да погибнут все враги русского народа».
А вот следующий номер. Публикуются именные высочайшие указы об усилении переводимых на военное положение частей армии. Продолжаются и патриотические статьи. Вот, например, заголовок: «За братьев-славян и святую Русь». Автор обращается к славянской солидарности читателей: «На вас надежда избиваемых сербов». Пафос все усиливается: «Из миллиона русских грудей, вместе с Царскою, несется пламенный ответ: «Слышим, братья, идем за вас и за святую Русь».
Но одними воззваниями дело не ограничивается. Начинаются уличные акции. «Объявление Австриею войны Сербии и затем ‑ Германией объявление войны России вызвали в городе Владимире и разных местах губернии патриотические манифестации», - сообщала газета под рубрикой «Местная хроника».
Далее следуют конкретные примеры.
«Вечером 17 июля, в день объявления мобилизации Российских войск, в с. Успенский Погост Вязниковского уезда учащаяся молодежь устроила манифестацию с пением народного гимна… Вечером 18-го манифестации были во Владимире и Иваново-Вознесенске».
Во Владимире власти поддерживали патриотический подъем. Читаем: «Во Владимире в 8 часов вечера небольшая группа подростков и юношей от летнего помещения городского клуба, на бульваре (деревянное здание на бульваре имени Пушкина. - Прим. авт.), с национальным флагом и пением то молитвы за царя и Отечество, то национального гимна прошла по бульвару и Большой улице к губернаторскому дому (ныне ‑ ГТРК «Владимир». - Прим. авт.). Господин Губернатор вышел к манифестантам. Здесь они получили портрет Государя-Императора и двинулись обратно. У памятника Александру II (ныне на его постаменте памятник Ленину перед Госбанком. - Прим. авт.) шествие остановилось. Раздались крики «ура», «долой Австрию», «да здравствует Сербия», «да здравствует Россия». С пением «Боже, Царя храни», «Коль славен» и «Спаси, Господи» манифестанты отправились далее за Золотые ворота... Число манифестантов продолжало расти, и на окраине города у казарм Сибирского и Малороссийского полков (до сих пор казармы частично сохранились в военном городке. - Прим. авт.) превысило 2000 человек. От казарм манифестанты шли уже с оркестром музыки тем же путем. У памятника Царю-Освободителю шествие снова остановилось, были произнесены патриотические речи… Отсюда шествие снова направилось к губернаторскому дому, где манифестанты просили
г. Губернатора по телеграфу повергнуть перед Его императорским Величеством верноподданнические чувства».
Однако война разгоралась и не обещала быстрого окончания. Уже в августе о манифестациях ничего не сообщается. Губерния втянулась в долгую и кровавую рутину. Запасники уходят на фронт один за другим, с фронта в тыл везут раненых…
«Владимирские губернские ведомости» подмечают явления жизни. «Важные мировые события естественно заслонили всю мелочность будничной провинциальной жизни. Нормальное ее течение не прекращалось… но общее внимание всех классов обращено на войну».
В те дни помимо газет «телеграммы» - короткие сообщения о событиях на фронтах - публиковались и отдельно. В случае успехов на фронтах даже на розовой бумаге!
«Телеграммы местного издания и газеты читаются нарасхват, ‑ продолжает корреспондент. - Масса, толпа, в мирное время кажущаяся неграмотной, судя по безразличному отношению своему к газетам, теперь с жадностью читает каждый печатный листок. Подъем патриотических чувств, сказавшийся в манифестациях, теперь перешел из острого периода в более уравновешенный и потому глубокий».
В то же время: «неугомонное воображение создает сенсационные «утки», - отмечает газета. - Например, циркулировал слух о поимке во Владимире трех немецких шпионов, которые будто бы читали наклеенные на столбах объявления о мобилизации и тут же переводили и записывали по-немецки».
Но градус патриотических воззваний в газете постепенно снижается. Появляются публикации о терпении, готовности к трудностям, о гражданском долге ‑ то есть о том, к чему обычно прибегает официоз власти, когда у последней не идут дела.
«На этих днях, - пишет корреспондент, - пришлось слышать рассуждения о политике одного ветерана 1877 года (русско-турецкой войны. - Прим. авт.), провожавшего зятя, призванного из запаса. Украшенный знаками военного ордена старец внушал своей дочери бодрость: «Пусть и твой муженек послужит, как мы служили. Да! Не дали нам Константинополя, пусть Берлином заплатят, а над православными пусть не куражатся!»
Другой призывник говорил жене перед отправкой на фронт: «Не реви, а то тишком уйду. Чем я хуже других? Только дураков да колченогих не берут». Третий, если верить журналисту, высказывался о противнике: «Сегодня Сербию он возьмет, завтра Черногорию? Нешто это терпимо для России. Надо немцам руки скрутить, чтобы выше нашего не смотрели. Ты туда не пойдешь - они к тебе залезут». И вывод корреспондента: «Отрадно заметить, что среди этого патриотического подъема нет самодовольного пренебрежительного отношения к врагу, нет пустого шовинизма: «шапками, мол, закидаем». Есть негодование и возмущение, но проникнутые сознанием трудности, важности предстоящего дела. И есть вера, что Россия завершит его победоносно».
И прямо встык опубликовано объявление, подобных которому будет еще ой как много: «Организованный в губ. гор. Владимире супругой г. начальника губернии Марией Львовной Крейтон Дамский комитет обращается с покорнейшей просьбой к жителям гор. Владимира принять участие в работах комитета по изготовлению белья и снаряжения для формируемых Владимирской Георгиевской общиной сестер милосердия военно-лечебных заведений».
Сентябрь 1914 года. Во Владимире создаются госпитали. Идет уже второй месяц войны. Тема ухода за ранеными во «Владимирских губернских ведомостях» занимает все больше места.
«Прибывают раненые, - сообщает газета, - естественно растет надобность в персонале для ухода за ними». Медсестер и санитарок уже не хватает. «Жертва трудом сложнее денежной», - напоминает корреспондент. И объясняет, что уход за ранеными требует подготовки, для чего и открыты курсы при Георгиевской общине сестер милосердия. «И уже 14 из 15 женщин, подавших прошения, приняты на курсы сестер милосердия, которые открываются при общине...»
А впереди были еще годы войны. И мы еще не раз вспомним о владимирцах той поры.