Алексей Молдалиев: «Я сам себе продюсер»

- Алексей, что у Вас сейчас нового в творческой жизни?
- Буквально на этой неделе собираю музыкантов, и мы начинаем репетиции большого концерта, который пройдет 17 ноября во Дворце культуры молодежи. Это будет программа, посвященная моему творческому юбилею ‑ 25 лет на сцене. В ней я хочу сделать музыкальный обзор своего творчества, и певческого, и композиторского.
- Это такой этап, когда можно оценить, что в Вашем творчестве постоянно, а что меняется с годами.
- Все меняется. Есть, конечно, новые тенденции в современной музыке. Но я не пытаюсь гнаться за новой волной. Хотя многие считают, что это необходимо. Стоять на месте невозможно. У меня чуть не каждый год выходят новые песни, которые у меня в столе, и в сердце. Я постоянно сотрудничаю с поэтами Ольгой Савинковой, Сергеем Кушнаревым, Ириной Советовой. Они предлагают стихи. Песни постоянно хотят в жизнь. А воплотить песню непросто. У меня в штате нет музыкантов, каждый раз приходится с ними договариваться. Я сам продюсирую концерты. И, конечно, важна студийная работа, профессионально записать каждую песню. А отсюда постоянная потребность вовлекать в творчество кого-то еще. Я не все делаю один. Тем более есть задача, чтобы другие поющие люди взяли в свой репертуар твои песни.
- То есть Молдалиев - это звезда, которая вовлекает в свою орбиту многих спутников?
- Чем дальше, тем более это необходимо. Что один человек может сделать? Я могу, конечно, сидеть один, играть для себя, для собственного удовольствия. И мне, по большому счету, больше ничего не надо. Но есть и тот хороший, качественный эгоизм, существующий в любой творческой личности: нужно показать свое творчество, получить оценку со стороны. Кому-то мое творчество нравится, кому-то - нет. В любом случае, я все делаю честно. Это мое. Каждый художник самовыражается. Это является постоянной и неизменной величиной. Другой вопрос - нужно ли отдавать дань моде? Здесь главное - не уйти в суету.
Я работаю не только для себя. Я работаю в муниципалитете, получаю оклад в ДК молодежи. У нас постоянно проходят то городские, то профессиональные праздники. Сейчас готовится программа к 95-летию комсомола. Меня приглашают участвовать в концерте народного театра оперетты. Везде надо петь, репертуар - разный. Тем более в культуре преобладает упор на количество мероприятий. Это усложняет мою творческую задачу. Не всегда то, что твое, нужно «заказчику». Меня это коробит, конечно. Но стараюсь выкручиваться и все-таки показывать то, что создал сам.
- Хорошо помню, как мы видели по телевизору Ваш успех еще на Всесоюзном конкурсе эстрадной песни в Ялте в 1991 году. Мы были потрясены: впервые владимирский эстрадный певец получил первую премию престижного конкурса. Ни до, ни после никто из Владимира этого не достиг. Как удалось Вам?
- Мне всегда нравилось петь - в детском саду, в школе. В музыкальной школе я не учился, но с инструментом начал заниматься лет в 13. Родители мои не музыканты, рабочие люди. Но слух у них хороший. Я слышал, как мама пела. Ничто из ниоткуда не берется. Обостренный врожденный слух существует. Постепенно я внедрился в музыкальную жизнь Владимира. В школе ходил в театральную студию при Дворце пионеров. Потом поступил в училище культуры. Там у меня были театральные дисциплины и практика для сценических выступлений. После училища сначала работал завклубом во Владимире. Продолжал петь и играть. Еще в конце 80-х я впервые участвовал в большом конкурсе. Это был конкурс исполнителей песен польских авторов в Рязани. Мы поехали туда с Галиной Орловой, с которой вместе учились. Первую песню взяли из репертуара Марыли Родович. А потом спели дуэтом на русском «Сядь в другой поезд». Оценки были высокие. В Рязани мы познакомились с композитором Александром Журбиным, который был председателем жюри, с певцом Игорем Наджиевым. А еще с Игорем Корнелюком, Александром Дольским - вот такие были имена!
Тот конкурс стал колоссальным открытием для меня. И я подумал: «Почему я все жмусь, во мне столько бродит творческих замыслов». И решился на Ялту. А время было!.. Воздух свободы... Словно открылось окно, через которое в музыку пришло много нового. Мы узнали, что существует такой конкурс в Ялте, который был впервые демократично объявлен. По ТВ прошла информация с предложением прислать записи песен. Мы откликнулись. С нашей музыкальной командой, которую мы тогда создали, записали три песни в студии: мою песню «Поезда» и еще две - Стиви Уандера и Арно Бабаджаняна. В итоге я прошел в финал.
- И тогда мы Вас увидели на союзном экране? Что Вы чувствовали?
- Медийные персоны в жюри, центральное телевидение ‑ все это было нервно и страшно. Но и нервы у меня еще были крепкие. В итоге это стало отправной точкой для меня. Конкуренция на конкурсе была серь­езная: Марина Хлебникова, Феликс Царикати, Алена Иванцова. Запомнилась встреча с Муратом Насыровым. Он стал тогда обладателем Гран-при, а я получил первую премию. Мы с ним вместе на конкурсе держались. Потом еще ездили после конкурса по стране с концертами.
- Вы запомнились тогда не только ярким выступлением и хорошей песней, но и необычной восточной внешностью. Вашими национальными корнями можно поинтересоваться?
- Мама у меня русская, отец - киргиз. Мне тяжело видеть, как сейчас национальный вопрос усугубился. Я даже думаю, что в депрессии, погубившей Мурата Насырова, сыграло роль то, что он не русский. А ведь он окончил Гнесинку, у него много сильных песен, прекрасные стихи писал на русском. Жил в Москве! Он ведь уйгур был. И его не принял шоу-бизнес.
- И у Вас непростые отношения с большим шоу-бизнесом. Какие впечатления остались?
- В шоу-бизнесе всем надо попасть в телевизор, иметь медийность. Ради нее все готовы на все. А сегодня многие понимают: то, что идет по телевизору, ‑ это часто низкопробное.
Возникали и у меня ситуации, когда можно было куда-то в Москву приехать. Но в шоу-бизнесе так: в тебя должны вложить, чтобы потом с тебя эти деньги содрать. А ты - лишь попутная инстанция. Когда закончится контракт, ты не знаешь, нужен будешь или нет. Проблема и в том, что работать под конкретного продюсера ‑ это серьезно переступать через свои творческие принципы. Я имею в багаже авторские песни. И у меня этот багаж нарабатывается. А продюсер говорит: «Я знаю, что тебе нужно, брось свое». Есть те, кто на это соглашается. Им дадут репертуар, их «сделают». У меня свои вещи, своя самооценка, свое собственное достоинство, через которые я не могу переступить. Когда мне в очередной раз сказали ‑ мы тебе дадим то, что ты будешь петь, я ответил: мне не надо.
- 25 лет на сцене, а Вы все такой же юный и стройный...
- Таков уж жанр, поп-культура. Надо выглядеть и одеваться соответственно. Во многом это игра, актерство... Но, кроме того, физкультурой занимаюсь.
- Песни Вы пишете давно. И лишь несколько лет назад попробовали себя на Всероссийском конкурсе композиторов в Петербурге. В 2011 году его выиграли. Это новый Молдалиев?
- Все тот же. Я трижды участвовал, представлял на конкурс и старые песни, и новые. Там анонимное участие, жюри не знает, кто автор. Так что оценка непредвзятая.
- Ваша дочь Софья тоже поет, в том числе и Ваши песни. Вы направляли ее по своим стопам?
- Нет. Я не говорю ей: «Соня, иди пой!» Как и я, Соня училась в 5-й школе. У нее хороший, врожденный слух. Сейчас ей 18 лет, она учится в колледже культуры. Пока ей больше нравится театр. Я предложил ей песню, она записала ее для моего недавнего диска «Два крыла». Как она поет, так и поет. Я не давлю. Она слышит, как поет папа, как поет ее подруга, изучающая академическое пение. Слушает рок. Накапливает необходимое. Никакого образа я ей навязывать не буду. Куда она пойдет дальше ‑ это ее выбор.
- Кто Ваши поклонники?
- В моей аудитории преобладают женщины. И когда говорят комплименты, просят автограф, то, бывает, радостно так сообщают: «Мы уже в раннем детстве ходили на ваши концерты».