И он сменил христианство на ислам. Почему?

«Вот это совпадение!» - подумал я, прочтя публикацию. Сам я русский и православный, но пять лет мне довелось каждый рабочий день общаться с человеком, который осознанно сменил религию. Сообщения о террористах-ваххабитах, которые выбиваются из обычного формата, интригуют публику. Этим и продиктовано, в первую очередь, внимание к случаям, когда русские люди становятся мусульманами. Ведь славянский антропологический тип ‑ идеальный вариант для того, кто занимается диверсиями.
На мой взгляд, ответы на большую часть вопросов лежат на поверхности.
Почему европейцев (в т.ч. русских) привлекает ислам?
Тяга к экзотике. Ощущение, что «за горизонтом трава зеленее». С этой точки зрения исламизация в одном ряду с фэн-шуем, поездками мужчин в Таиланд за «клубничкой», стремлением части женщин выйти замуж за иностранца.
По своему знакомому скажу то же самое. Он увлеченно изучал философию, писал и пишет труды в этой области. У него неординарное мышление, эрудиция, память, «красный» диплом. Хотел торжества истинной духовности, которого, по его мнению, ему не давало православие. За образец брал Иран после революции 1979 года. Соответственно в рамках ислама предпочел шиизм (а не превалирующий в России суннизм). Полагал, что надо всем принять ислам и объединиться с мусульманским миром против Запада.
Почему именно ислам?
Географический фактор играет важную роль. Территориально - самая близкая религия, которая не похожа на христианскую (если не брать в расчет языческие культы Поволжья и Севера).
Переходит в основном молодежь. Ей всегда претит скованность, сухость, затхлость, шаблонность. В исламе молодые люди пытаются найти то самое движение, действие, место, где можно приложить свою неугомонность. Переход в мусульманство есть смысл рассматривать в том же контексте, в каком ведется разговор о протестном голосовании. Протест против официоза степенной первенствующей религии.
Выход энергии проявляется именно в радикальном течении, что и привлекает пассионариев. Православие многим представляется религией подчинения, терпения. Для молодых «подставить другую щеку» часто неприемлемо. Ислам же ассоциируется в современном мире с наступательностью, динамикой, напором. Смирение и близко не лежало.
Роковая ошибка РПЦ
Русская православная церковь вошла во вкус государственной религии (хотя по Конституции светский характер государства сохраняется). Помпезность обеспечена, но думающих людей это отталкивает.
Иерархов, судя по их поведению и публичным заявлениям, устраивает, что 70 и более процентов причисляют себя к православию. В финансовом плане Церковь держится не на прихожанах (глубоко верующих, кто регулярно посещает храмы ‑ их всего несколько процентов от числа населения), а на «захожанах».
«Захожане» приносят деньги, когда толпами святят куличи и яйца на Пасху (при этом не соблюдая пост), когда берут воду на Крещение (потому что прочли о целебных свойствах и о том, что такая вода долго не портится ‑ так сказать, научно подтвержденное чудо), когда приходят помянуть умерших родственников (собственное горе ‑ это главное), когда крестят детей (потому что так принято).
Декларирование своей принадлежности к той или иной религии отнюдь не означает, что человек старается выполнять ее предписания, жить по вере, а не по своим желаниям и в соответствии со своим эгоистическим удобством. Православие воспринимается, скорее, как культурная идентичность. Распространено суждение: «русский автоматически православный».
Когда мой знакомый объявил, что перешел в ислам, сокурсники крутили пальцем у виска. Но самые гневные его обличители, мягко скажем, не отличались христианскими добродетелями.
Если быть честным, то, по сути, православие не является ведущей конфессией. Ведущая роль ‑ это не количество возведенных церквей, это не количество формальных последователей (в КПСС тоже было 20 миллионов членов, и где она теперь?), а то, насколько религия воздействует на поведение сограждан. А этого нет, по большому счету.
Выбор как вызов
За последние 20 лет жители нашей страны распробовали новую ценность: «Не лезьте в мою личную жизнь. Дома делаю, что хочу, как хочу и ни перед кем не держу ответа». Отсутствие авторитетов, помноженное на возможность сравнить, совершенно по-иному ставит вопрос выбора.
Старые методы «призыва к порядку» не работают. Тезис про веру предков, про традиции, которым надо следовать, тоже побоку. Что совсем недавно принималось без обсуждений, сегодня приходится доказывать. Забюрократизированные религии выглядят неубедительно. Им не верят еще и потому, что священнослужители нередко ведут себя так, что просто ни в какие ворота не лезет.
Выход теоретически прост, но надежды на него не остается. Вряд ли респектабельные иерархи осознают грозящую опасность и начнут перестраиваться. Реалистичнее другое: «Христос стал одним из «Родственников» (развлекательная интерактивная передача «Родственники» на телевидении будущего. - Прим. авт.). Узнал бы господь Бог своего сына? Мы так его разодели. Или, лучше сказать - раздели. Теперь это настоящий мятный леденец. Он источает сироп и сахарин, если только не занимается замаскированной рекламой каких-нибудь товаров, без которых, мол, нельзя обойтись верующему» (Рэй Бредбери, «451 градус по Фаренгейту»).