Декорации дороже режиссеров
Театр ‑ штука затратная. Около 60% его расходов ‑ это траты на постановку и проведение спектаклей. Ради сохранения интереса зрителей театр должен выпускать 3-4 новых спектакля в сезон. В постановке же большая часть бюджета ‑ до 70% - уходит на декорации и костюмы.
Также довольно весомая часть затрат на новую постановку ‑ гонорар режиссера. В нашем театре, сотрудничающем в том числе с очень именитыми специалистами, наотрез отказались называть даже усредненную сумму их гонораров. Оговорили лишь, что каждый раз все решается очень индивидуально.
Актеры работают на зарплате. Система примадонн (когда в труппе есть привилегированные и индивидуально оплачиваемые звезды) в большинстве российских театров не принята. Позволить ее себе могут только очень богатые театры с высокими ценами на билеты. А такие театры у нас живут только в столице ‑ и то в небольшом количестве.
- В регионах, если бы в смету нового спектакля еще оплату артистов закладывали, то спектакли были бы золотые, - объясняет Борис Гунин, директор Владимирского академического театра драмы. - Это были бы запредельные деньги. Ведь над спектаклем работают не только актеры. Декораторы, костюмеры, осветители, монтировщики и т.д. Большой коллектив.
Поставить новый спектакль стоит от 300 тысяч до 1,5 млн рублей, говорит Борис Гунин. В московских театрах цена вопроса может доходить и до 10-15 миллионов рублей. И это всегда определенный риск. Ведь продержаться в репертуаре постановка может как год, так и 20 лет. Пару раз удавалось поставить новые спектакли и за четверть миллиона.
Благодаря губернатору Владимирской области Светлане Орловой в этом году нашему театру из бюджета дополнительно выделили 10 миллионов рублей. Эти деньги позволят театру вздохнуть посвободнее ‑ не жаться на декорациях, закупить необходимую технику. Обычно бюджетных вливаний хватает лишь на целевые статьи расходов: зарплату, коммуналку, налоги ‑ и на один новый спектакль за сезон. Остальные новинки репертуара (3-4 за сезон) театр ставит, что называется, «на свои».
- У нас есть собственные доходы, которые государство (спасибо ему большое) разрешает нам тратить по своему усмотрению, - говорит Борис Гунин. - Единственное, что оно регламентирует, - это зарплата артистов. Больше, чем написано в штатном расписании, я не могу им назначить. Условно, хочу я сделать оклад для артиста в 100 тысяч ‑ а нельзя. Оклады определены. Но я могу установить надбавку в том или ином размере и таким образом увеличить зарплату артиста. Но ‑ исключительно из наших собственных доходов. Точно также и с новыми постановками, и с гонорарами режиссерам ‑ на сколько хватает денег, на столько и можем развернуться.
«Фунтик»
в дамках
Спектакль на спектакль не приходится ‑ один стабильно аншлаговый, другой 2/3 зала еле набирает. Но из 30 с лишним постановок действующего репертуара Владимирского академического театра драмы окупились в итоге все. Просто, поясняет Борис Гунин, за разные сроки.
Например, недорогой детский «Неуловимый Фунтик» окупился за два показа. А дорогой, монументальный «Андрей Боголюбский» - за 20. Но в тройке самых прибыльных спектаклей нет ни «Фунтика», ни «Андрея».
«Ханума», «№ 13» и «Примадонны» - вот самые стабильно аншлаговые спектакли владимирского театра, хотя первый идет уже 6 лет, второй ‑ 10 лет, а третий ‑ пятый год. Но публике они не надоедают.
Примечательно, что все три кассовых лидера ‑ комедии. Борис Григорьевич называет тягу к комедиям тенденцией всей театральной России ‑ на них всегда есть спрос. Но добавляет:
- Кассовость - далеко не всегда показатель качества спектакля. Если мы будем ставить одни комедии, то жить, конечно, будет легче. Но и театр будет совсем другим. И актерам там будет делать нечего. И зрители изменятся. По-моему, лучше все же блюсти баланс.
Почему же коммерческий успех или провал спектакля часто не совпадают с успехом на фестивалях?
- Не нужно забывать, что для зрителей на фестивале любой спектакль ‑ премьера, - говорит Борис Григорьевич. - Причем премьера сейчас, и больше никогда. Театры-то уедут. Так что надо успеть. А в своем городе, со своим театром люди рассуждают так: могу прийти сегодня, могу - через месяц, могу через год. Куда мне торопиться? Я это все равно увижу.
Но если все спектакли окупаются, зачем нужна поддержка бюджета? Борис Гунин улыбнулся этому наивному вопросу:
- Не настолько окупаются. Все расходы закрыть окупаемостью спектаклей невозможно. Мы же продаем очень дешевые билеты: 250-400 рублей. На премьеры - 500 рублей. Сколько должен стоить билет, чтобы закрыть все расходы? Сейчас рассчитаю. Наш зал на 660 человек с балконом. Показываем порядка 300 спектаклей в год. Получается примерно 8-10 тысяч рублей ‑ экономически обоснованная цена билета. Это нереальная сумма для нашего города со средней зарплатой в 20 тысяч рублей. А 250-400 рублей - это покупательная способность нашего товара на сегодняшний день. Да, цена килограмма не самого хорошего сыра. Но если мы завтра сделаем хотя бы 500 рублей на все спектакли, то, думаю, трети зрителей недосчитаемся. Потому что ‑ опять же если брать во внимание среднюю зарплату в 20 тысяч по Владимиру - пойти в театр двум людям - это тысяча плюс буфет. Это уже чувствительно для большинства личных бюджетов. А ведь есть люди, которые хотят смотреть не один премьерный спектакль. Для многих раз в месяц прийти в театр ‑ хороший тон. Поэтому мы и стараемся держать приемлемую цифру.
Да, театр может играть не 300 спектаклей, а 150, и при ограничении предложения спрос прибавится. Но чем меньше будет спектаклей, тем меньше увидят люди. Что в этом хорошего? А мы финансово все равно ничего не выиграем.
Режиссеры -
вложение долгоиграющее
Система приглашаемых режиссеров во Владимирском академическом театре драмы благодаря усилиям Гунина прижилась. Но распространять этот опыт на знаменитых актеров директор не собирается. Он считает, что затраты на приглашение звезд даже со скромными райдерами не идут ни в какое сравнение с практической пользой от их участия в постановке.
Скажем, режиссеры ‑ это долгоиграющее вложение. Платишь им раз, но их спектакли идут годами. А что звезда? Сыграет раз, два, пусть с аншлагами, создаст брешь в бюджете и уедет. Театру это не даст никакого импульса.
- Если постановка изначально была со звездой, то что потом? Без нее спектакль ущербен, - рассуждает Борис Гунин. - Не по уровню, так по медийности. Зачем этот посыл устраивать изначально? Чтобы поклонницы, к примеру, Дюжева, набрали у него автографов? Это, наверное, хорошее дело. Но у меня другие задачи.
Борису Гунину мы задали и несколько коротких вопросов об экономике театра.
- Какая самая маленькая статья расходов?
- Исходящий реквизит. Например, еда, которую актеры съедают на сцене, если это связано с действием. В «Пришел мужчина к женщине», скажем, в одной из сцен актеры едят...
- Много?
- Да нет. Они люди интеллигентные.
- Все хотят знать, сколько стоят приглашаемые режиссеры?
- Не скажу.
- Может, выгоднее одного режиссера в штате держать?
- Вы говорите о выгоде творческой или экономической?
- Об экономической. Творческая - налицо.
- Не выгоднее. Штатный режиссер за зарплату ставит 1 спектакль в год. Остальное ‑ точно так же за гонорар. По договоренности, а не по тарифной сетке.
- Какой спектакль из ныне идущих на сцене стоил 300 тысяч?
- «Неуловимый Фунтик».
- А полтора миллиона?
- «Андрей Боголюбский».