- Светлана Евгеньевна, какую дату Вы считаете днем рождения музея?
- Точка отсчета ‑ это создание первой маленькой экспозиции 7 ноября 1923 года. Время такое было, что все должно было начинаться 7 ноября.
- Получается, Суздальский музей ‑ это заслуга советской власти?
- Исключительно. Если Владимирский музей возник еще в 1854 году, то в Суздале до революции были только монастырские ризницы и ничего, что можно было бы назвать музеем. Этой юбилейной выставкой в Архиерейских палатах (именно оттуда начинался Суздальский музей) мы хотели рассказать о первопроходцах, о которых говорили до обидного мало.
- Вы имеете в виду первого директора и собирателя музейной коллекции Василия Романовского?
- Это удивительный человек! Он занимал очень высокий пост в царской России, был директором русских учебных заведений Великого княжества Финляндского. И проявил себя на этом поприще достойно, имел награды. В мясорубке 20-х годов высокий петербургский чиновник оказался в Суздале... Наверное, он туда перебрался, чтобы в тиши маленького города затеряться, отсидеться. Я думаю, в 1917-м многие люди надеялись, что этот вихрь пройдет, а потом начнется более или менее приличная жизнь. Будучи хорошо образованным, человеком высокой культуры, он прекрасно понимал значение Суздаля. И он начал активную деятельность по созданию музея. Желающих возглавить музей тогда не было. Он убедил начальство, что музей надо создавать (им были написаны сотни писем, кого он только не просил), но выяснилось, что работать некому. По сути, музей начал один человек. Как ему, одиночке, в 1920-е годы удалось собрать фонды музея, как мы сейчас их называем? Ведь то, что было сделано, ‑ это основа сегодняшней коллекции. Как он смог добиться того, чтобы часть сокровищ из монастырских ризниц четырех монастырей оказалась в музее? Это уму непостижимо!
- Это ведь было еще и опасно?
- Да, ведь первый съезд музейщиков в 1930 году определил, что задача музея прежде всего ‑ претворять в жизнь и пропагандировать идеи партии. А Романовский-то под крышей музея что собирал? Сокровища монастырских ризниц, предметы декоративно-прикладного искусства, иконы, оклады... Предметы культа! В его жизни был такой эпизод, когда он уже не был директором музея, музей возглавлял Алексей Дмитриевич Варганов, в Спасо-Евфимиевом монастыре уже расположились энкавэдэшники, уже начинался лагерь и сбрасывали колокола со звонницы... И этот уже немолодой человек прорвался на территорию Спасо-Евфимиевого монастыря и смог подобрать и дотащить до Спасо-Преображенского собора остатки колокола и спрятал их там где-то в углу, забросав ветошью. И сегодня в экспозиции «История монастырей» лежат эти самые кусочки разбитого колокола. Это уникальный экспонат, потому что это фрагменты единственного подлинного колокола, который когда-то звонил в Спасо-Евфимиевом монастыре. Остальные были переплавлены.
- Алиса Ивановна Аксенова говорила о том, что имя Романовского вымарывалось из истории музея. Как Вы считаете, почему?
- А я считаю, чтобы знать - надо хотеть знать. Алла Савировна Зайкова, председатель Суздальского отделения, прослеживала его судьбу, нашла его могилу в Суздале, и мы эту могилу восстановили, привели в порядок. Я о Романовском слышала от старых сотрудников музея. Было известно, что у него была квартира на территории кремля под колокольней. Потом он переселился в другое место, неизвестно куда. Знаем, что у него была дочь. Надо ее искать. Сейчас мне трудно судить, почему так произошло. Что-то раскручивается и многократно повторяется, что-то предается забвению. Наша выставка отчасти исправляет эту несправедливость по отношению к человеку, совершившему поистине подвиг.
- Когда Суздальский музей стал градообразующим предприятием, если Вы согласны с такой формулировкой?
- Это уже время музея-заповедника. Это время, когда бразды правления перешли в руки Алисы Ивановны. Толчком к этому послужило Постановление Совмина 1967 года о превращении Суздаля в центр союзного туризма. Всегда нужна государственная длань. Как только было принято судьбоносное решение, были выделены серьезные деньги. И самое главное ‑ за этой, как сейчас бы ее назвали, «целевой программой» оказались активные, работающие, целеустремленные люди. Но понимание, к чему стремиться, и даже план действий появились гораздо раньше. У меня в руках письмо Николая Николаевича Воронина. Оно написано 5 января 1959 года. Пишет он Алексею Дмитриевичу Варганову, который с 1931 года возглавлял Суздальский музей. Это письмо - напутствие Варганову, приступавшему к руководству объединенным музеем-заповедником: «Суздаль должен стать заповедным в целом, чтобы влиять на характер его застройки и прочие обстоятельства... Центром работы сделать именно Суздаль... Сейчас есть все возможности реализовать план 1946 года по созданию крупного узла экскурсионной работы и связанной с этим исследовательской и печатной деятельностью... Неплохо было бы создать при заповеднике нечто вроде консультативного совета из московских зубров для отбития натиска местных темных сил на памятники».
Значит, в 1946 году Варганов, Воронин и те, кто был рядом с ними, уже набрасывали эти планы заповедного города Суздаля. Это все реализовано ‑ то, что он пишет в 1959 году! Я была потрясена, когда читала эти письма!
- Есть ли какие-то заветы в переписке Воронина с Варгановым, не воплощенные до сих пор и которые Вы надеетесь претворить в жизнь?
- Конечно. Мы говорим Суздаль - город-музей. Это просто слова! Заповедного города-музея Суздаля не существует. Есть уникальный старинный русский город, который сохранил и записал в постройках летопись государства и свою собственную. И в этом городе есть заповедные острова, которые стараниями музея сохранены. Их всего три: это Кремль, Спасо-Евфимиевский монастырь и Музей деревянного зодчества. Поэтому музей как бил во все колокола, так и бьет. Сейчас очень удобное время ‑ 90 лет Суздальскому музею, 990 лет со дня первого упоминания в летописи о Суздале. Мы идем к 1000-летию Суздаля. Какой бы это был подарок, если бы мы смогли «пробить» особый статус Суздаля и выйти на многофункциональную целевую программу сохранения города. Это тот самый случай, когда к городу надо подойти совершенно особенно. Здесь аршином общим мерить нельзя. А ведь каких только лихих идей не было: вплоть до дороги монорельсовой. Но ведь именно отсутствие железной дороги и спасло город. Идут разговоры о том, что надо расширить существующую трассу. Здесь нужно работать с профессионалами. А может быть, разумнее в районе Лакинска сделать отвод на дорогу, идущую на север, и пустить там все грузовые машины и тех, кто едет в Иваново, Кострому, Плес, Ярославль, Вологду... А уж кто конкретно едет в Суздаль ‑ тем достаточно будет и существующей трассы? Везде нужен грамотный расчет.
- Как у Вас складываются отношения с новой властью, губернской и местной?
- Губернская власть нас услышала. Светлана Юрьевна уже заявила о необходимости заняться программой подготовки к празднованию 1000-летия Суздаля. Сейчас очень важно, как будет организована работа туристической составляющей региона. Перевели туризм в департамент культуры - уже хорошо, что не спорта. Но, с другой стороны, коли уж мы такие, может, нам нужен отдельный департамент? У нас нет консолидирующей силы, которая объединяла бы всех, связанных с туристической темой.
Что касается властей Суздаля, то Кехтер мне симпатичен. Он выстроил собственный бизнес. Работает не только на Суздальской земле. Раз он устраивает такие затратные мероприятия, праздники, значит, бизнес в порядке. Мне всегда симпатичны люди, которые делом своей жизни показали, что они могут ставить задачи и реализовать их. Во всяком случае, есть взаимопонимание.
Это не значит, что все идеально. Например, я услышала, что Праздник огурца распространится на весь Суздаль. Простите, я здесь буду себя вести в лучших традициях развитого капитализма. Этот праздник сделан музеем-заповедником. И главные события праздника происходят на территории Музея деревянного зодчества. Есть концепция, есть сценарий. Мы 14 лет ведем этот праздник. А вот уже город в этот день должен понимать, что нужно быть во всеоружии, что будет очень много людей. Кто мешает сувениры делать с этой тематикой? Всюду продавать в городе? Меню городских ресторанов сделать соответствующим, официантов нарядить в костюмы огурцов?..
- А новый силовик во главе администрации как Вам?
- Не знаю, как сказать. Общение с предыдущими силовиками радости не принесло. И с Рыжовым, и с Годуниным было непонимание. Но с Разовым, когда я с ним решала проблемы организации турпотоков в городе Владимире, мы находили понимание. Я надеюсь на нормальный тандем. Хотя дело это непростое в принципе. Это не только сложно для тех двоих, находящихся в руководстве. Но это гораздо более сложная вещь для тех, кто под этими двумя. Потому что в российской ментальности существует царь. Кехтер опытный, знающий. Я надеюсь, что Разов будет прислушиваться к нему.
- Насколько прочно музей себя сейчас чувствует в отношениях с церковью в Суздале?
- Как и раньше, сложно. Очень много было разговоров о Спасо-Евфимиевом монастыре. Пока телодвижений нет. Это на уровне сплетен, предположений, публикаций. Но посмотрите, сколько действующих монастырей: Покровский, Ризоположенский, Васильевский, Александровский. Многие из них пусты, в других жизнь идет вяло. Особенно Васильевский заставляет горевать. Ветшает. Хотя туда вложены огромные средства. Послушников, монахов мало. Ризоположенский, казалось бы, в центре, напротив администрации, древнейший монастырь, намоленный, с историей, самый успешный и процветающий в пост-екатерининскую эпоху. Здесь делали вино, торговали хмельными медами, вышивали, шили бисером, делали на заказ одежду. Это было настоящее капиталистическое производство. А когда ждали совещания глав муниципальных образований, сколько было переживаний по поводу безобразного состояния колокольни Ризоположенской? Ее трудно баннерами завесить ‑ выше нее ничего нет в Суздале. Ее надо реставрировать. Она на балансе у епархии. Можно очень интересную реализовать историю по возвращению монастырских зданий, например, гостиницы Ризоположенской, сомнительно приватизированной Рыжовым в последние дни его правления. Почему не начать суды и не разобраться с этим зданием? Потому что гораздо легче бороться с государственной структурой, которая работает по закону, открыто и прозрачно. Почему не сделать из Ризоположенского монастыря паломнический центр? Музей первым поможет. У нас разработана экскурсия «Суздаль монастырский. Святыни Владимиро-Суздальской Руси». Мы можем договориться о совместной организации экскурсионной деятельности. По большому счету, проблемы, о которых мы читаем в письмах Воронина Варганову, остаются. Это кажется, что жизнь стала цивилизованнее, богаче, легче. Проблемы-то те же: в ответственности, доведении дела до конца.
кстати
Гендиректор ВСМЗ Светлана Мельникова удостоена ордена Святой благоверной Великой княгини Московской Евдокии
Орден учрежден по решению Священного Синода и вручается Региональным благотворительным общественным фондом имени Великой княгини Московской Евдокии. Покойный Патриарх Алексий II присвоил ордену статус патриаршего знака.
19 ноября в Москве возле храма преподобной Евдокии-Евфросинии состоялось открытие памятника святой. Во время торжественной церемонии гендиректору ВСМЗ Светлане Мельниковой вручили эту высокую награду - «за усердие во благо Церкви и Отечества».
Напомним, что в марте нынешнего года в Палатах была открыта выставка «Великая княгиня Московская Евдокия» из фондов музея-заповедника. Выставка рассказывала о жизни Евдокии ‑ супруги Дмитрия Донского и была приурочена к 660-летию со дня ее рождения.
- Это не просто женщина, это Великая княгиня, которая прошла с Дмитрием Донским страшнейший поворот в русской истории, которая родила ему двенадцать детей. Сейчас историческую экспозицию украшают ее икона и бюст, - рассказала «ВВ» Светлана Мельникова.