Мигранты из промзоны: предъявите документы!

Выходу «в адреса» предшествует блиц-совещание в городском управлении по экономической безопасности и борьбе с коррупцией. Сверяем часы и планы, делимся на группы. Часть сотрудников едет отрабатывать сигналы горожан, сообщивших адреса квартир, в которых, возможно, нелегально проживают иностранцы. Мы едем в общагу на Большой Нижегородской, 108а. Это, как говорят бойцы УФМС, место «локального проживания мигрантов». Наша цель - проверить документы, установить, все ли гастарбайтеры находятся в РФ законно. А Госпожнадзор будет выяснять, соблюдаются ли в общежитии правила пожарной безопасности.
Полвосьмого вечера. Раньше ехать бессмысленно - никого по адресу не застанешь. Мигранты же трудовые, днями работают. Итак, промзона. Здесь жить нельзя. Но гастарбайтерам выбирать не приходится. В нескольких метрах от общежития днем и ночью шумит ТЭЦ. Гул такой, что разговаривать на улице невозможно: просто не слышишь собеседника. Заходим внутрь. В кресле - симпатичная девочка школьного возраста. Играет в телефон. Первое, что видим, - красочная реклама автобусного тура до Ташкента (на автобусе в Ташкент!) и надписи: «Тозаликка риоя килл! Соблюдайте чистоту».
На первом этаже чисто. Здесь живут семейные. Есть женщины и дети. Сотрудники УФМС просят «уважаемых» выйти в коридор, предъявить документы: паспорта, разрешение на работу или патент, регистрацию. Смотрят, чтобы в комнатах и подсобках никто не остался. В коридоре быстро становится тесно: вдоль стен выстроились человек тридцать.
Часть проверяющих отправляется на второй этаж. Идти приходится через улицу. На втором этаже жильцы - сплошь мужчины трудоспособного возраста, есть и юные, и те, кому по возрасту положено с внуками нянчиться. По-русски понимают, но, кажется, язык знают не все. Или делают вид, что не понимают, выгадывают несколько минут на размышления. Дух стоит крутой, казарменный. На стенах - план эвакуации при пожаре, датированный аж 2007 годом.
- Это не единственное нарушение правил пожарной безопасности, - отмечает главный специалист Госпожнадзора ГУ МЧС Андрей Викман. ‑ Коридоры ‑ пути эвакуации - отделаны пластиковым сайдингом. Запасные эвакуационные двери заблокированы. На первом этаже отсутствует автоматическая пожарная сигнализация. Нет системы оповещения людей при пожаре. Все эти нарушения угрожают жизни и здоровью проживающих здесь людей и могут быть основанием для привлечения к административной ответственности владельцев и арендаторов здания.
Между тем у обитателей второго этажа полным ходом идет проверка документов. Есть несколько граждан России, на огонек к землякам заглянул студент медколледжа. К ним претензий нет. А вот пытавшемуся спрятаться человеку без документов придется проехать в участок для установления личности. Пока о нем, с его же слов, известно, что он азербайджанец, документы у него все есть, только «уехали» с кем-то в машине. И телефон тоже «уехал».
С группой мигрантов, чьи документы требуют внимательного рассмотрения, возвращаемся на первый этаж. В холле на столе лежат стопкой паспорта, в основном зеленые, узбекские. Есть и таджикские, и киргизские. Сотрудники УФМС изучают чеки о проплате патента. С теми, кто просрочил дату платежа, будет серьезный разговор. Законодательство России предусматривает штрафы и выдворение из страны.
- Для законного нахождения в России нужны или разрешение на работу, или патент, - поясняет Олег Шурыгин, начальник отдела иммиграционного контроля УФМС России. ‑ Патент стоит 1216 рублей в месяц, платится эта сумма авансом. Он дает право работать у физлиц (например, помощниками по хозяйству, в доме, в саду), но не на предприятиях или в организациях.
Если мигрант, оформивший патент, будет уличен в труде в какой-либо конторе, ему грозит штраф: на первый раз ‑ от 2 до 5 тысяч рублей, на второй ‑ до 7 тысяч и принудительная отправка на Родину. Для предприятия, взявшего на работу мигранта без разрешения, санкции от 250 до 800 тысяч рублей за каждого нелегала.
В прошлом году на патентах для иностранцев бюджет области получил около 100 миллионов рублей. Проводим нехитрые вычисления: в 2013 году по патенту в регионе-33 трудились около 7 тысяч иностранцев. Но трудно представить, чтобы наши, не самые богатые граждане могли себе позволить нанять такое число помощников по хозяйству…
Размышления по поводу миграционных потоков прерывает появление старшего среди мигрантов. Натик Годжиев един во многих лицах. Он директор и учредитель ООО «Корона», лидер общественной организации «Центр помощи и поддержки иммигрантов», начальник отдела кадров по иностранным рабочим мебельной фабрики «Белона». А еще он - официальное лицо, заключившее договор аренды с владельцем здания ‑ ООО «Владимирэнергоремонт». Правда, Натик сразу открестился от второго этажа:
- Мои только на первом! Про второй - ничего не знаю.
Но выясняется, что некоторых жильцов верхнего этажа он все-таки знает. Помогал при первоначальном оформлении документов, трудоустраивал, а когда работа и официальное разрешение на нее кончились, мигранты не уехали домой, а оформили патент. Так и живут.
Натик обещает завтра к утру представить все необходимые документы в отдел УФМС. Говорит, представил бы сейчас, но проверяющие о своем визите не предупредили. Мол, он всегда готов сотрудничать с органами власти, с превеликой радостью.
- Очень многие проблемы с мигрантами создает само УФМС, - посетовал господин Годжиев (гражданин РФ, житель Владимира, выпускник нижегородского юрфака). ‑ Очереди огромные! В воскресенье в два часа ночи у «Горячего хлеба» был список в 230 человек. Люди пришли продлить регистрацию, патент, но не все попали на прием. Отсюда и нарушения сроков, и выпадение некоторых мигрантов из правового поля.
«Выпавшими из правового поля» оказались дети Авазжока Турсунова. За 7 тысяч рублей он снимает для семьи комнату в общаге. Приехал в декабре 2012 года работать на «Белону», в прошлом году «подтянулись» жена и девочки. На первые три месяца детям дали регистрацию. Когда фабрика перестала нуждаться в рабсиле, родители оформили патент («Я на улице работаю, жена ‑ на «Флоре»). А вот дети остались без документов. 11-летняя Дильба и 7-летняя Углой проводят жизнь в четырех стенах. В школу не ходят, на улице бывают редко: по промзоне особо не погуляешь. Был учитель из числа земляков-гастарбайтеров, занимался частным образом с девочками русским и узбекским. Но теперь учителя нет. Он тоже работал на «Белоне», а потом уехал на заработки в Мелехово. Там и погиб во время недавнего взрыва бытового газа.
- Буду, наверное, жену и детей домой отправлять. А сам, если разрешат, останусь: у нас в Узбекистане жизнь плохая совсем, работы нет, - рассуждает Авазжок.
- Ситуация с этими детьми - тема для работы уполномоченного по правам ребенка, - комментирует замначальника управления по экономической безопасности и борьбе с коррупцией владимирской мэрии Андрей Леонтьев. ‑ То, как девочки живут, вряд ли можно назвать нормальным детством. Им же в школу надо ходить, со сверстниками общаться…
Пока мы разговаривали, сотрудники УФМС завершили проверку документов. Несколько жильцов общаги не смогли документально подтвердить законность своего пребывания в России. Для начала их ждет поездка в отдел. А потом, может быть, и дорога домой.