Новая индустриализация: от слов пора переходить к делу

Владимирские эксперты считают не вполне оправданным оптимизм правительства, уверенного, что 2,5 года достаточно на реализацию планов по импортозамещению.
- Мы за 20 лет слишком глубоко интегрировались в мировую экономику. Чтобы среагировать на санкции, нужно 10-15 лет, - настроен скептически гендиректор ОАО «Муромский радиозавод» Лев Лазарев. - Ну не делаем мы электронику. И как только санкции коснутся интегральных микросхем, то все, что с ними связано, встанет. Да и станкостроение за 2,5 года не воссоздашь. И Китай не выручит. Китай ‑ это большой сборочный цех. Своих разработок у них практически нет.
Впрочем, в нашей истории имеется опыт мобилизационной экономики. Да и международная ситуация сегодня отчетливо намекает, что России срочно необходимо укреплять свой экономический и оборонный потенциал. А в краткие сроки без активного участия и поддержки государства этого не добиться.
Пока же государство помогает лишь оборонным госзаказом предприятиям ВПК. Впрочем, даже его распределение зависит не только от государственных интересов, но и от влиятельности лоббистов, представляющих тех или других производителей.
- Никакой осознанной и плановой поддержки промышленности на государственном уровне сегодня нет, - категоричен директор «Муромского радиозавода». - Наш завод - одно из немногих предприятий, выпускающих продукцию на российской элементной базе. Но на флоте нам очень сложно найти заказчиков. Даже разработав новый продукт, мы не можем провести его испытания ‑ нас никуда не пускают. А вот в радиолокации запрещено использовать иностранную элементную базу, так мы не успеваем разрабатывать продукцию для РЛС. Хотя это не наша традиционная ниша. Заниматься ею мы начали из-за того, что нас вытесняют с флота. Сейчас на новые корабли ставят импортное оборудование или наше, но выполненное из импортных деталей. Вот разрабатываем мы сегодня на основе IP-телефонии громкоговорящую связь для флота, а гарантии, что окупим затраты на разработку, у нас нет.
Обиду Льва Лазарева на флотских понять можно. С того самого времени как в 1946 году заработал «Муромский радиозавод» и до перестройки ни один советский корабль не сходил со стапелей без оборудования, изготовленного в городе на Оке. И нареканий на качество продукции не было. Системы связи муромского производства работали безотказно. Даже в подлодке «Курск», поднятой со дна после ее трагической гибели, связь была в рабочем состоянии. Муромляне вспоминают, как на одной из выставок заводскую делегацию долго и горячо благодарил моряк с крупного торгового судна, на котором в сильный шторм отказала вся аппаратура, кроме муромской. И только благодаря наличию этой связи экипажу удалось сохранить управляемость корабля и выжить.
Нельзя
экономить на себе
Но сегодня в приоритете - вопрос цены. А импорт зачастую выходит дешевле. Это неудивительно: чем больше у производителя рынок сбыта, тем меньше в цене единицы продукции доля расходов на НИОКР. Рынок сбыта у иностранных корпораций большой, да мы им и свой в 90-е годы за так подарили. Но мы видим, чем эта «экономия» оборачивается в случае санкций. Даже если есть чем заменить детали и оборудование, попавшие под санкции, в готовом проекте это обернется огромными дополнительными затратами и потерей времени. Да и качество массовой продукции не всегда годится для решения задач по укреплению экономической и военной безопасности. Например, можно использовать в сложной технике китайские платы массового производства. Они дешевые. Правда, потом дорого обходятся упавшие под воздействием электронных атак спутники или выведенная из строя связь, как это было во время боевых действий в Югославии. Выпуск плат повышенной защиты ограниченными сериями (ну не нужны такие монстры в копеечном приемнике!) обойдется дороже китайских, но разве эти затраты не окупятся с лихвой, если перестанут падать спутники, а корабли не потеряют связь при самых неблагоприятных условиях!
Да и вообще, насколько импорт дешевле для страны, даже если не брать в расчет экстремальные вероятности, которые то ли сбудутся, то ли нет?
Давайте посчитаем. Стоит, к примеру, некое импортное оборудование 100 условных рублей. Все эти деньги уходят из нашей экономики и работают на чужую. Если же мы закупаем аппаратуру местного производства, пусть и за 150 условных рублей, то деньги остаются у нас. Пусть процентов 20 от цены уйдет в карман владельцу предприятия. Зато все остальное в виде зарплат и налогов, а значит ‑ будущих пенсий и социальных выплат, в виде оплаты материалов, то есть заказов смежникам, и т.д. В сухом остатке получается, что для страны в первом случае стоимость приобретаемого так и остается 100 рублей, а во втором случае - лишь 20 процентам от цены (то есть прибыли владельца). Остальные деньги пойдут на развитие экономики и повышение благосостояния наших сограждан.
Картина совершенно очевидная для экономиста. Однако похоже, что на министерском уровне экономистов нет вообще, тем более таких, которые мыслят в масштабах государства. Бухгалтеры есть, а экономистов нет.
Объявляет, к примеру, ведомство конкурс в рамках госзакупок и покупает что дешевле. С точки зрения бухгалтерии этого ведомства ‑ все рационально. А вот с точки зрения государственных интересов ‑ прямое вредительство.
- Что сделано на правительственном уровне, чтобы приоритетом пользовались местные производители? Вошли в ВТО, правила которого мешают поддерживать российских производителей. Законодательство о госзакупках, несмотря на вносимые изменения, все еще по большей части ориентировано на ценовой критерий. Реальных налоговых льгот для отечественных промышленников-инноваторов нет. Почему бы для предпринимателей, занимающихся импортозамещением, не снизить налоги, а для тех, кто вывозит деньги за границу, ‑ наоборот, повысить, устанавливая таким образом барьер для вывоза капитала, - рассуждает директор «Муромского радиозавода».
Стоит, наверное, отметить, что как раз у ОАО «Муромский радиозавод», несмотря на все сложности ситуации в отечественной промышленности, дела идут хорошо. Конструкторское бюро завода постоянно разрабатывает новинки, пользующиеся на рынке спросом, как, например, платформа для танковых тренажеров, представленная на выставке, проходящей сейчас в Жуковском. Спрос такой, что под ее производство был построен отдельный цех. Строят на заводе и цех для пластмасс ‑ расширяются. Но все эти успехи достигнуты, что называется, «вопреки, а не благодаря». Лазареву просто «за державу обидно». Он убежден, что если бы государство проводило продуманную и последовательную политику поддержки промсектора, успешных предприятий было бы намного больше:
- С той же тренажерной платформой пример. Мы с самого начала хотели работать с владимирскими партнерами. Но пока делали единичные образцы и перспективы сбыта были не понятны ‑ им вкладываться со своей стороны в разработку было рискованно. Поэтому изначально на платформе стоит двигатель и асинхронный преобразователь итальянского производства. Сейчас у нас количество заказов выросло, и мы с НИПТИЭМом будем менять импортные детали на вэмзовские. Если бы хотя бы частично опытно-конструкторские работы финансировались государством, нам бы не пришлось заниматься импортозамещением, сразу бы делали полностью российский продукт. Но у меня такое ощущение, что проблему видит президент, видит наш губернатор Светлана Орлова, но на правительственном уровне ‑ какая-то черная дыра, в которой исчезают все здравые инициативы и сверху, и с земли.
Верните науку производству
Одним из обязательных шагов по исправлению ситуации должно стать возрождение НИИ. Это позволило бы снять финансовую нагрузку с некрупных предприятий.
- Чтобы разработать инновационный продукт, нужны годы, нужны инженерные и научные кадры. Большинство предприятий не могут заплатить за разработку. Это дорогое удовольствие. НИИ нужны обязательно! Можно было бы продумать механизмы финансирования: изначально идет финансирование по госзаказу, а затем предприятия, взявшие новые проекты в производство, могли бы отчислять разработчикам роялти, - предлагает варианты Лазарев. - Таким образом, бюджетные средства нужны будут только на запуск системы. Но для этого государственные люди должны знать, что будет востребовано на рынке через 5 лет, через 20 лет. Нужно вернуть Госплан. Во всем мире от планирования никто не отказывался. Чтобы промышленник или фермер взял кредиты на расширение производства, он должен знать, что через несколько лет спрос на его продукцию будет не перенасыщен. Кто-то должен просчитывать тенденции. И не нужно говорить о свободном рынке и регулирующей роли конкуренции, когда в Америке и Европе регуляторы указывают, с кем и чем торговать, сколько производить и куда сбывать. Да все предприятия работают по плану. Вот мы сейчас вводим штрихкодирование, которое позволяет видеть при движении деталей по участкам, как план выполняется, на какой стадии находится работа над изделием. Если даже в рамках одного предприятия без четкого планирования не обойтись, то как можно пускать на самотек экономику огромной страны!
У государственных структур воли и целеустремленности к проведению долгосрочной политики пока не наблюдается. Взять хотя бы некоторое время назад очень «модную» тему энергосбережения.
- Продавили на законодательном уровне обязательный аудит. И дальше что? ‑ интересуется руководитель оборонного предприятия. - Разве кого-то наказали, если предписанные мероприятия не выполнены? Никто этим всерьез не занимается. Все свели к сфере ЖКХ. А там ‑ к замене лампочек и установке счетчиков. А ведь начинание было здравое! Приезжайте к нам на завод, мы покажем, что такое реальное повышение энергоэффективности. Какие миллионы на этом можно высвободить и направить в те же инновации! Сейчас вот думаем в цеху с вытяжной вентиляцией поставить тепловые насосы, преобразующие теплый воздух в тепловую энергию, которую мы могли бы использовать на нагрев ванн в цехе гальваники или в сушилках. Расход электроэнергии снижается в 2,5 раза. И это за счет воздуха, который выбрасывался на улицу. Деньги из воздуха! Почему государство не пропагандирует такие технологии, не поддерживает их хотя бы снижением налогов?
Люди ‑ главный капитал
По-прежнему остается болезненным для производственников кадровый вопрос. Помимо нежелания молодежи идти работать на заводы волнует их и снижающееся качество подготовки специалистов. Частично проблему кадрового голода можно было бы решить трудоустройством украинских беженцев. Но процесс трудоустройства беженцев осложнен нормами действующего законодательства, менять которое никто не торопится.
- Взять на работу беженца ‑ задача не из легких, - признался Лев Семенович. - Мы 20 лет на заводе метролога не видели. И вдруг появляется беженка с такой специальностью. Но сколько нам усилий пришлось приложить, чтобы ее и ее дочь - фрезеровщицу трудоустроить легальным образом. И никого нельзя обвинить. Все действуют по закону. Миграционные службы идут навстречу, но у всех тоже есть инструкции. Все готовы помочь, но законы мешают. Мы «своих» все же оформили, но так мы и звонили во все инстанции, и просили, и на своем транспорте их возили, и документы за счет предприятия оформляли. А самим беженцам добиться разрешения на работу практически нереально. Необходима регистрация по месту жительства, которой у них нет или она временная ‑ документы не успевают оформлять до ее завершения. Нужны деньги на оформление бумаг: переводчику за перевод документов, нотариусу за то, чтобы эти документы заверить... Откуда у беженцев деньги, если они еще не работают? А предприниматель без разрешения тоже на работу не возьмет - штрафы огромные. Почему в этой ситуации нельзя принять закон, чтобы без риска попасть на штраф мы могли брать на работу человека только по справке о том, что он является беженцем? Я уже не говорю о том, что это просто издевательство над людьми. Я думаю о том, как с таким подходом к людям мы собираемся поднимать промышленность? А сейчас самый главный капитал - не станки и оборудование, а люди.