Народ
не стучит
Почти три часа теоретики и практики юриспруденции обсуждали правовые и морально-этические аспекты антикоррупционного поведения. Они искренне верят, что очень важен академический подход к проблеме. Дескать, лишь только тогда, когда определившаяся с проблемой наука поможет совершенствовать законодательство, государство прижмет хвост коррупционерам. Не раньше.
Все может быть... Будем верить ученым на слово. И надеяться.
Но пока посмотрим на реальность. Среди наукообразных рассуждений, понятных лишь профессионалам, на круглом столе просачивались и доступные широкому кругу факты, и аргументы.
С ними мы и познакомим читателей.
С основным докладом выступил завкафедрой теории и истории государства и права РАНХиГС Виктор Чиринкин. Прежде всего Виктор Александрович заявил, что все хорошие и правильные слова про борьбу с коррупцией давно сказаны, правовая база у нас для этой борьбы есть, и добавить к имеющемуся что-либо трудно. И надо переходить к конкретным действиям. Подумалось: уже вот прямо сейчас собравшиеся искупают докладчика в овациях и разойдутся действовать. Но нет...
Доцент Чирикин, между тем, продолжал. По его мнению, в российском законе (№ 273-ФЗ «О противодействии коррупции») не хватает точного определения коррупции, а есть лишь перечисление составов. И над этим надо работать. Не стоит все сводить к банальной взятке, уверял докладчик. Следует в первую очередь смотреть на «властную составляющую». И тогда гордое звание коррупционера может получить лишь тот, кто приватизировал муниципальную или государственную власть в личных целях. Ну и по этой логике «из-под статьи» вывести всех врачей и учителей - они не коррупционеры по определению.
Как побороть коррупцию, Виктор Чирикин не знает, но уверен, что на это должна быть государственная воля и активная позиция населения. Граждане должны быть настолько нетерпимы к коррупционерам, что как только их увидят, сразу же побегут докладывать «куда следует». По-русски говоря, «стучать».
Да, согласилась старший помощник руководителя регионального Следственного управления СКР Ирина Минина. Активная позиция населения сильно бы помогла в борьбе с коррупцией. Но вот беда - наше население в массе своей само настроено корыстно. И традиционно не прочь получать дополнительные блага «с заднего крыльца». По данным Общественной палаты РФ, всего 22 процента преступлений коррупционной направленности выявлено по сообщениям от граждан. Во Владимирской области этот показатель и вовсе несколько лет - на нулевой отметке. Те люди, что занимают должности, - это тоже наши люди: плоть от плоти имеющегося гражданского общества. Быть у воды и не напиться? Этого не позволяет народная мудрость...
Как власть
разъедает нутро?
- Когда человек идет на госслужбу или в муниципалитет, он проходит жесткий отбор. Чуть ли не рентгеном каждого просвечивают. Он кристально честен и морально устойчив. Но у человека есть свойство мимикрировать, есть стремление обустроить свое личное пространство... Думаю, что это психологи должны объяснить, что происходит с чиновником (умным, образованным, с хорошими карьерными перспективами), когда он идет на преступление. Как происходит эта трансформация, как власть разъедает нутро? - задала риторический вопрос Ирина Минина.
И собравшиеся ее позицию поддержали. Вспомнили про «телефонное право», про вековые традиции кумовства, про то, «как не порадеть родному человечку». Пришли к выводу: надо перевоспитывать общество. Но процесс этот долгий, трудный, и на этом пути можно провести еще немало круглых столов, защитить не одну диссертацию, освоить не один грант...
Крайние - муниципалы?
Дискуссию на время свернули и передали слово Елене Шаломенцевой, председателю государственно-правового комитета АВО и по совместительству - преподавателю РАНХиГС. Елена Геннадьевна окунула аудиторию в царство законов. Перечислила практически все имеющиеся ФЗ, ОЗ, указы и приказы на антикоррупционную тему.
В общем, правовая база борьбы с коррупцией у нас богатая, хоть и не идеальная. Особенно она не идеальна на уровне свободолюбивых муниципалитетов. Получается, по словам Шаломенцевой, что ОМСУ просто не принимают аналогичные областным и федеральным правовые акты, направленные на минимизацию коррупционных соблазнов для местных чиновников. А по 131-му ФЗ никто не в праве принудить ОМСУ к принятию каких-либо документов.
Вспомнили гусевского экс-мэра Гришкина - градоначальника уже осудили, а документ, позволивший ему совершить противоправное деяние, так и не переделали. То есть опасность новых убытков для бюджета от корыстолюбцев при власти не устранена. Есть «сигналы» и из других городов-районов. В муниципалитетах ведь много чего можно «откоррупционерить» в свою пользу: земля, имущество... И так живем не богато, а тут еще власть «помогает». Это очень беспокоит АВО, особенно в свете набирающего обороты частно-государственного партнерства и низкой правовой грамотности работников муниципалитетов, составляющих в том числе и концессионные соглашения.
От любящих родственников
Пошли вопросы из зала. Например: проходили ли антикоррупционную экспертизу изменения в уставы некоторых городов и районов региона-33, где теперь мэры работают на неосвобожденной основе. Шаломенцева конкретного ответа не дала, но из ее объяснений вытекало, что это - «ничего страшного». Хотя позже, вспомнив депутатское прошлое, она призналась: от освобожденных народных избранников народу больше пользы. Но к коррупции это все не имеет отношения. Ну, по крайней мере, пока не доказано обратное.
Доказывать обратное должен суд - презумпцию невиновности никто не отменял. Именно поэтому, говорят, у нас и не ратифицирована статья 20 Конвенции ООН против коррупции, по которой должностное лицо должно само доказать, что доход его законен. Участники круглого стола, впрочем, свято уверены, что контроль за доходами чиновников у нас есть. Граница на замке. Начальник управления по вопросам противодействия коррупции АВО Игорь Лебедь говорит: каждый высокий госслужащий в регионе-33 представляет справку о доходах. При очевидном несовпадении дебета с кредитом вступают в силу репрессивные механизмы. Вплоть, страшно сказать, до выговора. О проштрафившихся сразу становится известно коллегам - информацию Лебедь рассылает во все органы власти, чтобы неповадно другим было. То есть боремся и пресекаем, и не бюрократически, а вдумчиво разбираем каждый случай. Где-то достаточно просто указать на ошибку, и чиновник исправляется...
Тут всплыл факт - думаю, не особо известный общественности - несмотря на обязательное объяснение «откуда дровишки», лазейки в отчетности имеются. В пришедших из центра методических рекомендациях говорится: чиновник вправе объяснить появившееся у него дорогое имущество (квартира, машина и проч.) как подарок родителей. И за это не наказывают. Да, у нас в стране огромное число богатых пенсионеров, которым больше некуда девать дворцы и яхты, кроме как подарить их своим взрослым отпрыскам, тянущим лямку госслужбы.
Но это рассуждение тоже из разряда «попробуй докажи». Не говоря уж про «попробуй отбери». Значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое невозможно разумным образом обосновать, должно обращаться в доход государства. То есть конфисковываться. Об этой проблеме говорил Андрей Баринов, доцент Владимирского юринститута. Попытки вернуть Родине нечестно нажитое были. Но - менее десятка. За 2015 год - всего случая три по стране.
Проблемы возникают большей частью из-за юридических коллизий. Да и сами коррупционеры научились прятать денежки и добро. Имуществом у них владеют родственники, а суду источники семейного благополучия почему-то не очевидны. Конфискация у коррупционеров - пока такая же теория, как возможность жизни на Марсе. Да и чего ждать от пчел в борьбе против меда?
После трехчасовых дебатов, стравив пар в свисток, борцы с коррупцией разошлись по делам.
Коррупция не пострадала.