- Год назад активно муссировалась тема присоединения Госнаркоконтроля к МВД. Это мешало работать вашим сотрудникам?
- Конечно, шумиха вносила определенный дискомфорт, людей беспокоили все эти вбросы и публикации. Но таких настроений - мол, чего ради вкалывать, если все равно разгонят - у наших сотрудников точно не было. Работа ни на один день не останавливалась. Мы привыкли выполнять поставленные перед нами задачи, не оглядываясь на обстоятельства и тем более на внешний фон. Беспокоились ‑ да. Но работали изо всех сил.
- Вам 36 лет. При назначении на должность не было неуверенности в себе? Дескать, не рано ли руководить подразделением федеральной структуры?
- Неуверенности не было, хотя в ЦФО среди моих коллег, начальников управлений, я действительно самый молодой по возрасту. Но, на мой взгляд, уровень профессионализма определяется вовсе не возрастом. У меня 17 лет стажа по линии борьбы с организованной преступностью. 13 лет - опыт руководящей работы. В 23 года я уже работал руководителем подразделения в полиции. Причем средний возраст моих подчиненных тогда был около 35 лет...
- Они не рассуждали ‑ мол, пионер нами командует? Или в силовых структурах погоны важнее возраста?
- Нет, они так не рассуждали. И ‑ нет, нельзя так ставить вопрос: важнее погоны или возраст? На самом деле, все вместе имеет значение. Но уважают или, наоборот, не уважают люди не возраст и не погоны, а конкретную личность. За ее профессионализм, опыт, поступки, отношение к окружающим. Ситуации в течение 17 лет бывали разные, но у меня всегда с сослуживцами складывались достойные отношения.
- Неужели никто не завидовал?
- Знаете, при назначении любого руководителя всегда найдутся люди, которые сочтут это кадровое решение ошибкой или прямо будут уверены, что они с этой должностью справились бы лучше. Мы все люди со своими мнениями и эмоциями. Я в этой ситуации вижу два варианта поведения. Надменный - мол, мне все равно, кто что думает, и для меня он неприемлем. Или, не дистанцируясь от людей, которые по каким-то причинам с твоим назначением не согласны, постараться делом доказать им, что они тебя недооценивали. Профессионализм на деле, а не на словах - единственный способ изменить такое восприятие.
- Но пока вы «делом доказываете», недруги вам могут вредить. Саботаж устроить...
- Могут, конечно. Но нормальная работа и хорошее отношение все в конце концов расставляют на свои места. У нас в УФСКН замечательный, монолитный коллектив, без каких-либо группировок «по интересам». У сотрудников есть понимание, что от них требуется. Базируется весь этот микроклимат в коллективе на четких правилах и на результатах, которые всем известны.
- Микроклимат ‑ это здорово, но у вас и результаты за прошлый год лучшие в России...
- Да, и я очень горжусь тем, как наш коллектив отработал 2015 год. Мы направили в суд дела по одному преступному сообществу, по девяти ОПГ, по контрабанде наркотиков, по легализации доходов от реализации наркотиков - там речь больше чем о 14 миллионах...
Особо подчеркну, что дела по организованной преступной деятельности в сфере наркооборота расследовались только Госнаркоконтролем. Вроде бы это просто сухая полицейская статистика, но за цифрами - серьезное оздоровление ситуации. Мы с удовольствием отмечаем снижение смертности от передозировок на 40 процентов. На 20 процентов сократилось число обращений в «Скорую помощь» по поводу отравлений наркотическими веществами. Сбита волна спайс-отравлений. Мы гордимся тем, что цыганская диаспора у нас практически ушла от торговли наркотиками. И тем, что, по результатам тестирования школьников, лишь 5 процентов наших детей имеют опыт употребления. Это все равно - и безусловно - много. Но общероссийский показатель-то ‑ 10 процентов. Так что все это в совокупности говорит о том, что мы работаем не впустую.
- Вы сказали про 17 лет борьбы с оргпреступностью. Чем занимались?
- Например, декриминализацией города Гусь-Хрустального ‑ вместе с моим на тот момент руководителем, с которым мы потом перешли на повышение в УФСКН, Сергеем Мосалевым. Так вот, в 2010-2011 годах я в Гусевском ОВД исполнял обязанности начальника криминальной милиции. Мы обеспечивали ликвидацию сложившихся в Гусе преступных группировок.
Другой пример ‑ ликвидация банды Тереха, промышлявшей заказными убийствами и рэкетом.
- По Гусь-Хрустальному ‑ лидера одной из группировок Муртазина уже без вас поймали.
- Без нас. Но по нашим материалам. Там были раскрыты преступления в том числе 10-летней давности, совершенные в нашем и в соседних регионах.
- Как вам удавалось с ними договариваться ‑ в ходе допросов и прочих мероприятий?
- Мы с ними не договаривались. Мы работали над тем, чтобы отправить их на скамью подсудимых и избавить законопослушных граждан от их посягательств. Поэтому на том этапе работы лично для меня важнее всего был тот факт, что нам поверили потерпевшие. Нам поверили свидетели. Все они согласились дать показания под гарантии защиты государства. В итоге дела были возбуждены и фигурантов заключили под стражу.
Когда я говорю, что мы достигли результата, то имею в виду именно совместный результат: и полиции, и СКР. Следователи и оперативники в равной мере внесли большой вклад в декриминализацию города.
- Многие обыватели считают, что государство напрасно тратит миллионы и миллиарды на наркоманов. На их выявление, лечение и ‑ да, в том числе, на содержание вашего ведомства. Если люди хотят сами себя гробить, почему платить за их «грехи» должны все налогоплательщики?
- Я объясню, почему. Потому что каждый из наркопотребителей в среднем втягивает в зависимость 15 здоровых людей. Все траты государства на эту проблему ‑ это забота не только и не столько о самих потребителях, сколько о тех, кто еще наркопотребителем не стал. А также о мирных обывателях, которых эти потребители грабят. Вы знаете, что около 70 процентов уличного насилия и краж совершается этой категорией граждан? Им требуется 2-3 тысячи в день на дозу, вот они и идут вырывать сумочки у женщин и отбирать мобильники у детей.
Все это тоже идет от проблемы наркомании. Аналитики ФСКН подсчитали, что общий ущерб от наркобизнеса в нашей стране доходит до 3 процентов ВВП в год! В регионе, по нашим подсчетам, это около 9 миллиардов рублей в год! А ведь деньги, которые наркопотребители тратят на свои пристрастия, в итоге не остаются в стране, не идут на развитие экономики. Они конвертируются и выводятся в Азию, в Южную Америку... В итоге страдает вся наша экономика.
Я уже не говорю о горе людей. Я это горе постоянно вижу, когда ко мне на прием приходят матери наркопотребителей - заплаканные и измученные...
- Кто-то скажет, что они сами таких деток воспитали...
- Не надо так все упрощать. У наркомании каждого конкретного человека всегда целый комплекс причин.
- На свою дочку с такой увлеченностью работой у вас времени хватает?
- Времени меньше, чем хотелось бы. Но я стараюсь. В обязательном порядке вожу ее заниматься спортом, в кружки и в секции - в выходные. Если они у меня, конечно, есть, эти выходные. Половина суббот и воскресений у меня все равно оказываются рабочими. Но мы в семье стараемся все как-то уравновешивать. Спасибо моим девочкам, что они все правильно понимают...
- Говорят, чтобы понять проблему, ее надо испытать на себе. У вас никогда не возникало желания попробовать наркотики?
- Вопрос нормальный. У нас все соискатели на работу в УФСКН отвечают на него в ходе тестирования на полиграфе. Желания у меня никогда не возникало. Я даже не курю. Лишь однажды был у меня опыт ‑ когда еще опером работал. В ходе внедрения пришлось имитировать употребление одного из так называемых «легких» наркотиков. До употребления, к счастью, не дошло. Группу сбытчиков мы тогда задержали. Пробовать это вообще не надо, потому что все разрушенные наркотиками судьбы начинаются именно с «только попробовать». Если бы все пробующие заранее знали изнанку всего этого ‑ колония, утрата здоровья и семьи - они бы бежали от этих «проб» как от чумы.
- У Мосалева на этой должности не было секретарши. У вас, как я вижу, тоже пустая приемная...
- Это осознанный выбор. Я стараюсь сохранить все хорошие традиции моего предшественника. Мне даже нравится такая ситуация. А что? На звонки я сам могу отвечать. И номер набрать тоже. И кофе-чай себе приготовить могу. Да, у меня нет секретарши. Зато у нас в управлении на одного полицейского больше.
Досье «ВВ»
Петр Александрович Бузин, полковник полиции, 36 лет. С июня 2014 года - начальник УФСКН РФ по Владимирской области.
В 2002 году с отличием окончил Тверской филиал Московского института МВД по специальности «Юриспруденция». С августа 1999 года служил в Управлении по борьбе с организованной преступностью при региональном УВД. Начинал с должности оперуполномоченного. В октябре 2011 года из полиции перешел в Госнаркоконтроль на должность заместителя начальника УФСКН.