Я - об истории с якобы арестованным сыном Орловой.
Прежде всего считаю нужным сказать: ни сама Орлова, ни ее пиар-блок не просили меня заступаться за губернатора. Когда я начал вести эту колонку в «ВВ», то раз и навсегда решил: никто и никогда не закажет мне ее содержание. Мне предлагали не только темы для колонки, но и ее желательное содержание. За темы благодарил, про содержание отвечал, что своим умом разберусь.
Но это, в общем, лирика. По сути, главный вопрос: в чем наш профессиональный долг, коллеги? Разве не в том, чтобы правдиво и честно сообщать аудитории факты? Да, точка зрения на них у разных людей - разная. Но ведь и это наш долг тоже: показать всю палитру мнений, существующих в обществе. Конечно, редакция сама решает, какие факты достойны освещения, а какие, по мнению медиа, не так уж важны. Это, возможно, ущербная сторона нашей работы, но это данность: это мы отбираем факты, достойные сообщения.
Но ключевое слово - факты. То есть то, что произошло в действительности. Оценки случившегося, повторю, могут быть различными, но это все-таки оценки реального события. Оценки могут быть верными или ошибочными, но всему голова - факт.
Все мы люди. Мы можем ошибаться. Заблуждаться. Не знать полной картины. Но это нам аудитория простит. Не простит она заведомой лжи и бесстыдного манипулирования своим сознанием. А заказчики компромата на Орлову родили именно это - заведомую ложь.
У нас довольно либеральный закон о СМИ. И все мы научились его обходить. Фейковые сайты опубликовали, по сути, диффамацию - то есть распространили о Владимире Орлове (имея целью ударить по его матери) заведомо порочащие человека сведения, не соответствующие действительности.
В большинстве стран диффамация рассматривается как серьезное нарушение и закона, и профессиональной этики. Потому как диффаматор сообщает не факт, а слух. Или, как в нашем случае, даже не слух, а ложь, которую кто-то заказал сообщить. А аудитория не любит, когда ей вместо фактов впаривают готовую картину мира, созданную и искаженную в угоду такому заказчику.
Я ни слова не сказал бы против «Томикса», предоставь он не лживые домыслы и трусливые «перепечатки», а серьезное и доказательное расследование. Я, напротив, позавидовал бы их профессионализму. Но «разоблачитель»-то голый. У него нет ни одного документа, ни единого факта. Лишь ненависть и злорадство.
Меня этот случай задел не из-за Орловой даже. Она и без меня отлично справилась, устроив наглядное и ненавязчивое опровержение лжи. Меня этот случай задел из-за того, что в очередной раз брошена тень на всех журналистов. Такие диффамации и диффаматоры подрывают репутацию всего нашего цеха.
Кто им дал такое право? И долго ли мы будем это терпеть?