Поддержка работает
Хотя по части развития рынка отечественных лекарств в России сейчас непросто. Большинство жителей страны уверены: все импортное по определению лучше отечественного. Поэтому их еще надо долго и упорно убеждать в обратном.
Кроме того, надо убеждать и бизнес инвестировать в фармацевтику, поскольку разработка и внедрение новых лекарств — фантастически затратное дело с долгим сроком окупаемости. Сложность задачи может сколько угодно пугать, но другого выхода нет - надо развивать свою фармацевтику. Соответствующие профильные законы власти сейчас разрабатывают в тесной связке с медицинским, пациентским и бизнес-сообществами. Выделяют огромные субсидии отрасли в рамках федеральных программ (в том числе и на клинические исследования новых препаратов против ВИЧ, рака, инфекций, болезней ЦНС). А главное - отечественным компаниям - разработчикам лекарств дают преференции при доступе к госпоставкам.
Работает ли это на практике? Президент группы компаний «Генериум» Александр Шустер говорит, что за последние 5-7 лет благодаря поддержке властей вся отрасль сделала впечатляющий рывок. Его мнению можно доверять: акционеры «Генериума» уже вложили более 8 миллиардов рублей в строительство фармгородка в поселке Вольгинском Петушинского района. На месте бывшего болота теперь там красуется целый комплекс, оборудованный на уровне мировых стандартов. У инвесторов был план отладить выпуск сложных лекарств по полному циклу: от разработки до расфасовки. И все получилось!
«Генериум» даже субстанции сам производит и уже сейчас может похвастаться выручкой порядка 6 миллиардов рублей в год (а налогов в бюджет региона предприятие заплатило только за прошлый год 295 миллионов).
- Минпромторг все это время за нами по-хорошему присматривал, но не толкал, - говорит Шустер. По его мнению, сейчас фармацевтической отрасли нужна прежде всего углубленная модернизация законодательства, касающегося таких кластеров, чтобы наши изначально не проигрывали западным конкурентам по исходным условиям работы.
- У нашей компании есть опыт практической работы в Германии, США... Мы хорошо знаем их законы, касающиеся отрасли. Тем временем в РФ 8 лет вообще не было никакого профильного закона, и мы сидели на стуле ровно. А конкуренты - развивались. Законы у них совершенствовались. Чем мы хуже? Так что пора двигаться в ускоренном темпе. Многое зависит от того, по какому регуляторному пути мы пойдем. Ведь цель номер один - не догнать уровень западных фармкомпаний, а перегнать, - заявляет Шустер.
А перегнать — это значит выпускать не только дженерики, но и уникальные препараты, в том числе от болезней, которые пока толком не лечатся. Тогда мы завоюем мировой рынок.
Два миллиарда на препарат
Директор департамента Минпромторга Ольга Колотилова подтверждает: в 2015 году объемы рынка отечественных лекарств выросли на 26 процентов, в 2016-м — еще на 24. Заработало 16 новых площадок. Часть проектов пришла из-за рубежа: очевидно, инвесторы увидели перспективы именно в России. На данный момент доля российских лекарств на отечественном рынке составляет 30 процентов.
С другой стороны, оказывая поддержку отрасли, власти ограничивают рост цен на жизненно важные лекарства. А это для производителей и разработчиков - жирный минус. Им надо окупать затраты, которые только на стадии трехфазных клинических исследований и только одного препарата в среднем обходятся в $125 миллионов. А в целом на разработку и доведение до рынка одного лекарства тратится 14 лет и $2 миллиарда. При этом не факт, что этот препарат вообще попадет на рынок. Начальник отдела Центра экспертизы и контроля качества медицинской помощи Минздрава Нурия Мусина говорит: из тысяч формул за несколько лет до пациентов доходит лишь один препарат.
Так что, проще делать дженерики?
Проще, но не лучше.
Исполнительный директор Кластера биологических и медицинских технологий Фонда «Сколково» Кирилл Каем утверждает: порой наши компании вынуждены продавать хорошие разработки на Запад, чтобы «отбить» свои затраты. Ведь на Западе и внедриться проще, и платежеспособность у населения выше, и предубеждений перед новыми лекарствами гораздо меньше.
«ВВ» поинтересовались у председателя Комитета по социальной политике Совета Федерации РФ Валерия Рязанского: понимают ли власти, что, ограничивая цены, они тормозят развитие отрасли? Рязанский ответил так:
- Понимаем. Но цены — это кошельки наших граждан. Поэтому не регулировать цены на жизненно важные лекарства нельзя. Есть ведь и обратная история: мы разрешили повышать цены на препараты, которые из-за дешевизны могли быть «вымыты» из перечня выпускаемых: валокордин, йодосодержащие препараты и т.п. Так что мы следим за ситуацией и стараемся действовать на золотой середине.
Почему выгодно не «задирать» цены
Есть еще один нюанс, идущий вразрез с привычными представлениями об экономике фармацевтического бизнеса. Тот же «Генериум» берется за разработку препаратов от орфанных (редких) заболеваний. Этого фармкомпании обычно не любят: ведь чем меньше потенциальный рынок сбыта, тем дольше окупаются инвестиции. Если вообще окупаются. Одно дело — лекарства от ОРВИ, которыми ежегодно болеют буквально все в Северном полушарии, и совсем другое - болезнь Гоше, которой страдают менее 10 тысяч человек во всем мире.
- На что расчет, ведь цены сильно поднять не дадут? - поинтересовались мы у инвестора.
- Вот поэтому мы предприятие полного цикла, - говорит Шустер. - У нас серьезный экономико-производственный задел. Когда мы проводим расчеты на разработку препаратов, то беремся за дело только тогда, когда понимаем, что у нас есть технология, позволяющая снизить их себестоимость. Иногда это получается сделать в 4, 10 и даже в 100 раз. Ну и потом: вы же знаете, как все происходит на рынке. Например, с электронными гаджетами. Новинка стоит 100 долларов, но уже через полгода-год цена падает до 10 или даже 5 долларов. Почему? Ведь гаджет не стал хуже. Просто по объемам продаж он достиг порога рентабельности. А с этого момента уже можно работать на минимальной марже. «Генериум» работает на долгую перспективу с глубокими расчетами на потенциальный уровень потребления. Знаете поговорку: «Хочешь быть богатым, работай для бедных»? Так что — да, у нас план такой: цены не задирать.
Плюс, от лекарственных инноваций есть и другая польза, которую не перевести на деньги. Сопредседатель Всероссийского союза пациентов Юрий Жулев привел пример: если раньше больные хроническим миелолейкозом протягивали не более пяти лет после постановки диагноза, то сейчас 80 процентов из них благодаря новым препаратам живут около 12 лет. Хотя треть из них через 5-8 лет начинает нуждаться в лекарствах нового поколения.
Даешь минимальные сроки!
Кирилл Каем обозначает проблему: в России законодательство не всегда адаптировано к технологиям. Часто новый препарат даже при готовности не может получить разрешений. Разработчики хотят от законодателей ускоренной регистрации хотя бы тех препаратов, которые относятся к «терапии прорыва», т.е. лечащих редкие или пока неизлечимые болезни. Сейчас на такое разрешение инновационному препарату требуется 6-10 месяцев. Производители надеются в сотрудничестве с Совфедом сократить эти сроки вдвое. И Минздрав за это. Каем уточняет: речь идет не о сокращении сроков испытаний, а именно о сроках оформления разрешительных документов.
Нурия Мусина озвучила один из способов повысить эффективность новых разработок: заранее выяснять, есть ли спрос, и готово ли государство закупать их в больницы.
- Технологически внедрить можно все. Но воплотится только то, что экономически приемлемо, - говорит она.
Сергей Нотов, председатель совета директоров ITPGroup, уверен, что фармакология — та отрасль, которая может многое в формате частно-государственного партнерства. Бизнес может предложить то, что нужно государству: хорошие лекарства и средства диагностики по приемлемым ценам. А государство — госконтракты, обеспечивающие гарантированный сбыт на годы вперед. Но Каем признает: в инновационный фармбизнес приходят только те, у кого зрелое отношение к инвестициям с горизонтом планирования от 10 лет и выше:
- Люди, ориентированные на быстрые прибыли, в эту отрасль, конечно, не пойдут. Пока у нас еще много предпринимателей, которые мечтают все риски перекладывать на государство. Но это тоже лечится - пропагандой.
КСТАТИ
В самое ближайшее время "Генериум" намерен перейти к клиническим испытаниям т.н. "хряща" для ринопластики и искусственных клеточных эквивалентов кожи для лечения сильных ожогов и связанных с диабетом язв.