Окончание театрального сезона - 2016-2017 театр отметил очередной премьерой - «последней гастролью в стиле «рок», как охарактеризовал жанр своего спектакля «Убийство Гонзаго» сам приглашенный постановщик - Андрей Любимов, основатель и художественный руководитель столичного театра «АпАРТе».
Этот спектакль фактически закругляет цикл «гамлетовских» постановок во владимирском театре. При этом вся трилогия - «Гамлет», «Сны Гамлета» и «Убийство Гонзаго» - получилась в итоге очень разноплановой. Буквально как сборная цветочная клумба, на которой одновременно разместились орхидеи, немного темных роз и, наконец, целая охапка одуванчиков. Одуванчики — это, в моем восприятии, как раз и есть «Убийство Гонзаго», потому что история там рассказывается яркая и даже немного буйная. Но непростая. И постоянно, до финала удивляющая, потому что многое там оказывается совсем не таким, каким казалось вначале.
Главного героя — Гамлета — в этом спектакле мы не видим. Но он там есть, атмосферно присутствует буквально в каждой сцене. Несчастный провокатор, не умеющий прощать и, главное, не способный отпускать прошлое и радоваться жизни. Сидит, как сыч, в своих покоях, ковыряет душевные раны и упивается сплетнями о своем сумасшествии. Именно он зазывает в замок Эльсинор труппу бродячих артистов, чтобы те сыграли перед новым королем, его вероломным дядюшкой Клавдием, весь сюжет убийства прежнего монарха и предательство его королевы. То есть сам жить не хочет и других готов подставить. Ему на радость, у директора труппы Чарльза (Юрий Круценко) взыграло ретивое — и он откликнулся на этот шанс громко топнуть ножкой перед великими мира сего, хотя друг его предупреждал! То ли прозябать надоело, то ли рисков не оценил, но в идею «искусством сжечь сердца людей» вцепился намертво... Так что палач Эльсинора их прибытию нарадоваться не мог. И не он один — интриганов там много.
Антураж к спектаклю Андрей Любимов и художник-постановщик Андрей Федоричев создали занятный. Вроде бы есть мешочки с золотом, короны, высокие светлые стены, монументальные колонны (чем не Средневековье?), но тут же — стробоскопы, жужжащий мини-дрон, оранжевый автомобиль в воздушных шариках, массивные чемоданы (а не сундуки), мини и обтягивающие штанишки у актрис. Еще более странные одежки у актеров. Особенно у Александра Аладышева: его герой, жеманный воображала Генри, в «Убийстве Гонзаго» рассекает по сцене с раскрашенной головой, в майке с блестками, в фееричных «чоботах» а-ля Сергей Зверев и очень по-женски пугается переспективам реальной заварушки.
Галина Фатхутдинова тоже хороша: в светло-терракотовом плаще с пуховым воротником — и в несерьезной игривой юбочке, какую совсем не ждешь увидеть на взрослой жене директора. Пусть даже это директор бродячей труппы, а сама жена — прелесть какая дурочка (и сама уверенно на этом настаивает: «Я не настолько сумасшедшая, чтобы быть мудрой»). Но она ему дорога (по жизни, взаимно) — и именно ее одну он пытается спасти, когда осознает, насколько плохо пахнет их с Гамлетом затея. Хотя вроде бы постоянно навязывается со своими авансами другой — Анне Лузгиной, у которой получился один из самых обаятельных и искренних персонажей. Ее авантюрная Лола-Амалия, девушка нетяжелого поведения, выживает как может, выполняет выгодные ей приказы, меняет парики, носит остроконечный корсет а-ля Мадонна в лучшие годы, зажигательно танцует и — нервируя Полония - сбивает с праведного пути Офелию в платье-лапше и красных кедах (Ариадна Брунер). Вот, кстати, еще Полоний в исполнении Игоря Клочкова — изо всех сил строит из себя этакого туза, мастера интриг, совсем не предполагая, что может оказаться всего лишь валетом. А как симпатично Клочков вздрагивал, когда по ходу спектакля Фатхутдинова подколачивала его розочкой по животику!
Но Горацио (Алексей Куликов) Полония «сделал» - как, впрочем, всех героев этой «гастроли», став главным бенефециаром финала. Потому что даже те, кого его интриги спасли от смерти и вознесли, не могли не почувствовать себя использованными втемную, а это всегда ...ранит. Иногда даже убивает.
Вообще, при желании в «Убийстве Гонзаго» можно увидеть массу смыслов — они тут сложены пластами и выуживаются артистами постепенно. О взаимоотношениях людей при диктатуре, о повальном предательстве ради спасения себя или выгоды, об азартном умывании рук при первых признаках опасности, о желании слыть молодцами, когда за это не дадут по шее, или быть добренькими за чужой счет... Один только палач в исполнении Олега Костерина накануне развязки наговорил метафор на целый сборник, начиная со сравнения актеров с аппендиксом. Финал в стиле «УПС!» нам тоже понравился.