- Со стороны история вашего увольнения кажется абсурдной. Умерла роженица из первого роддома, а требовали уволить вас... Странная причинно-следственная связь...
- Увы, для меня это не выдуманная история от классика, а новый поворот моей судьбы. У меня эта история вызывала чувство глубокой несправедливости. Я чувствую себя единственной пострадавшей, хотя моей вины ни в чем не было. Со мной такое произошло впервые.
- С фамилией, наверное, не «повезло»…
- Я своего мужа (Александр Викторович Кирюхин возглавляет областной департамент здравоохранения. – Авт.) никогда не подводила. Мне своей фамилии стыдиться нечего. И пусть это знают те, кто хотел бы его отставки и с нетерпением ее ждут, стряпают обвинения в адрес нашей семьи и рассылают их по всем инстанциям. У меня в этом году было 20 проверок, из них 4 прокурорские, одна очень крупная – Росздравнадзора. Искали криминал, чтобы сказать, что у Кирюхина жена нарушает закон. Не нашли. И не найдут, потому что я работаю честно.
- А как проверяющие обосновывают такую частоту проверок?
- Несколько раз инициатором был Сергей Плаксин (это его жена после родов в первом роддоме впала в кому и позже умерла. – Авт.).
- На ваш взгляд, почему обращения Плаксина имеют такое большое влияние на наши надзорные органы?
- Я тоже задаю себе этот вопрос. Почему? Я уже не руководитель, а просто врач, поэтому могу предположения высказывать. У нас в области криминал растет пышным цветом. Но чтобы отвлечь от него внимание, стали травить и шельмовать честных и порядочных людей, которые всю жизнь проработали в медицине. Не там криминал ищут.
Как мне представляется, в этой истории Плаксин разрешил кому-то стать их брендом. Не буду уточнять, на каких условиях он дал право пользоваться своей фамилией. Но он посчитал, что мой муж виноват в смерти его жены.
- Но роды его жены вели конкретные врачи. Несложно установить круг ответственных лиц и разобраться: кто прав, кто виноват?
- Это вам так кажется. А у нас по другому сценарию развивается история. Как вы думаете, что будет, если я напишу прокурору, что в одном магазине ворует кассир Иванова Марья Ивановна: половину выручки кладет в карман? Мне что на это скажут прокуроры? Скажут: «Да пошли вы длинной дорогой в степь!» Никто не будет проверять. Аналогичный ответ получу, если я захочу проверить чиновника, который недобросовестно исполняет свои обязанности. А тут Плаксин с высокой периодичностью шлет запросы, в которых просит подробно исследовать: кто у Кирюхина дети? кто у него жена? в каких отношениях они состоят? как давно женаты? где живут супруги Кирюхины, что едят на завтрак? кто кому что подписывает по работе? Кто и где у них сын? И эти запросы-фантазии они приносят везде и всем: в прокуратуру, СК, медицинские надзорные органы и т.п. И все силовики и контролеры начинают работать так, будто сам президент сделал этот запрос. Быстро отвечают. После чего эта информация также оперативно попадает в СМИ. На сайте официальных органов нет ни запросов, ни ответов, а у них есть. Если знать, что это - коммерческие издания, то можно предположить, что и запросы, и статьи оплачивают одни и те же заказчики.
Мне хотелось бы, чтобы прокуратура, наконец, высказала свою позицию. Мы с мужем – два заслуженных врача России, у нас в области всего 35 врачей имеют это звание. Его нелегко получить, ведь сам Президент РФ подписывает указ! Мы возглавляли больницы, занимались общественной работой. При этом оставались практикующими врачами. Вели пациентов, я принимала роды, выходила на дежурства. Решение о присвоении звания «Заслуженный врач РФ» принимается, если показатели работы лечебного учреждения – в числе лучших в ЦФО. Мы не получали это звание, а зарабатывали. Жили жизнью страны и наших пациентов.
Если бы мы были криминальными личностями, неужели мы бы еще работали?
Вот летом мы красили фасад роддома. Ко мне приходит прокуратура и УВД. Просят документы: на каком основании ведутся работы? Полный пакет: от заявки, проведения аукциона, наличия проектно-сметной документации.
- Снова Плаксин попросил проверить?
- Да. Меня вот что удивляет. Мой общий стаж в здравоохранении — 42 года. Всегда была практикующим врачом. 25 лет проработала главным врачом. Имею диплом РАГС «менеджер здравоохранения», обучалась по применению 44-ФЗ о торгах. Но судя по вопросам, которые Плаксин задает в своих бесчисленных обращениях, он обладает актуальными энциклопедическими знаниями в сфере здравоохранения. При этом тот, кто с ним общался лично, говорит, что изъясняется хуже, чем пишет.
Директор правового департамента АВО Елена Шаломенцева на встрече с коллективом призналась: они не увидели в деле Кирюхина извещения о том, где работает его жена. Но мы ничего никогда не скрывали. Когда Александр Викторович возглавил департамент, у меня был 21 год стажа на должности главного врача. Он писал анкеты для личного дела, каждый год я подавала декларации как жена госслужающего, где указывала, кем я работаю, какой доход получаю, какие налоги плачу. Каждую цифру в декларации и отчетах проверяли. 4,5 года это никого не волновало. Ни я, ни правовой отдел АВО, ни юристы департамента здравоохранения не знали, что сложился конфликт интересов, а Плаксин знал! Что за многогранный Плаксин! Выскажу свое мнение: судя по тем вопросам, которые он задает, тут работает целая команда, задача которой - утопить господина Кирюхина. Он им неугоден.
А Александр Викторович домой коробку конфет не принес ни разу. Он честный, и это знают все, кто с ним знаком, кто работал с ним.
Наша семья всегда на виду. У меня дома были многие сотрудники роддома. Они подтвердят: у нас дома ничего нет такого, что отличалось бы от жизни других врачей. Наша цель не обогатиться и нажиться, а служить народу. Но, видимо, проблема в другом: место, которое занимает мой муж, для некоторых показалось хлебным.
Я отматываю жизнь на несколько лет назад. Когда у нас в 2011-2012 годах прошла модернизация. Она дала нашей области почти 5 млрд руб. Их разделили кулуарно. По постановлению правительства 25 % средств от этой суммы должно было пойти на сферу материнства и детства, то есть 1 млрд 250 млн руб. должны были получить роддома, женские консультации, детские больницы и поликлиники. Но для детей новые поликлиники не были построены, детская «скорая помощь» слилась со взрослой, закрылись семь роддомов, сократили 73 койки. А нас никто не спросил: сможем ли мы взять освободившуюся нагрузку роддомов? Нас просто поставили перед фактом, дали приказ: теперь вы занимаетесь Собинкой, Петушками, Киржачом и т.д.
Я поехала к Безрукову (в то время – руководитель облздрава). Попросила его выделить финансирование. Говорю: мой роддом старый, 55 лет, надо сети менять, канализацию, фекалиями заливает подвал, а для учреждения такого, как наше, это не просто недопустимо, а крайне опасно. Для благополучия детей и рожениц опасно! Он мне сказал: «Я подарю вам фонарик, будете ходить по подвалу и искать деньги». И хохотал при этом. Мне от этих миллиардов дали 1,3 млн руб. Я смогла поменять чугунину в подвале, искала спонсоров, чтобы навести порядок в подвале. Мы с этой бедой справились.
Весной 2012 года закрыли роддом в Вязниках. Население встало на дыбы. Меня вызвал Безруков и говорит: «Едешь в Вязники, организовываешь там дежурство вахтовым методом. Если не поедешь, то другой работы, кроме Вязников, у тебя не будет». Вот такой был ультиматум. А мы к тому времени уже принимали одну пятую часть родов области.
Я поехала на дежурство в Вязники. Все организовала, принимала роды, оперировала. Я вот сейчас освобождаю кабинет... Наткнулась на папку «Дежурство в Вязниках». Шесть врачей в неделю выезжали туда. Мы два месяца разрывались между Владимиром и Вязниками. Потом начался сезон отпусков, Вязниковский роддом встал на ремонт и больше не открылся. Но до сих пор ко мне подходят вязниковские женщины, вспоминают, как мы дежурили там.
У меня за время работы в должности главврача никогда не было особых отношений с руководством области. Например, когда куратором здравоохранения стал Сергей Мартынов, меня избрали депутатом горсовета. Я обратилась к нему с письмом, в котором попросила изыскать возможность для развертывания коек для новорожденных, которые рождаются с патологиями. Их оставляли в роддомах на первые двое суток, только на третий день их забирали в детскую больницу. Так вот, я имела большую глупость написать ему письмо с просьбой профинансировать койку новорожденных.
Он воспринял это очень болезненно. Хотя я не за себя просила, а за тяжелобольных новорожденных. Проанализировала практику других регионов, предложила несколько вариантов, как это можно сделать. Он написал отказ. А потом последовали комиссии с проверками. Поводы находили самые удивительные. А потом, так же, как и сейчас, подключились СМИ. Стали появляться публикации про якобы имевшие место нарушения во втором роддоме, какие-то фантастические истории.
Запомнилась одна: якобы Росздравнадзор выявил у нас много нарушений по ведению пациентки. Поехала к тогдашнему руководителю Логинову узнать результаты этой проверки. Выясняю: его ведомство нас не проверяло. Но сигнал из СМИ уже заметили органы — и возбудили уголовное дело. Якобы мы так принимали роды, что сломали женщине ребро. Я нашла это дело. К нему был приложен рентген-снимок ребра. Я не поленилась, съездила в Иваново на кафедру травматологии, показала снимок специалистам, мне дали заключение. На снимке — мужская грудная клетка. Такой перелом возникает при падении на спину. Все сфабриковано, высосано из пальца.
Кому моя семья тогда не давала покоя, мне рассказали приходившие в роддом специалисты надзорных органов. Господину Мартынову. Почему? Это я вскоре поняла: он решил заняться медицинским бизнесом. Как тогда прошла модернизация, никто не знает, никто не понял. Но я вижу сегодня, что бизнес Мартынова процветает. На днях с помпой у них открылась еще одна частная клиника для детей, работают еще две клиники для взрослых. Там стоят аппараты УЗИ экспертного класса, стоимостью по 11 млн. Если предположить, что они столько заработали на детях, то тогда понятно, почему детская «скорая» закрылась, почему такая нехватка детских специалистов, почему новых поликлиник для детей в городе не открылось. Они подменили детскую медицину платными услугами! При таком раскладе кажется логичным вывод о том, что у нас 25 % средств модернизации достались кучке людей, которые работают на свой карман.
- Но сторона обвинения уверена, что это Кирюхины частную медицину развивают, вот и дочка у вас руководит частной клиникой…
- У Татьяны два высших образования. Начинала в Москве, потом решила вернуться во Владимир. Пришла к тогдашнему руководителю областного департамента здравоохранения Андрею Зирину, попросила помочь найти работу. Хотела заниматься организацией здравоохранения. Он не помог. Тогда она по опыту подруги открыла медицинский кабинет. Это был 2003 год. В нежилом помещении (бывшей квартире) она начала вести прием. Потихоньку развивалась. Каждые 5 лет ей давали лицензию за подписью директора облздрава. Подписывали Курючкин, Зирин, Одинцова, Безруков, Кирюхин. Документы она подавала на общих основаниях в рабочем порядке. Последний раз подала за три месяца, а не за три дня, как пишут. И сейчас ее бесконечно проверяют.
Сын Михаил – музыкант. Но музыка не кормит. И он получил диплом менеджера, в «Лиане» свою нишу закрывает, работает завскладом дезсредств. Он далек от закупок, ничего не продает. В этом году в колледж культуры поступил, дождался открытия специализации, которая ему близка - театральная аудиовидеотехника. По выходным выступает, ездит в Москву, делает аранжировки и т.п. Он добрый, открытый парень. Но и он в кумы попал, в мафию, как представляют нашу семью в СМИ. Мои дети - заложники ситуации.
Весь апрель мы ходили на Гоголя, 9, в прокуратуру города, как на работу. Все 11 закупок, которые были в этом году у роддома по лекарственному обеспечению, проверили. «Лиана» один реактив нам поставляла. В итоге Генпрокуратура ответила Плаксину: коррупционных связей между Кирюхиным и сыном нет. Аналогичный вывод сделал и непосредственный руководитель Александра Викторовича вице-губернатор Михаил Колков: второй роддом никогда не имел никаких преференций от облздрава.
Премьер-министр Дмитрий Медведев однажды сказал: «Раньше шельмовали бизнес, теперь врачей и педагогов». Это унизительно и больно до предела! Александр Викторович такой человек, что все в себе переживает. Я приняла решение уйти, потому что, повторю, никогда и ни в чем его не подводила и не подведу.
- Насколько я знаю, дома вам удалось побыть ровно неделю. Вас уговорили вернуться?
- 1 декабря пошли звонки с просьбой прийти. Дело в том, что начался отчетный период, надо заполнить 32 формы отчетности. Бюрократизма в медицине хватает! Я всегда статистику, отчетность старалась брать на себя, сама заполняла, чтобы не загружать врачей, не отвлекать их на бумажную волокиту. Хотя уходя, все разложила, все объяснила, что к чему. Я вообще ушла красиво: во всем был порядок, без долгов и без штрафов. Без предписаний. Но новому человеку трудно сразу войти в курс дела, надо помогать.
- Я была на ноябрьском собрании трудового коллектива. Не припомню, чтобы так единодушно работники встали на защиту своего руководителя. Эта мощная поддержка укрепила ваше решение вернуться? Ведь это очень трудно - побороть обиду и согласиться продолжить работу в такой ситуации.
- Я вышла на должность заместителя главного врача по медицинской части потому, что этот роддом для меня родной. Ведь когда стала главврачом, то первое, что стала пробивать – это воду. Не было в роддоме круглосуточно воды. Только до шести вечера. И мы набирали баки, чтобы создать запас. Я ездила, добивалась через водоканал, чтобы шла нормальная подача. Меняли трубы. И добилась своего: о проблеме с водой забыли навсегда. За эти годы роддом основательно поменялся. В этом году поменяли всю электрику вместе с щитовыми, покрасили фасад, заново заасфальтировали двор. Прошли все внутренние ремонты. За эти годы я научилась и сметы читать, и качество ремонта определять. Могу в прорабы пойти.
Причин вернуться было много. Для меня сейчас главное, чтобы роддом не пострадал. За 25 лет руководства я приняла на работу 80 % коллектива. Они приходили в разной степени готовности, я вместе с нашими замечательными опытными врачами, акушерками учила их, наставляла. У нас у каждого молодого специалиста есть опытный наставник. Мы тщательно подходим ко всему: к врачебной практике, к обучению и внедрению новых методик, к документальному сопровождению всех процессов. Разбираем досконально истории пациенток, учим молодых специалистов, как грамотно их надо оформлять, чтобы был порядок. Поэтому у нас и штрафов нет, все вовремя и по форме заполнено. Мне очень важно сохранить родильный дом, потому что это — дело моей жизни.
- Знаю, что ваше решение вернуться обрадовало многих. И в первую очередь - женщин. Ведь к вам мамы приводят своих повзрослевших дочерей, когда приходит их черед становиться матерями. Это самое высокое доверие.
- Это так. У роддома много друзей и спонсоров. К нам пациенты с благодарностями приходят и через 10 лет, например, как Дмитрий и Ирина Каменские, которые сразу стали многодетными родителями. У них родилась тройня тогда. Нас выбирают, нам доверяют самое ценное. В этом году мы приняли четвертую часть родов области. Это много. За 60 лет у нас родилось 141 тысяча детей – это треть населения Владимира. Мы действительно вносим огромный вклад в охрану здоровья матери и ребенка в регионе.
- Уже не первый год уровень младенческой смертности у вас такой же, как в лучших европейских клиниках.
- И за счет нашего показателя в целом в регионе в этом году снизилась младенческая смертность: 5,2 промилле — это лучший показатель в ЦФО. Мы в прошлом году открыли детскую реанимацию. Наши врачи прошли стажировку в Германии. Мы закупили современное оборудование, которое позволяет делать раннюю диагностику пороков развития. Мы единственные в области, кто делает нейросонографию новорожденных перед выпиской. Тесно сотрудничаем с детской больницей на предмет выявления сердечно-сосудистых патологий. Это дополнительные расходы, но мы сознательно идем на это, чтобы у пациенток было понимание, куда и к кому им обращаться после роддома. Каждой женщине делаем УЗИ органов малого таза. Я сама делаю УЗИ молочных желез и щитовидной железы, консультирую как маммолог, помогаю эндокринологам.
У нашего роддома накоплен солидный опыт применения современных технологий и методик диагностирования и лечения. Наши врачи, акушерки-гинекологи, медсестры постоянно проходят обучение. Берем на вооружение самые лучшие практики. У меня самой три высшие категории по акушерству, УЗИ, по организации здравоохранения и масса специализаций. Я все время училась, старалась сама сначала познать, потом научить своих специалистов. Медицину знаю, любую жизнь спасу.
- Мне рассказывали, как летом вас вызвали в БСП к тяжелой пациентке. Если честно, то история - готовый эпизод для сериала про врачей. Уже легенды об этом ходят. Как все было на самом деле?
- У меня нет ни дачи, ни домика в деревне. 16 июля сижу дома. Звонят из БСП. Поступила беременная женщина, 31 неделя. Просят посмотреть. Приезжаю и вижу: состояние женщины критическое. Если я сейчас не окажу ей помощь, то она может умереть. В итоге всё закончилось благополучно. И маму выписали, и ребенка она забрала. Они не знают, кто их спасал.
- И таких случаев было много?
- Выше крыши! Пришла договариваться в кафе к юбилею - подходит девушка. Говорит, что обязана мне тем, что стала мамой прекрасного сына. Вспомнила, что счет шел на минуты, у ребенка упало сердцебиение, мы экстренно кесарево вынуждены были провести. Оказалось, что на пуповине был узел. Спасли его.
- Дети – это смысл жизни, скажет любая мать. Но это такая большая ответственность для врача.
- У нас в мединституте был преподаватель по акушерству, который говорил: «Напротив двери акушера находится дверь прокурора. Если неправильно ведете роды, то вас посадят. В акушерство идут люди, которые понимают, что несут ответственность за две жизни. А если не понимаете, то вам в акушерстве делать нечего». Мне тогда было 19 лет. И вот я приехала домой и это повторила папе. Он у меня был военный, до Берлина дошел в Великую Отечественную. И папа сказал: «Дочка, ты должна нести эту ответственность». Он сам был очень ответственным человеком и нас приучал постоянно отвечать за свои поступки и слова, идти вперед, постоянно учиться и брать новые высоты. Так по жизни с его наказом я и шла.
Нас сейчас начинают называть кумами и мафией. А у нас молодость прошла в дежурствах, в операционной, в палатах. Мы когда сюда приехали с Кирюхиным, нам было 22 года. Мы были женаты. За плечами институт, который мы закончили с отличием. За самую лучшую успеваемость мы получили право выбора. А поскольку на руках был маленький ребенок, то искали место там, где близкие будут рядом. Приехали во Владимир, где жили мои родители. Они нам комнату дали, мама моя с ребенком помогала. А мы сутками работали, у нас никого в медицине не было. Нам никто не помогал. Нам сейчас про кумовство говорят, а мы дочку с рук на руки передавали, чтобы успеть на дежурства, которые брали, чтобы концы с концами свести. Надо было - коллег подменяли. Ничего не делили на твое, мое, все было – наше, когда речь шла о работе.
- А как вы познакомились с Александром Викторовичем?
- В Ивановском медицинском институте. Я поступала в Чите. Конкурс был как в театральный, 10 человек на место. Через год перевели папу, и я перевелась к родным поближе, в Иваново. Александр Викторович в параллельной группе учился на одном курсе с мной. Мы в библиотеке познакомились.
- Почему не на танцах?
- Не до танцев было. Учились много, много читали. Меня мама приучила читать. Она работала в библиотеке госпиталя, и я туда часто ходила. Забиралась на стремянке на самый верх, брала в руки книгу и зачитывалась. Меня даже закрыли там один раз. В библиотеку заходили врачи, я смотрела на них и думала: «Вот они сейчас прямо из операционной сюда пришли, наверное, жизнь кому-то спасали». Мне они казались полубогами, настоящими героями. Поэтому я и пошла в медицину.
И Александр Викторович такой же, заточенный на работе, целеустремленный. Мы с ним родственные души. А теперь получается, что нигде не работающий Плаксин (так написано в карточке его жены) более ценен для области, чем мы. Мы — мафия! Даже на митинге Навального говорят про нас. Один вред от нас и конфликт интересов, как пишут некоторые издания. А то, что я ушла - это польза государству? То, что 340 человек, работающих в роддоме, 100 женщин и 40 детей, которые у нас находятся каждый день, оказались в шоковом состоянии из-за этой «кадровой» проблемы... Кому это выгодно?
И это длилось несколько недель. Пока в ситуацию не вмешалась губернатор Светлана Орлова. Её поддержка многое значила. Я видела, что Светлана Юрьевна переживала за меня. Она нашла время, приехала. Персонал увидел ее неравнодушие, заинтересованность - и успокоился. Мои сотрудники думали, что мы беззащитны, поскольку власть не видит итогов нашей работы. Светлана Юрьевна прошла по роддому, поговорила с врачами, медсестрами, пациентками. Её поразила чистота и порядок. Несмотря на то, что здание старое, внутри мы постарались создать уют и порядок. Она пробыла у нас 2,5 часа вместо часа по протоколу. Как мудрая, заботливая женщина, она нашла общий язык со всеми. И коллектив успокоился, увидев, такой подход.
Она подарила нам сертификат на 2 млн рублей. Мы решили их потратить на доведение до ума детской реанимации. Докупим необходимое оборудование, обновим уже имеющееся.
- Судя по всему, вы останетесь в строю. А в кресло руководителя вернетесь?
- Главврачом я точно не могу быть. Я законопослушный человек. Госдума недавно приняла поправку к Трудовому кодексу, которая ограничила возраст пребывания на посту для главврачей. 18 декабря мне исполнилось 65 лет.
У меня бабушка до 95 лет прожила. У нас все долгожители. Я веду здоровый образ жизни. Но главное, что у меня есть дело, которое мне дорого – мой роддом, родной коллектив. Мне здесь рады, и эта история дала мне почувствовать, что во мне нуждаются. Значит, буду в строю, со своими коллегами и нашими пациентами, взрослыми и маленькими.
- Удачи, Ирина Михайловна!