На всех господдержки не хватит
Во Владимирской области на конец прошлого года набралось порядка 250 компаний-банкротов. В том числе на слуху оказались несколько знаковых предприятий вроде «Автоприбора» и «Суздальской пивоварни». Особенно было обидно за инновационное современное производство «СТЭС-Владимир».
Но статистически доля компаний-банкротов в регионе не превышает процента от общего числа коммерческих организаций. А вот в самой экономически мощной стране мира, США, каждый год банкротится 10 процентов компаний. Там это считается естественным. У нас же каждое сообщение о банкротстве того или иного завода неизменно вызывает большой общественный резонанс и требования к властям «поддержать предприятие ради людей» - даже если завод давно дышит на ладан, не производя ничего из того, что можно продать, толком не платя ни налогов, ни зарплат, ни долгов по кредитам.
- Банкротство предприятия - это не всегда плохо, - говорит декан факультета экономики ВФ РАНХиГС Александр Миленький. – Конечно, не для владельцев этого предприятия, не для сотрудников, теряющих работу, а с макроэкономической точки зрения. Нормальное (не фиктивное и не преднамеренное) банкротство - это санация экономики. Если бизнесмен не угадал со спросом или проектом, компания уходит с рынка. Это нормально.
Миленький признает: реальный бизнес живет в жестоком рынке, в котором либо выигрывает конкурентную борьбу, либо погибает. Поддержку неэффективных предприятий из бюджета он считает затягиванием агонии. К тому же эта поддержка отнимает дефицитные ресурсы у отраслей, способных развиваться и приносить выгоду.
- Нельзя быть в рынке, но работать по принципам социальности, - говорит он, однако признает: - По понятным причинам столпы экономики, компании стратегических отраслей (добыча ресурсов, оборонка или заводы-гиганты вроде «АвтоВАЗа», на которые «завязаны» тысячи поставщиков по всей стране) без поддержки государства не останутся ни при каких обстоятельствах. Но это - исключения, которые лишь подтверждают общее правило.
Схема «кому должен, всем прощаю»
Основными причинами банкротств в современных условиях наши эксперты называют избыточный административный контроль, плохой менеджмент и кризисное падение потребительского спроса. По их мнению, падение спроса – ключевой, самый важный фактор. А вот административный контроль - второй по значимости.
- В СССР целью проверок предприятий было улучшение их работы, - объясняет Миленький. - Контролеры подсказывали, что исправить, чтобы избежать нарушений и штрафов. Сейчас преобладающая цель проверяющих – максимальные штрафы. Вот бизнес и стремится избегать проверок любыми способами. Я не говорю, что бизнес не нужно контролировать. Однако эта дойная корова в кризис изрядно похудела. И это нужно учитывать. Концентрируясь на штрафах, власти решают тактические задачи, не думая о стратегии. В итоге участие государства в экономике постоянно растет. В том числе и в банковском секторе.
Но вот для промышленности монополия госбанков – это плохо. Потому что такими банками управляют, по сути, чиновники, а не бизнесмены. Но даже у самого хорошего чиновника главная задача: выполнить распоряжения руководства. И ничего более. Это нормально, но это нельзя назвать объективно экономическим интересом. Поставят такому «государственному банкиру» задачу поднять процент по кредитам - он поднимет без вопросов.
Третий фактор – просчеты и даже умысел менеджмента - выглядит самым интересным. Как говорится, «чтобы преуспеть, необходимо упорство: нельзя составить состояние при помощи единственного банкротства». Например, одно из громко почивших предприятий при жизни не раз банкротилось по известной схеме «кому я должен, всем прощаю». Владелец набирал в банках огромные кредиты, а потом выводил активы в новое юрлицо, оставляя в старом дырку от бублика. Он называл эту процедуру «оздоравливающим банкротством на благо производства». Вот только производству это не помогло ни разу.
Наши эксперты из РАНХиГС, с которыми мы поговорили об этом конкретном бизнесмене, напомнили, что в 90-е на волне приватизации многие заводы прибрали к рукам финансовые группы.
- У них изначально не было цели развивать производства. Им требовалась отдача капитала. Так столкнулись две логики: финансового и производственного управления. К сожалению, первая подмяла под себя вторую, - говорит доцент кафедры экономики филиала РАНХиГС Сергей Федин. - В то время это всех устраивало. Ведь выяснилось, что большинство заводов в стране неконкурентоспособны, что их надо модернизировать. Но это долго, дорого и сложно. Поэтому за 20 лет до нынешней кампании импортозамещения страна пошла по легкому пути: мы забросили промышленность, решив жить на нефтегазовые доходы, а все необходимое импортировать из-за рубежа. К чему это привело, все мы видим.
Ключевое слово - «вдолгую»
Переброс активов перед банкротством в новое юрлицо как стиль поведения бизнеса - не российское изобретение. Директор фабрики «Ферреро» в Ворше Мауро Падовани говорит, что это явление существует во всех странах. Другое дело, что на Западе это, скорее, удел небольшого бизнеса.
- Крупные, солидные компании, просчитывающие стратегию развития на 10-20 и даже 50 лет вперед, такие, как «Ферреро» или, скажем, «Марс», в «оздоравливающее банкротство» никогда не ввяжутся, - уверен Падовани. - Репутационные потери в итоге окажутся гораздо дороже, чем выгода при избавлении от кредитных долгов. Хороший имидж бренда для компании, которая развивается «вдолгую», - это главное.
Александр Миленький, которому я пересказала слова итальянского топ-менеджера, сказал:
- В том-то все и дело! «Вдолгую» - ключевое слово»! Но в России институциональная среда пока не позволяет просчитывать стратегию бизнеса даже на 5 лет вперед, не то что на 50. Нет гарантий, что не изменятся правила игры. Нет гарантий защиты права собственности. А сейчас еще и нет ясности с дальнейшим политическим курсом, пока не назначено новое правительство. Бизнес не знает, что будет: закручивание гаек или, наоборот, либерализация? Как дальше будут складываться взаимоотношения с миром? Отсюда у большой части бизнесменов «стоп» в развитии. Они выжидают, в том числе многие перестраховываются выводом добытых ранее капиталов в офшоры.
Банки, видя такое поведение, тоже весьма осторожны в кредитной политике. Особенно с теми, кто уже не раз «оздоровляюще банкротился».
Один банкир сказал мне в частном разговоре:
- Если этот гендир банкротствами «кинул» два банка, выставил их в СМИ сатрапами, душащими бизнес, а затем пришел ко мне - конечно, я выставлю ему заградительный, непомерно высокий, процент на короткий срок, чтобы он сам такой кредит не взял...
Излишне говорить, что такие истории доверия к бизнесу со стороны банков не добавляют. А бизнес потом кричит, что банки не кредитуют экономику. Получается замкнутый круг. Федин описывает его так:
- Дробясь и периодически банкротясь, бизнесмены защищаются от реальных и потенциальных проблем, однако этими маневрами они лишаются длинных кредитных капиталов, в которых так нуждаются...
А если и получают кредиты (с их точки зрения, почти всегда «дорогие») и не могут вовремя вернуть, в последующем банкротстве чаще всего винят именно банки. Миленький эту тенденцию объясняет просто:
- Естественно, любой банкрот будет винить не себя, а кого-то другого. В отдельных случаях это справедливо, в других – нет. Это жестокий рынок, с жесткой конкурентной борьбой. Так повсюду. На Западе точно так же происходят слияния и поглощения, идут арбитражные суды с банками… Другое дело, что у нас, как правило, компании легче добиться успеха или продержаться, если у нее есть выходы на административный ресурс. Но на всех этого пряника не хватает.
Под админресурсом в данном случае эксперт подразумевает прежде всего доступ к госзаказам и закупкам госкорпораций. С одной стороны, рост влияния госкорпораций опасен: если что, за их просчеты заплатит бюджет. С другой, они действительно развивают реальное производство в регионах.
Например, тот же «Гусар», начав работать с «Транснефтью», через пару лет в придачу к своему арматурному заводу построил и собственную «литейку».
- Безусловно, так государство помогло развитию частного предприятия, - говорит наш эксперт. – Другой вопрос, много ли «литеек» еще за это время построено по стране? Польза есть почти от любого действия. Вопрос в соразмерности затраченных усилий и результата. Например, если мы с вами решим бороться с комарами в кабинете и со всей силы треснем принтером по сидящему на окне комару, то комара мы, конечно, убьем. Но вместе с тем разнесем и стекло, и принтер. Я хочу сказать, что роль государства в экономике очень важна, но будет здорово, если соотношение влияния в частно-государственном партнерстве изменится на более паритетное.
«ВВ» поинтересовались у экспертов: почему, если работать в промышленности так сложно, у нас достаточно и примеров предприятий, которые успешно работают в современных условиях без намеков на перспективу банкротства?
- Качество менеджмента никто не отменял, - замечает Федин. - Одни вовремя поняли необходимость модернизироваться, другие — нет. В итоге в постперестроечные времена, когда стали открываться т. н. предприятия новой экономики, они очень быстро с пятью процентами всех занятых стали выпускать 1/3 объемов производства области. А оставшиеся 2/3 объемов производят 95% трудовых ресурсов. У всех разная эффективность, это данность.