Уютная старина
...Костерин переулок, улицы Никитская, Малые Ременники, Октябрьский проспект... Три минуты прогулочным шагом - и вы у Золотых ворот, в самом сердце города. Когда-то эта территория состояла в большинстве из старых дореволюционных домов. Еще в восьмидесятые годы прошого века жители этого района знали всех по именам и ходили друг к другу в гости на праздники. И даже появление на Октябрьском проспекте в 60-е годы домов сталинской планировки не слишком изменили атмосферу. Те же потаенные улочки мещанского городка с бабушками в платочках на лавочках, с котиками в окошках, с застольями за шаткими заборами.
Но чем дальше, тем больше эти полуразваливавшиеся дома контрастировали с меняющимся обликом современного Владимира. В нулевых на месте старых частных домов стали возникать новостройки. Видимо, это закономерный процесс, он должен был сделать город более современным, привлекательным и комфортным. На деле желание получать сверхприбыль от строительства и продажи жилья в престижном районе, алчность превратили эти места в лабиринт из железных заборов, типовых коробок, покосившихся хибар и сгоревших зданий, еще оставшихся от «старого» Владимира.
«Обкомовский дом»
Со стороны Октябрьского проспекта дом № 12 выглядит чистым и ухоженным. А со двора... Краска на здании обвалилась, полусгнившим лавочкам не один десяток лет, скрипят убогие одинокие качели.
- Мы пережиток прошлого. Власти на нас махнули рукой, - рассказывает старшая по дому Ольга Глинская. - Но этого не скажешь о коммерсантах. В один прекрасный день пришли к нам какие-то темные личности, стали запугивать наших бабушек: «Немного вам осталось возмущаться, скоро снесем дом и построим элитное жилье!»
Конфликтов у «старых» жителей с новыми застройщиками действительно много. То в нарушение проекта последние начнут «втыкать» здание вплотную к старожилу. То асфальтовую дорогу разобьют спецтехникой. То забор поставят, а он загораживает проезд скорой и пожарных...
- Самые большие проблемы были с застройщиками дома № 7 на Октябрьском проспекте, - продолжает Ольга. - Они намеревались возвести здание совсем близко к нашему. Что-то нам удалось отстоять. Но все равно наши жильцы с их новоселами могут в пинг-понг играть. Торец в торец выстроили. Мы теперь даже крышу почистить не можем. Машина не проедет. Приходится нанимать альпинистов...
Дом Ольги Глинской ввели в эксплуатацию в 1960-м. Кроме партийной номенклатуры здесь получали квартиры представители науки и искусства, известные преподаватели, врачи, строители... Большинство из них так и живут в этом доме. Сейчас это уже очень пожилые люди, и им тяжело подниматься на верхние этажи без лифта. Но здание теплое, стены толстые, потолки высокие, планировка квартир удобная. Конечно, проходящий под окнами проспект с нескончаемым потоком машин создает неудобства - но зато центр города.
Бедные собственники
Напротив дома № 12 - сгоревший остов двухэтажного деревянного строения. В начале века это было родовое гнездо труженика тракторного завода. Дед Сергея Гадалова вырастил здесь шестерых детей. Не все остались его жильцами до старости. Часть квартир за 100 лет несколько раз перепродавалась. Но Сергей Константинович уезжать не собирался. Если бы не злополучный пожар.
22 ноября 2017 года дом в одночасье сгорел. Гадалова с женой вытянули через окна. Соседи тоже выскакивали в одном белье. В один миг люди стали нищими и бездомными.
Многодетной семье Пучковых власти города предоставили квартиру в маневренном фонде, а Гадаловым в этой милости было отказано, несмотря на обращения Сергея Константиновича во все инстанции.
- Выяснилось, что моя жена владеет половиной 2-комнатной квартиры во Владимире. Выходит, нам есть где жить, - объясняет погорелец. - Но жена давно от той половины квартиры отказалась в пользу сестры. Сестра ей деньги выплатила, они пошли на лечение супруги. Но с юридическим оформлением мы не торопились. Оказалось, зря.
В результате закон оказался не на их стороне. Любые слова должны быть подкреплены юридически.
Сейчас Гадаловы живут в квартире сестры Сергея Константиновича. Большая помощь, спасибо - но насколько она будет долгой? Нельзя же постоянно жить на чужой площади.
Долго погорельцы пытались доказать, что их умышленно подожгли застройщики, пытаясь скупить землю в престижном месте за бесценок. Однако ни до пожара, ни после к Гадаловым и их соседям никто не обращался с предложением купить землю. В управлении архитектуры города и в департаменте строительства и архитектуры АВО нам также не подтвердили, что этот участок, как и какой-то другой из оставшихся у «коренных» жителей, рассматривается под застройку.
- Жаль, - грустнеет Сергей Константинович. - Я бы продал...
Активное строительство в центре Владимира в последние годы затормозилось. Те, кому удалось оставить деревянные развалюхи с нужником на улице и переехать в комфортабельное жилье, —радуются до сих пор. За гнилые бараки некоторые получили миллионы. «Жирные» были годы.
А жителей дома № 1 в Костерином переулке до сих пор гложет обида. Поговаривают, что когда-то аборигены не могли сойтись с застройщиками в цене. И теперь справа от них новый дом, слева — строительство. А они по-прежнему в деревянной развалюхе с покосившемся сараем на задворках.
От уличного туалета летом сильно воняет. И лишь новые пластиковые окна на втором этаже, контрастирующие со сгоревшим и покосившимся флигелем, олицетворят недостижимую тягу жителей к комфортному жилью.
Престижно жить не запретишь
- Это называется элитный дом? - недоумевает молодой мужчина, выходя из подъезда новостройки в Костерином переулке. Его жена Ирина изумленно оглядывается. На картинке совсем другой вид. На ней нет существующих в реальности покосившихся развалюх и стройки напротив, которая будет многие месяцы создавать неудобства. Нет на красочных буклетах риелторской компании и сгоревшего гадаловского дома, в котором собираются бомжи. Детская площадка маленькая, парковка не вместит автомобили даже жителей дома. А ведь в этом месте привыкли бросать машины работники ближайших офисов и прокуратуры, которая расположена через дорогу. Пройти трудно, не то что проехать.
В департаменте строительства и архитектуры АВО нам объяснили: после того, как разрешение на строительство по утвержденному плану выдано, они не вправе отслеживать, соблюдается ли проект. Это дело надзорных органов и городской власти. Но в результате получается, что вместо парковки, например, на 100 автомобилей, её делают на 50, чтобы расширить площадь застройки и получить больше денег за «коммерческие» метры. Так же и с детской площадкой. Так же и с блоком для сбора мусора.
- Какие чудаки выбросят минимум 4,5 млн за такое жилье? - спрашивает риелтора 30-летний Сергей. - Детей одних в школу не отпустишь. Если машины не сшибут, то бомжи напугают. Одна прелесть, что близко от центра.
А для многих новоселов самое важное - качество жилья. Но если говорить о нашем городе, то коробки из монолита или пенобетона, гордо названные «элитными», стоящие впритык друг к другу, не имеющие ни нормальных дворов, ни парковок, ни детских площадок, — кажется, ничем не лучше прогнивших дореволюционных развалюх.
«Нам никто не объяснил, что такое собственность»
Дом № 19 на улице Никитской областного центра олицетворяет для многих сторожилов старинный быт мещанского города. Здание было построено в конце XIX века и предназначалось для челяди семьи офицера царской армии, которая жила в соседнем доме. Домишко сразу нельзя было назвать монументальной постройкой: без подвала, с тонкими стенами...
В советское время в нем разместилось общежитие. Во время Великой Отечественной войны - трикотажная мастерская легпрома. При мастерской имелась производственная школа для учеников 14-16 лет с общежитием.
Статус общежития сохранился и после войны. В нем селили работников швейно-трикотажной фабрики имени XX съезда КПСС.
В 1964 году здание было капитально отремонтировано и в 70-х годах переведено в жилой дом с коммунальными квартирами. Сейчас в 4 квартирах дома живут 10 семей. Большинство - люди преклонного возраста. Некоторые совсем одинокие.
Когда в 90-е годы в России началась приватизация, стали оформлять право собственности на комнаты в бараках и коммунальных квартирах.
- Это было какое-то сумасшествие, - вспоминает 75-летняя Вера Александровна Парова. - Спрашиваю соседку: зачем оформлять мне на себя эту гнилушку? А у нее глаза большие: что ты! Это же собственность! Потом продадим! Вот и продали...
- Нам никто не объяснил, что такое собственность, - объясняет Любовь Петровна Самгина. - За содержание дома мы платим, за владение этой развалюхой платим. На улучшение жилищных условий на очередь мы не можем встать. Случись что с домом, мы вообще останемся бомжами. Соседний дом заброшен, там одно время собирались какие-то темные личности. Так я ночью ложилась спать с чемоданом у кровати. Подожгут — успеть бы выскочить. А у нас на втором этаже уже 10 лет лежит Татьяна Андреевна Пайор. Кто ее вытащит?
На Никитской, 19, только три жильца не поддались ажиотажу и остались в здании на правах муниципального найма. Сейчас они в самом выгодном положении.
Для некоторых жить практически в центре города — престиж и роскошь. Но только не в таких условиях, как в доме на Никитской. Горячей воды нет, отопление - от газовых котлов. В туалет зимой нужно ходить в верхней одежде.
В 2015 году дом взяло на содержание МУП города Владимира «ГУК». И хотя собственники исправно платят за содержание дома, денег здание требует гораздо больше, чем приносит. Проблемы с водой потребовали вскрыть полы в нескольких квартирах. Ремонтируется и «парадный» фасад, выходящий на сквер имени Гоголя. Но все понимают - этим дом от разрушения не удержать.
- У нас грибковая инфекция, - утверждает Парова. - «Роспотребнадзор» дал предписание - дом сносить немедленно. А мы в нем живем!
В 2014 году дом № 19 на Никитской был признан аварийным. До 1 февраля 2020 года все жильцы должны покинуть здание. Вопрос - куда?
Инвесторы кончились
Не было жителей бараков, кто не мечтал бы хорошо заработать на переселении. Среди людей до сих пор ходят байки, как из развалюх люди уезжали в новые квартиры или покупали дома в пригороде.
- Они еще кочевряжились. Им три миллиона дали за комнату! А эти «думали»... Им, мол, отсюда за выпивкой ходить привычнее, - вспоминает Вера Александровна жильцов одного из соседних домов.
Самое благоприятное решение ситуации для жителей бараков возможно в том случае, если будет инвестор, который захочет на их участке что-то построить. Тогда они смогут поторговаться за свои гнилые метры.
- Я готова уехать в самый отдаленный микрорайон, только бы в нормальные условия, - утверждает Любовь Петровна.
Но золотой дождь инвесторов иссяк. В городском управлении архитектуры и строительства утверждают, что им неизвестно о переговорах по приобретению участка. Инвесторы сейчас берегут каждую копейку и выбирают варианты попроще и подешевле.
В случае, если дом доживет до 2020 года и будет снесен по представлению муниципальных властей, жильцы, располагающиеся в здании на правах найма, смогут претендовать на отдельные квартиры от городской власти. А вот семерым собственникам жилья на Никитской, 19, придется довольствоваться выплатой кадастровой стоимости за потерянное жилье. А это не более 300 тысяч рублей. На это во Владимире не купить даже хорошую комнату.
- Мы сделали глупость, - резюмирует Вера Парова. - Государство спихнуло заботу о старых домах на миллионы таких же чудаков, как мы. Но мы же не понимали, что собственность - это не богатство, а ответственность...