- Андрей Николаевич, в октябре прошлого года вам исполнилось 50 лет. Значит, выставка юбилейная?
- Для меня это определенное подведение итогов. Обычно у мужчин первый значимый юбилей для этого - 60 лет. Но пройдено уже немало. В Союзе художников России я более 22 лет. Это моя первая персональная выставка в большом зале Центра пропаганды изобразительного искусства. Люди просили представить важнейшие работы за все годы, я откликнулся. Чаще всего пишу пейзажи о природе нашего Владимирского края. На этюды ездил и по миру, и по России. Так что на выставке есть несколько работ из Кувейта, например. На Севере и на Юге страны не раз бывал на пленэрах. Но больше мне нравится показывать нашу, порой незаметную на первый взгляд красоту, которая цепляет за душу. И я стараюсь передать это в картинах. Пользуюсь любой возможностью побывать в разных заповедных уголках нашей области. По Клязьме и другим любимым рекам на байдарке хожу...
- Вы явно цените работу на пленэрах рядом с товарищами? Почему?
- Я обязательно участвую в двух пленэрах, которые проходят на территории Владимирской области. Один посвящен Борису Французову, на Камешковской земле. И второй – Левитановский - в Петушинском районе. Там мы чувствствуем, что для владимирских художников пейзаж - это святое. Владимирская школа живописи в 60-е годы прозвучала на всю страну и весь мир именно потому, что ее представители доказали: пейзаж - это больше, чем пейзаж!
- Однако вы явно пошли не по пути Юкина, Бритова и других, с их крупным мазком и яркой колористикой.
- Да, мои работы не относятся к Владимирской школе живописи. Но владимирский пейзаж — более широкое понятие. Я в большей степени пошел в пейзаже по реалистической линии Бориса Французова. Его ученики - Михаил Изотов, Юрий Ткачев, Михаил Кочешков - мои учителя. Мне с детства нравились работы Французова. Когда я учился в Суздальском художественно-реставрационном училище, то уже мечтал и готовился стать офортистом. Лет в 25, когда накопил уже некоторое количество рисунков, показал их учителям. Они мою графику разгромили в пух и прах. И посоветовали: «То же самое сделай краской». И через полтора года после участия в первой выставке в 1998 году меня приняли в Союз художников.
- Вот это признание! Интересно, вы пишете с натуры или в мастерской?
- В основном, с натуры. Во Мстере есть дача нашего друга и коллеги Олега Модорова. Мы приезжаем туда уже 15 лет - весной и осенью. Дом Олега находится посреди леса. Там бесконечные возможности для новых пейзажей. И вот, чтобы увидеть с нужной точки понравившийся лесной вид, мне как-то пришлось три часа копать траншею сквозь снег в сторону от дороги, потому что иначе пройти было невозможно. С пленэров приезжаю с небольшими этюдами. На их основе пишу большие картины уже в мастерской.
- Приходится ориентироваться, скажем так, на покупательский спрос?
- Стараюсь не думать об этом, когда делаю творческие работы. Считаю, что это последнее дело - изначально думать, как твоя работа понравится потенциальному покупателю.
- Можно спросить вас как зампреда Владимирского отделения Союза художников: какая польза сегодня от членства в Союзе художников?
- Во-первых, Союз объединяет художников. Во-вторых, он все-таки дает творческий рост и, я бы сказал так - правильные мозги вставляет. Потому что те, кто говорят: «Зачем мне Союз художников? Мое творчество и так любят!», обычно уходят то ли в самодеятельность, то ли в свое формотворчество, то есть во что-то не профессиональное. В Союзе художника оценивают эксперты, которые могут правильно оценить и направить его на путь истинный. И, в-третьих: у нас есть мастерские, которые со временем предоставляются членам Союза. «Со временем» - потому что мастерских все же не так много, как хотелось бы. У нас даже есть очередь на мастерские – сейчас там около 20 человек.
- Вы участвуете в общественной комиссии ОНФ по сохранению памяти о владимирских художниках. Почему это важно?
- Обидно, когда художники уходят, и их творчество забывается. Меня даже назначили в ОНФ экспертом по художникам. Тем более я создал и веду сайт Союза художников Владимирской области, а там - биографии всех наших здравствующих и покойных членов Союза. К тому же, реалистический художник живет на фундаменте достижений предшествующих мастеров и на этой основе создает свое. Поэтому мне важно знать, какие художники были во Владимире, что делали, что писали. А сейчас у нас как бы параллельно и ровно развиваются два направления: последователи Владимирской школы живописи и - реалистического направления, к которому принадлежу я. Это равносильные направления. Мы немножко спорим между собой и в чем-то соперничаем. Поэтому мы все время растем. Из разнообразия взглядов складывается творческая гармония. На Всероссийских выставках владимирскому пейзажу по-прежнему аплодируют.
- Как, вообще, сейчас идет развитие изобразительного искусства в России?
- Сейчас для нас самое неблагодарное время. Худижники государству не нужны, развиваются сами по себе. Многие потеряли ориентиры. Главную задачу для себя вижу в сохранении российского реалистического искусства. Я вхожу еще в «Союз русских художников. Новое время». Такая организация существовала до революции. В наше время ее возродили, как объединение преемников традиции высокого российского реалистического искусства. В ней около 50-ти постоянных членов. Сейчас порой идет сознательное уничтожение российских традиций в искусстве, в образовании. А мы объединились и «отгородились» от новомодных западных веяний. И создаем «мост над бездной» - от современного реализма к будущему. Возможно, наше поколение уже не сможет в современной ситуации создать что-то принципиально новое, но мы должны хотя бы сохранить реалистическое направление для следующих поколений художников.