Династии без бракоделов
Предприятие сразу — еще на подъезде - показалось нам интересным: прямо у проходной там, в относительно небольшом поселке, прямо как в Европе, красуется армия велосипедов. Как выяснилось, сторонники экологичного транспорта — сами работники. На наших глазах две женщины солидного возраста вышли на улицу после смены и, пристроив сумочки на багажники, бодро закрутили колесами в сторону жилого района.
Основали эту гутную историю в одном из поселков Гусь-Хрустального района еще в середине ХIХ века. Начинали с простых стаканов, кувшинов, бутылей. Хотя что из перечисленного было самым-самым дебютным изделием, сейчас уже никто не помнит.
Место для заводика выбрали не случайно — поближе к сырью и топливу. Именно в этих местах были сосредоточены большие залежи кварцевого песка и торфа. Правда, уже много лет кварцевый песок на производство завозят из Украины и Беларуси. Причина — в свойствах сырья. Местный песок придает стеклу мутный зеленоватый оттенок, что не всегда приемлемо, особенно в вещах для интерьера. А завозной дает прозрачность хрусталя. И, кстати, по цене вполне приемлем, несмотря на дальнюю логистику.
Многие здесь работают целыми династиями и учатся у своих родных. Выдувают и раскрашивают все — от ваз и аквариумов до интерьерной посуды и эксклюзивных елочных игрушек с авторской росписью.
Самое интересное, что, в отличие от СССР, где подготовка рабочих кадров была на высоте, выдувальщиков на гутное производство сейчас не учат ни в каких училищах. Так что мастерство они приобретают на самом производстве. Причем, начинают ребята свои университеты с позиции относчика — того, кто относит готовое изделие от мастера и от печи на место его дальнейшей обработки. Между прочим, тут тоже нужна сноровка — издели в этот момент все еще раскалено. Затем переходят на должность наборщика раскаленной стекломассы, с которой потом работает сам выдувальщик. И только после этого соискатель уже начинает учиться на выдувальщика.
Однако эта профессия не всем отзывается. Как нам сказали местные специалисты, у некоторых с выдуванием все очень быстро складывается — за несколько месяцев — и мастер, а кто-то больше года один брак делает... Впрочем, за брак здесь не взыскивают — убытков-то нет, стеклобой спокойно плавится снова, но понятное дело, что заработать на «сдельщине» бракодел не может.
Чутье мастера
Здесь заметили интересную закономерность — чем меньше ростом и комплекцией выдувальщик, тем больше изделие он может создать.
Знакомимся с одним из профи, отошедшим на минуту от печи. Владимир, 55 лет, хотя на вид ему не дашь больше 45-ти. Улыбчивый, доброжелательный. Производство считается «вредным», так что пенсию наш новый знакомый заработал себе очень много лет назад, но — по-прежнему продолжает работать. Не могли не спросить его: «Как вы умудряетесь так хорошо выглядеть, да еще трудясь на «вредном» производстве?». Он рассмеялся: «Не пью, не курю, люблю природу, спорт — лыжи, бег, хоккей, вот и сохранился». По его словам, если заказ поступил на мелкие изделия, то за смену (восемь часов) лично он может изготовить до тысячи штук, а если, например, крупные аквариумы — как на момент нашего визита, то около 100.
На вопрос «Как вы понимаете, сколько стекломассы надо взять для конкретного изделия?» Владимир ответил просто: «Это профессиональное чутье, опыт. Это чувствовать нужно».
Долго разговаривать с нами мастер не мог — работа ждала. И он, и все его коллеги на рабочем месте одеты почти по-пляжному — в майки и шорты, что понять можно. Печь, в которой варится стекломасса, разогрета до тысячи с лишним градусов по Цельсию, а проемы в ней, откуда работники достают раскаленную массу, выглядят реально, как «окна в ад».
Кстати, эту печь останавливать нельзя, иначе вся стекломасса (порядка 40 тонн) застынет там внутри, а такой монолит снова расплавит разве что солнце. То есть случись остановка до удаления стекломассы (а ее делают при плановом ремонте, что технологически очень трудозатратно), печь можно будет просто выбросить. А именно печь — самая дорогая часть этого производства. Единственное, ее немного «остужают» на сутки в главный праздник наших людей - 31 декабря, ограничивая подачу газа, чтобы стекломасса и не застывала, и не плавилась.
Могут ли стены печи прогореть? - спросили мы у профессионалов. «Вот для того, чтобы не прогорели, проводятся плановые ремонты и, если требуется, выкладывается дополнительная стенка из непрогораемого кирпича». Но на случай ЧП тоже все предусмотрено — под цехом с печью находится самый настоящий, выложенный спецматериалами бассейн, способный поглотить и удержать раскаленное стекло, не дав ему растечься по территории. Хотя за печью тут явно следят очень хорошо. Ей уже около семи лет, а она — при интенсивном круглосуточном использовании — выглядит, как новенькая.
Свечные миллионы
А еще у этого предприятия на той же территории есть «дочка» — свечное производство. Оно тоже гутное, то есть ручное.
Свечи здесь делают самые разные - от микроскопических чайных до метра-двух в высоту, всех цветов радуги, формованные, резные, с узорами и картинками. Аромат в цехах стоит замечательный. Кстати, долю ароматизатора в себестоимости свечей нам не сказали, но дали понять, что она вполне серьезная.
Видим на столах занятные приспособления: закрепленные в вертикальном положении простенькие дешевые утюги, с помощью которых мастера (их здесь называют «операторами свечного цеха») выравнивают готовые изделия, проглаживая их бочками о горячий металл. «Доводилось обжигаться?» - спрашиваем одного из сотрудников, Александра. Он с улыбкой, не отрываясь от процесса, кивает, но добавляет — давно, чуть-чуть, не больно.
Кстати, утюг в технологической цепочке свечного производства — не местное ноу-хау. По словам начальника производства, Дмитрия, бывшего нашим экскурсоводом, тот же способ выравнивания бочков свечей используют и за границей: в Польше, Дании... Просто потому, что нет приспособления удобнее. Но такая интенсивность использования агрегатов (их же практически не выключают во время смены) сказывается на продолжительности их жизни: в среднем эти утюги меняют раз в два месяца.
Один сотрудник выпускает до 3 тысяч свечей за смену. Основные покупатели этого «свечного заводика» — сетевые магазины. Сотрудничество с нюансами. У сетей в руках рынок, хотя сложности в общении с ними есть и у этого производителя. То есть все как с продуктами питания: сети заказывают конкретные объемы, не просчитав потенциальный спрос, а не проданное вовремя (например, свечи к Рождеству) возвращают, никак не компенсируя затраты. Тем не менее, производство в тренде и явно не прогорает, раз объемы растут: если еще пять лет назад здесь выпускали по 300-400 тысяч свечей в год, то сейчас счет идет на миллионы штук.
Парафин, из которого прессуют большинство свечей, внешне похож на сахар. Производители предпочитают именно его, потому что - в отличие от жидкого парафина, который застывает больше десяти часов, «порошковый» позволяет выдавать по 4 заготовки свечей в 30 секунд. Производительность в наше время очень важна, даже на ручном производстве.
Упомянутые большие свечи специалисты называют каминными или садовыми. Они настолько мощные, что в них вставляют по пять-шесть фитилей — иначе вообще не прогорит такой мощный столбик. Хватает такой свечи примерно на месяц, говорит наш сопровождающий. Хотя на его памяти еще никто не дожег такую циклопическую свечу до основания.
На производстве нас решили порадовать — разрешили попробовать покрасить готовые свечи. Решив, что это - дело пустяковое (насадил свечку на специальный крюк-держатель, окунул в емкость с краской, досчитал до трех, медленно достал — и вот она, будущая краса интерьера, ровная, яркая и красивая), мы взялись за дело. И тут же выяснили, что просто это только на первый взгляд. Не додержишь долю секунды — краситель не закрепится. Передержишь на ту же долю секунды — свечка перегреется и покроется цветными подтеками, что уже не исправить. У нас, собственно, так и получилось, с подтеками. Нам их в итоге и подарили, на память. А вот у местных мастеров из тех же емкостей «выныривали» идеально ровные по окрасу и глянцевости бочков свечки. Ну, на то они и мастера.