Спасение банкрота. Напомним предысторию нынешних событий. Еще в 2016 году у предприятия дела были настолько плохи, что основной на тот момент кредитор предприятия - Сбербанк, которому компания «РАСКО» задолжала большую часть из задолженности в 1 млрд 700 млн рублей, продал эти долговые обязательства с торгов.
Видимо, в перспективы производства никто особенно не верил. Долговые обязательства были выкуплены за сумму в разы меньшую – 450 млн рублей. Новым кредитором компании РАСКО стал «ББР-банк». Это принципиальный момент. Потому что сейчас вопрос о стоимости актива, который генерирует убытки, вдруг стал ключевым в истории. Почему в адрес Сбербанка таких вопросов не задавалось?
При этом у собственников и учредителей ООО «РАСКО», которым принадлежали заводы в Анопино и Воронеже, управление этими производствами сохранялось. Однако через полтора года задолженность предприятия снова выросла. Почти до 2 млрд рублей (1 млрд 917 млн). А это означало, что у собственников предприятия либо не было возможности, либо желания спасти его от банкротства. Кроме кредитной задолженности росли долги перед поставщиками сырья, энергоресурсов, долги по налогам и зарплатам. Сотрудникам не выплачивали их деньги несколько месяцев, но уголовное дело по этому поводу почему-то не было возбуждено. Газоснабжающая организация предупредила о готовящемся прекращении поставок, что означало бы смерть предприятия.
По соглашению между учредителями «РАСКО» и «ББР-банком» при возникновении непрерывной просроченной задолженности по погашению процентов или основного долга сроком более 30 дней права собственников компании переходили банку.
14 ноября 2018 года банк отстранил владельцев-учредителей ООО «РАСКО» от оперативного руководства компанией и назначил ее исполнительным директором Андрея Евстигнеева. На тот момент задолженность перед банком составляла около 700 млн рублей.
Кредитор стал искать арендаторов на обе производственные площадки компании – в Воронеже и Анопино. Желающих взять в аренду воронежский завод, повесив на себя все его долги, не нашлось. Теперь этого завода нет.
На анопинский завод арендатора искал не только кредитор. К уговорам потенциальных инвесторов и арендаторов подключились районные и региональные власти. Остановка предприятия, на которое завязана жизнь целого поселка, – это ЧП, экономическое и социальное.
На буксире у «ЭКСПО ГЛАСС». Совместными усилиями такого арендатора - в виде компании «ЭКСПО ГЛАСС» - нашли и уговорили.
Генеральный директор ООО «ЭКСПО ГЛАСС» Александр Смирнов в ходе судебного заседания в Октябрьском суде города Владимира подтвердил, что его компания не была инициатором заключения договора аренды производственной площадки, обремененной миллиардными долгами и генерирующей ежемесячно около 50 млн рублей убытков.
При этом для того, чтобы завод в Анопино не был остановлен, арендатору требовалось сразу же погасить 40 млн рублей долгов по заработной плате, 54 млн рублей долгов за газ, 24 млн рублей за электроэнергию. А чтобы предприятие перестало производить убытки, необходимо было вложить значительные средства в модернизацию заводской инфраструктуры и оборудования. На это арендатор уже потратил еще 325 млн рублей.
Договор аренды 11 ноября 2018 года между ООО «РАСКО» и «ООО «ЭКСПО ГЛАСС» сроком на год со стороны «РАСКО» подписывал еще Дмитрий Дубинов – учредитель и на тот момент руководитель компании, а в апреле следующего года повторное соглашение было подписано уже новым исполнительным директором ООО «РАСКО» - Андреем Евстигнеевым, назначенным на эту должность «ББР-банком». Условия второго соглашения основывались на оценке активов, проведенной независимой компанией. На тот момент обе стороны пришли к соглашению. Добровольному. Тут если на кого-то и оказывалось давление, то, скорее, на арендатора.
Бизнес – это всегда про прибыль. В чем в рамках закона в этом соглашении может быть выгода обеих сторон? Для банка есть два варианта. Первый. Банк может оставаться основным кредитором компании-банкрота, не требуя с арендатора расчета по долгам. В этом случае долги – забота банка, а задача арендатора вывести актив на безубыточность или прибыль - с тем, чтобы кредитор получил максимальную прибыль после продажи актива с торгов. Второй вариант: арендодатель перекладывает долговую нагрузку на арендатора, который по факту выкупает у него долг, становясь кредитором предприятия банкрота, плюсом банк получает арендные платежи. «ББР-банк» и ООО «РАСКО» пошли по второму пути.
В чем при этом должна быть выгода арендатора? Как можно быстрее вывести предприятие, взятое в аренду, на хорошую рентабельность. К моменту запуска конкурсной процедуры и продажи банкротного предприятия с торгов стоимость актива должна быть высокой. Чем выше, тем лучше. В этом случае, если торги выигрывает сторонний покупатель, то он платит хорошую цену – достаточную для расчетов с кредиторами. А так как основным кредитором становится арендатор, то он кровно заинтересован в увеличении стоимости актива, а значит - в успешной работе предприятия. Если на торгах предприятие приобретает арендатор (у него преимущество, как у кредитора), то он получает хорошо работающее и приносящее прибыль предприятие.
Так это должно работать, если обе стороны ведут игру честно и в рамках закона.
«ЭКСПО ГЛАСС» взятые на себя по арендному соглашению обязательства выполняет, вкладывается в развитие производственной площадки в Анопино и гасит долги, в том числе - долг перед банком, становясь основным залоговым кредитором ООО «РАСКО». А это - практически гарантия того, что после запуска и завершения конкурсных процедур анопинский завод, наконец нормально заработавший, останется у «ЭКСПО ГЛАСС». Работников предприятия такой расклад явно более чем устраивает - иначе бы 10 октября этого года они не выгнали с предприятия оспаривающих право аренды у «ЭКСПО ГЛАСС» конкурентов.
Странный ход. Однако, по каким-то непонятным причинам, такое положение вещей вдруг перестало устраивать «ББР-банк» и находящееся у него в управлении ООО «РАСКО».
Наряду с остальными долгами арендатор дисциплинированно по графику погашал и задолженность ООО «РАСКО» перед «ББР-банком». И вдруг выяснилось, что остаток задолженности в 175 млн рублей, который арендатор был готов выплатить полностью в течение 11 дней, «ББР-банк» переуступил по договору цессии барнаульской компании ТК «Сибирь-Ойл» на худших условиях. От барнаульской компании требовалось заплатить банку сразу только 50 млн рублей, а остальное – в рассрочку.
Теперь у ООО «РАСКО» появился еще один кредитор.
В «ЭКСПО ГЛАСС» заподозрили неладное.
- Что это за компания? За ней не числится никакого имущества, оборот нулевой, в штате 1 сотрудник. Поэтому у нас появились опасения, что, если бы мы им перечислили деньги на расчетный счет, то у нас могло бы появиться письмо, что по новому договору цессии теперь держателем оставшегося долга является другая компания. И она предъявила бы нам новые требования. Чтобы такого не произошло, мы внесли деньги на депозит у нотариуса. Мы были готовы полностью погасить эту задолженность, но банк выбрал путь договора цессии с рассрочкой на заведомо невыгодных условиях, что очень странно. Можно предположить, что за рамками официального договора, есть не протокольные дополнительные договоренности, - рассказал гендиректор ООО «ЭКСПО ГЛАСС» Александр Смирнов.
ТК «Сибирь-Ойл» по непонятным причинам не захотела получить долг через нотариуса.
Одновременно с этим исполнительный директор ООО «РАСКО» Андрей Евстигнеев и представитель компании «Сибирь-Ойл» решили оспорить и пересмотреть условия арендного договора, при заключении которого якобы была сильно занижена стоимость передаваемого в аренду имущества, чем нанесен ущерб арендодателю. Со стороны арендодателя, кстати, договор заключал Евстигнеев, который якобы был введен в заблуждение. Вопрос: кем введен? Ведь оценку проводила специализированная компания. Тем не менее этот спор был рассмотрен в Арбитражном суде. Суд решил, что оценка проведена в соответствии с законом и соответствует реальной рыночной стоимости актива на тот момент и в том состоянии. Вердикт Арбитражного суда был вынесен в июне этого года.
Выплатил долги – нанес ущерб. А 23 июля по заявлению представителей ООО «РАСКО» и «Сибирь-Ойл» в Гусе-Хрустальном было возбуждено уголовное дело против ООО «ЭКСПО ГЛАСС». Обвинения те же, что уже звучали в Арбитражном суде. Но если там не нашли нарушений при проведении оценки переданного в аренду имущества и в условиях заключенного соглашения, то следствием было открыто уголовное дело по этому поводу, за пару месяцев расследовано и почти готово к передаче в суд.
- Ситуация вполне очевидная. В июне мы выигрываем дело в Арбитражном суде, который очень долго изучал документы и пришел к выводу, что аренда была заключена на абсолютно рыночных условиях. Наши оппоненты на этом не успокоились, и скоропалительно 23 июля было возбуждено уголовное дело. За мою практику это первый раз, чтобы экономическое дело расследовалось меньше двух месяцев. Быстро и подписку о невыезде сделали, и арест на имущество наложили. А сейчас следствие поменяло позицию и вышло с ходатайством о домашнем аресте. Хотя того имущества, что уже арестовано решением суда, достаточно для возмещения ущерба, который к тому же не доказан, и которого, на наш взгляд не было. На мой взгляд, здесь налицо абсолютно экономический спор и здесь не может быть речи ни о каком домашнем аресте. Мы полагаем, что следствие в данном случае способствует рейдерам, поскольку в воскресенье на анопинской площадке была попытка рейдерского захвата. Уже четвертая подобная попытка! При этом сначала дело об изменении меры пресечения для Александра Смирнова было запланировано провести в пятницу в суде Гусь-Хрустального, но мы указали, что нарушена подсудность. И уже во вторник дело слушается в Октябрьском районном суде города Владимира. Оперативность и скоординированность действий рейдеров и следствия просто поражает, - прокомментировала ситуацию адвокат Смирнова Мария Виноградова.
По словам защитников, представляющих интересы гендиректора ООО «ЭКСПО ГЛАСС», люди, нанятые рейдерами после того, как рабочие анопинского завода выгнали их с территории производства, остались жить во владимирской гостинице, ожидая, что суд вынесет решение об изменении меры пресечения для Александра Смирнова с подписки о невыезде на домашний арест с тем, чтобы предпринять очередную попытку силового захода на предприятие.
Вообще тут не очень понятно, о каком ущербе (и кому?) идет речь. Ущерб учредителям компании «РАСКО»? В чем? На них было два миллиарда долга. В том числе долги по зарплате, за что как раз законом предусмотрено уголовное преследование. Сейчас этих долгов нет, закрыты и многие другие долговые обязательства. Ущерб тому заводу ООО «РАСКО», которое управлялось представителем, назначенным «ББР-банком»? Так арендное соглашение этот представитель и подписывал. К тому же есть решение Арбитражного суда, признавшее справедливость оценки, которая легла в основание этого соглашения. Ущерб «Сибирь-Ойл»? А в чем проблема была взять деньги в уплату остатка долга у нотариуса? Тем более, что там можно было взять всю сумму сразу, а банку выплачивать, как это и значилось в договоре цессии, в рассрочку?
Может быть, ущерб нанесен экономике района и области? Тем, что не закрылось еще одно предприятие? Или поселку Анопино, где работники завода начали наконец получать нормальную зарплату в срок?
В чем «общественная опасность» деяния арендатора? Не дали разориться заводу в Анопино? Не позволили остаться работникам предприятия без средств к существованию?
- Бывшие собственники не выплачивали сотрудникам зарплату три месяца. Люди в прямом смысле слова работали за тарелку супа: на заводе была столовая, которая и позволила им без зарплаты три месяца прожить, - сказал в судебном заседании Смирнов, уверенный, что дело против него имеет заказной характер. – У нас постоянно идут налоговые проверки. И это несмотря на то, что только за 2020 год мы заплатили налогов больше, чем за 16 лет компания «РАСКО».
Арест как стимул к чтению?
Тем не менее сторона обвинения ходатайствовала о взятии Смирнова под домашний арест, мотивируя это степенью общественной опасности и тем, что Смирнов нарушал условия подписки о невыезде, выезжая одним днем по работе в Москву и Санкт-Петербург, а также тем, что Смирнов не ходит ежедневно для ознакомления с материалами уголовного дела.
По словам Смирнова, у него была договоренность с предыдущим следователем о том, что поездки по работе сроком не более трех дней согласовываются устно. Суду была представлена распечатка звонков, которая доказывала, что накануне поездок Смирнов связывался со следователем.
При этом с другой стороны никаких доказательств обратного представлено не было. Ныне ведущий дело следователь ссылается на то, что сведения получены от предшественницы в устной беседе. Хотя в деле должен быть соответствующий рапорт. Такого рапорта нет. Ведь это был бы документ, за достоверность которого пришлось бы нести ответственность. Техническая возможность восстановить содержание разговоров и переписки по телефону или через мессенджеры сейчас имеется: год эта информация хранится на серверах.
Заявление следователя о том, что Смирнов должен каждый день прибывать к следователям для ознакомления с делом, вообще не выдерживает критики. Это право, а не обязанность. Ну и арест для ознакомления с материалами дела – уже явный перебор. К тому же, если следствие очень торопится передать дело в суд, то есть возможность через суд установить сроки ознакомления с делом. Такого ходатайства следствие в суд не подавало.
В ходе судебного заседания адвокаты Смирнова указали и на то, что уведомления о проведении следственных действий направлялись не по месту фактического проживания или основной работы подследственного, увеличивая время доведения информации, и на то, что жилплощадь для домашнего ареста предлагалась без получения разрешения от ее собственников, и на то, что само дело слишком спешно готовилось, о чем говорит путаница в нумерации страниц.
В итоге судья решил не отправлять Смирнова под домашний арест, но ужесточить ограничительные меры. Смирнову вообще запрещено покидать пределы Владимирской области. Также запрещено внепроцессуальное общение с лицами, имеющими статус свидетелей, специалистов и экспертов по уголовному делу. При этом не оговорено, с какой стороны эти свидетели и эксперты. Формально получается, со своими сотрудниками, привлекавшимися в любом качестве по этому делу, Смирнову тоже можно общаться только в рамках следственного и судебного процесса, а не на рабочие темы на производстве или в офисе?
Запрет на работу.
- По большому счету это запрет на профессию, - считает адвокат Илья Лебедев. - Никак по-другому это трактовать нельзя. Гендиректор управляет производством через своих заместителей, которые специализируются по определенным отраслям. В данном случае суд фактически запретил Смирнову управлять производством, ограничив его право на труд. На мой взгляд, исполнение этого решения фактически невозможно.
А абсолютное запрещение на пользование телефоном (кроме вызова «скорой») и интернетом и вовсе поверг в шок юристов.
- Ограничение на общение с адвокатами – этот момент вообще вызывает у меня большие вопросы, потому что запрет на использование телефона и интернета для связи с адвокатом в данной ситуации выглядит как классическое нарушение права на защиту Смирнова, потому что я большую часть времени провожу в Москве, а Мария Виноградова – во Владимире, для решения каких-то оперативных вопросов, назначения встреч телефон необходим. А мы теперь этого лишены, - недоумевает защитник.
При этом после вынесения запрета Смирнову на пользование телефоном помощник судьи предложила ему подписать согласие на получение sms-уведомлений. То есть сразу нарушить решение?
Да, это не арест, который бы дал пропагандистские и процессуальные преимущества оппонентам ООО «ЭКСПО ГЛАСС». Но соблюдение ограничений, налагаемых решением суда, значительно осложняет не только коммуникацию Александра Смирнова со своими защитниками, но и рабочую коммуникацию. Это никак не способствует более эффективной работе ни завода в Анопино, ставшего яблоком раздора, ни собственной производственной площадки ООО «ЭСПО ГЛАСС» в Курлово, за счет которой и вытаскивалось из банкротной безнадеги предприятие в Анопино.
В этой ситуации регион может потерять сразу два успешно работающих сегодня предприятия. Вряд ли «светлое будущее» ждет Анопино. Ведь при смене арендатора «ЭКСПО ГЛАСС» заберет купленное на их средства оборудование и предъявит к оплате долги. Это каким-то образом повысит эффективность завода и его стоимость при запуске конкурсных процедур? Вряд ли те, кто сейчас инициировал уголовное преследование гендиректора ООО «ЭКСПО ГЛАСС» планируют выкупать предприятие и обеспечивать его развитие. Иначе они действовали бы по-другому: выкупали задолженность. Пока можно в их действиях усмотреть желание затянуть конкурсную процедуру и в это время выжать из завода все, что можно.
Пострадают и логистические цепочки, полностью завязанные на «ЭКСПО ГЛАСС». Люди за тарелку супа работать больше не будут: просто уедут из Анопино.
Пострадает и «ЭКСПО ГЛАСС». Понятно, что средства на выплату долгов и инвестиции в производство брались не с анопинских убытков. Это деньги «ЭКСПО ГЛАСС». И быстро они не вернутся. Возможно, не вернутся вообще, если от завода в Анопино останутся пустые корпуса. А это серьезно осложнит финансовое состояние и этого предприятия.
К чему это приведет предсказать не сложно – к падению доходов жителей двух поселений, сокращению налоговых поступлений в бюджет, а возможно – и к смерти стекольной промышленности региона.