Девушка работала в Каире - делала нательные рисунки египетским военным. А татуировщиком она мечтала стать еще во времена обучения на филологическом факультете ВлГУ. Процесс растянулся на несколько лет из-за неопытности. Но Мегионская о профессии не жалеет, говорит:

«После окончания университета работала копирайтером, корректором и журналистом в разных изданиях. Какое-то время диплом филфака меня кормил. И сейчас мой внутренний журналист помогает в общении с клиентами и ведении бизнес-соцсетей».

Скопить средства на специальное оборудование тогда тоже не удалось, но ей удалось получить поддержку известного мастера. Хотя близкие идею стать татуировщицей не поддержали. Более того: посчитали рисунки на теле уделом маргиналов, а Свете посоветовали искать работу в офисе или выйти замуж.

- Только когда уже я начала сама себя обеспечивать, родственники приняли тату как серьезную профессию. Потом стала ездить на фестивали, получать приглашения работать в Европе, – улыбается наша собеседница.

- Были случаи, что ты отговаривала человека делать тату?

- Довольно часто отговариваю делать татуировки. Если уверена, что «конфетки» не получится, рекомендую другой вариант. Например, если человек хочет скорректировать старую татуировку, не перекрывая ее. Никогда не настаиваю на том, чтобы делали тату конкретно у меня. Могу отговорить от какого-то неудачного расположения рисунка: например, если им анатомически «разрезается» нога на две части, что смотрится не гармонично. Также не приветствую набивки на пальцах с боковой части, с внутренней стороны ладони, на стопе. Они недолговечны. Иногда на этих местах тату даже не успевают зажить до конца, а рисунок уже расплывается. Лучше потерять клиента, чем сделать заведомо плохую работу.

- Твой самый молодой клиент и самый зрелый?

- Самому молодому было 14 лет. Привели его мама с тетей. Женщины показались мне абсолютно адекватными. Рассуждали так: если подростку, который мечтает о татуировке несколько лет, отказать – он все равно это сделает где-то в кустарных условиях. А так можно получить не только неудачный дизайн, но и заражение. Была еще 15-летняя клиентка. Обычно мы работаем с людьми с 16 лет с разрешения родителей, но вот два случая стали исключениями. Самый взрослый клиент – 80-летний турист, который гулял в центре Владимира с женой. Супруги увидели вывеску студии — и дедушка решил набить надпись. А я сама свою первую татуировку (но это был сразу «рукав») сделала в 24 года.

- Веришь в суеверия, связанные с тату?

- Если человек сам вложил какой-то смысл в татуировку, то это будет работать. У меня были люди, которые набивали астрологические символы. Эти рисунки заряжены на успехи - у противоположного пола или финансовый. У меня есть несколько татуировок, но довольно больших: два тату-рукава, две татуировки на бедрах и одна на голени. Портрет участника группы «Сектор газа», чертенок из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», тролли с лохматыми головами, Барби из детства, игрушка из «Киндера». На левой руке – маки, в которых сидит змея, а наверху - птица. Кстати, чтобы не жалеть о сделанных татуировках, лучше их связывать с памятным моментом или важной частью твоей жизни.

- Расскажи про опыт работы в Каире.

- Близкие друзья там живут, они открыли небольшую тату-студию. В Каире индустрия татуировки не очень хорошо развита. Часто местные мастера просто арендуют просторное жилое помещение и оборудуют несколько рабочих кабинетов. В Каире с большим интересом относятся к татуировкам. Даже среди женщин-мусульманок есть к этому позитивный интерес. Однажды делала татуировку женщине, она приехала ко мне в парандже. Русские мастера там, конечно, как суперзвезды, которые умеют делать какие-то совершенно невероятные вещи. Я работаю с цветом. Но на смуглую кожу, тяжело делать цветные рисунки. Поэтому занималась там графикой. Нашлись постоянные клиенты, которые очень ждут моего следующего приезда.

- А что за история с рисунками для военных?

- Это не какая-то особая каста людей, они делают татуировки просто для украшения тела. Там, если к тебе пришел один военный, то потом придет еще с десяток его друзей. В плане выбора рисунка люди там не очень сильно отличаются от россиян. Хотя у нас больше людей, готовых к сложным творческим проектам и индивидуальным дизайнам. В нашей стране больше ценят авторский стиль мастера. Египтян проще впечатлить, потому что они у них «насмотренность» не такая большая, они реже бывают готовы к большим татуировкам. Популярны различные орнаменты, узоры, надписи. Как ни странно, любят набивать на теле пирамиды и маски фараонов.

- Насколько изменчива мода в «мире» татуировок?

- Татуировщики с этих позиций не рассуждают. У нас есть понятие поточной работы и авторской, где ты можешь побыть в роли дизайнера. Если человека будет радовать простая надпись, то не стану настаивать на какой-то авторской идее. Надписи делают реже, но они довольно популярны. Конечно, татуировки типа трайбла (узоры в виде черных линий) уже считаются дурным тоном. Но мода циклична. Надписи двинулись в сторону летеринга – имитирующие каллиграфию, а не просто по стандартным шрифтам. Не могу сказать, что за последние лет пять мода кардинально изменилась. Как спрашивали этих птичек, вылетающих из одуванчика или надписи, так и спрашивают.

- Что делать с уже «не модными» тату?

- Если татуировка перестает устраивать человека, обычно ее просто перекрывают. Профессиональный пигмент полностью удалить лазером сложно, а то и не всегда возможно. Хорошим лазером можно осветлить тату. В таком случае делать перекрытие гораздо легче. Часто и без лазера делают: темные цвета перекрывается еще более темными, перекрытие больше старого тату. Рекомендую тату делать не с мыслями: «ой, если что, уберу лазером». Эта логика приведет потом к проблемам.

- Часто люди хотят, чтобы тату было незаметно из-за делового дресс-кода?

- Убеждена: хороший специалист не встретит сопротивления со стороны начальства. Это уверенность в себе и в своих действиях. Когда человек начинает прятать свою татуировку, оправдываться, окружение это чувствует. Татуировки делать под дресс-код – не логично. Потому что дресс-код может поменяться в любой момент, а вот негармоничная татуировка, которую можно спрятать юбкой или блузкой – это плохо. Для меня абсолютно не нормально, чтобы кто-то диктовал правила, как мне одеваться. Например, бортпроводники – у них все строго. Однако, я видела стюардессу с татуировкой. Моя сестра работает инженером в муниципальном предприятии, у нее есть заметные татуировки. Делали тату у меня врачи, учителя, военные, полицейские, даже депутаты. Во многих организациях сейчас руководящий состав меняется и взгляды меняются. Мне кажется, через пару лет дресс-код вообще исчезнет.

- Когда тату – необходимость?

- Шрамы не обязательно скрывать татуировками – их можно принять и жить с ними. Возможно их удалить при помощи лазерной шлифовки. Хотя слышала много негативных отзывов об этой процедуре. Некоторые неопытные мастера делают такие татуировки на шрамах, которые не то что их не перекрывают, а только больше притягивают внимание к дефекту. Некоторые делают татуировки, например, в медицинских целях. К примеру, с обозначением о диабете. Видела очень интересное тату, где были изображены перечеркнутые креветка, кальмар и мидия. Значит, у человека аллергия на морепродукты. Это на случай, если станет плохо в общественном месте. У солдат советской армии, кажется, были тату с группой крови и резус-фактором.

Из Мариуполя в Камешково.

Представители большой семьи Мартиросянов с корнями в Армении после распада СССР оказались с годами в разных регионах. 

У Геворга Мартиросяна, как он рассказал, судьба сложилась так, что к 2014 году он жил с женой и двумя детьми в Мариуполе, не интересовался политикой, работал в строительстве, неплохо зарабатывал, заботился о семье, ходил в церковь. 

- Но вдруг сосед-украинец, который был как брат, с которым вместе ходили в церковь, назвал нашу семью сепаратистами и стал враждебен. Это первое, что меня поразило, - вспоминает Геворг. 

Глубокий перелом в Мариуполе ярко обозначился как раз к 9 мая 2014 года. 

Геворг и его жена стали участниками референдума в мае 2014 года, ответив «да» на вопрос: «Поддерживаете ли Вы Акт о государственной самостоятельности Донецкой Народной Республики?». По словам Геворга, он и многие уже тогда шли на референдум с надеждой, голосовали за вхождение в состав России.

9 мая 2014 года украинские военные и боевики нацбатов открыли огонь по местной милиции и мирным жителям, которые были не согласны с действующим режимом в Киеве. Каратели надеялись запугать тех, кто верил в Россию.

Число инцидентов нарастало.

 - Никто из нас тогда еще не знал, что в Мариуполь специально завезли нацистов. Моего шурина группа нациков забила до смерти в день рождения у кафе 8 мая 2014 года, - вспоминает Геворг.

Однако даже после перестрелки на блок-посту недалеко от их дома Геворг еще надеялся: 

- Я говорил тогда своим: «Никуда пока не уезжаем, терпим. У нас же прошел референдум, Россия придет, мы ждем от нее поддержки». Но когда позже бой с националистами начался в центре города, а я как раз с работы возвращался, это стало последней каплей. Подумал, что так однажды или дети живыми домой не вернутся, или супруга. 

Он решил, что пора спасать семью. Так начался их путь во Владимирскую область через Ростов, Краснодар и Крым.  Из Симферополя самолетом прибыли в Иваново и уже оттуда - в ПВР в Камешковском районе.

- В ПВР несколько месяцев побыли, пока освоились, на работу устроились, оформили документы. Огромное спасибо за это нашей администрации! – говорит Геворг.

Весь в деда.

В 2015 году, когда они уже жили на съемной квартире, Геворг, несмотря на протесты жены, ушел добровольцем воевать на Донбасс. А ведь мог спокойно жить в далеком от линии противостояния российском регионе. 

Почему он решил взяться за оружие и встать в ряды защитников Донбасса?

Причин, по его словам, несколько. Повлияла и гибель от рук националистов близких и друзей, и убежденность, основанная на фактах, что враг безжалостный и беспощадный. И, конечно, Геворг никогда не забывал о дедушке-фронтовике.

Наверное, гены воинские от деда «сработали» у внука.

Во время Великой Отечественной войны дед Геворга Акоп Абрамович Мартиросян в 17 лет подделал документы о возрасте, приписал себе год, и из родной Армении добровольцем ушел на фронт. Воевал недолго: с товарищами попал в окружение, вывел к своим, но был тяжело ранен. Акопу раздробило локоть. Руку хотели ампутировать.

Прадед, его отец, приехал в госпиталь. И уговорил врача руку спасти.

«Доктор, собери, как хочешь, руку сына. Мне его еще женить надо. А на Кавказе без руки плохо женить», - уговаривал отец юного фронтовика медиков. 

Руку сохранили, но она так и не действовала до конца жизни деда. 

В семье сохранилась лишь одна фотография деда-фронтовика очень неважного качества. Это фото внук и поместил на штендер для марша «Бессмертного полка». Но и по такому снимку видно, что внук Геворг даже внешне - вылитый дедушка.

- Дедушка умер, когда мне было пять лет. Но я помню, как он говорил, что я самый любимый его внук, - говорит Геворг.

Ситуация, как у деда, повторилась у внука в 2015 году, когда он пошел добровольцем в зону боевых действий на Донбассе.

- Я чувствовал, когда добровольцем пошел, что у меня словно был учитель - мой дедушка, - признается Геворг.

Путь добровольца.

Первый опыт добровольца в ДНР в 2015 году убедил его, что он нужен там.  

Это был участок, где пришлось сдерживать неприятельские силы, многократно превосходившие число добровольцев по другую сторону реки. Пополнение, включая Геворга, бойцы приняли с огромной радостью.

По словам Геворга, те добровольцы первой волны были «золотые люди с доброй душой».

- Тогда нам не платили зарплату. Мне ребята там сказали: в случае чего тебя как добровольца с честью похоронят на Аллее Славы в Донецке. У меня друг на той Аллее похоронен с 15-го года. После этого я на войне друзей не завожу.

Военные навыки Геворг приобрел, как он говорит, достаточно быстро. И сразу понял, что главное в боевой обстановке – думать и обладать хорошей физической подготовкой.

Он убедился в главном, что их защита необходима мирным жителям. 

- В 2015 году я был там и видел страдающих мирных людей, голодных детей. В поселке отдавал паек многодетной семье. Знаю, что другие ребята тоже приходили туда и свой паек отдавали. Постоянно со стороны Украины были артобстрелы по мирным домам. Подходит ко мне женщина, плачет, обнимает и говорит: «Сыночек, спасибо, что вы нас защищаете, а то они нас тут всех поубивают», - вспоминает Геворг.

 - Я считаю, долг тогда отдал и слава Богу, что живой-здоровый остался. Ноги чуть-чуть подморозил. И к весне вернулся домой, - добавляет он.

На память о том первом опыте добровольца в 2015 году он хранит флаг ДНР с росписями боевых друзей. Большинства из них не стало в том же году: попали в засаду…

В 2017 году Геворга снова, как он говорит, потянуло в ДНР добровольцем. Тогда тоже оборону держали. На тот раз зимой в полях и окопах он «заработал» двустороннее воспаление легких.

И в третий раз Геворг ушел добровольцем уже на специальную военную операцию весной 2022 года.  В бою получил контузию с травмой головы. Сначала не оценил тяжести последствий, хотел остаться в части подлечиться. Но как сказали врач - был одной ногой на том свете. Так что пока бои пришлось завершить.

Его вдохновлял пример выживаемости деда на войне. После полутора лет лечения Геворг и сегодня чувствует последствия контузии: шум и боли в голове. Другие с подобными оформляют инвалидность, но Мартиросян не собирается пока. 

«А вдруг снова придется пойти воевать, а кто же меня возьмет с инвалидностью?» – рассуждает он. 

Кроме того, он по программе «Время героев» прошел подготовку по государственному и муниципальному управлению.

В 2023 году Геворг все-таки снова стал добровольцем в ДНР, но уже в гуманитарной сфере. Участвовал в ремонте крыши музыкальной школы в подшефном городе Докучаевске, пострадавшем от вражеских обстрелов. 

Среди родных военные действия обернулись тяжелыми потерями.

Брат Степан, служивший в ЛНР пожарным, тоже ушел на фронт добровольцем. Выполняя задание, подорвался на мине.  Долго лежал в реанимации, но не вытянул, умер.   Две племянницы погибли от разрыва снаряда в Мариуполе.

Его молодой племянник и еще один шурин тоже стали добровольцами. Оба комиссованы, один по болезни, другой после контузии. 

- Я убедился, что война – жестокая, страшная и беспощадная. Еще в самом начале в Мариуполе бабушка из числа «детей войны» нам все время говорила: «Всё, что угодно, только не война». Только теперь понимаю глубину смысла слов. Недаром говорят: «Худой мир лучше доброй ссоры». Но сегодня, накануне Дня Победы, скажу: этот враг нас жалеть не будет. На военные действия нас вынудили, нам не оставили выбора. И если сейчас нацистов не добить, то это «наследство» перейдет нашим детям и внукам. Поэтому верю, что Победа будет за нами, – говорит Геворг Мартиросян.

Как рассказали в пресс-службе УМВД России по Владимирской области, «гранатой» оказался муляж, купленный в интернете в качестве сувенира.

В беседе с полицейскими мужчина признался в совершении преступления. Он пояснил, что таким образом хотел напугать соседку, с которой у него имеется длительный конфликт. По словам мужчины, женщина содержит собаку, которую она якобы не контролирует, выгуливает без поводка, а также выпускает в общий коридор. На претензии соседа 66-летняя пенсионерка якобы также не реагирует.

Уголовное дело предстоит рассмотреть Гороховецкому районному суду. За совершение преступления мужчине грозит наказание вплоть до лишения свободы сроком до двух лет.

В первый день соревнований участники из Владимирской и Нижегородской областей состязались в гонках дронов классов 200 и 330 мм. 32 спортсмена продемонстрировали свои навыки в управлении высокоскоростных БПЛА.

Уже завтра пройдут индивидуальные зачёты по гонкам дронов 75 мм и на техническом симуляторе. 14 – 16 мая состоятся командные соревнования по скоростному автономному прохождению заранее известной трассы, а закрытие соревнований состоится 16 мая на площадке детского технопарка «Кванториум-33».