Поволжский «хоррор».
Всероссийская кампания помощи голодающим Поволжья продолжалась с 1921 года и даже усиливалась. При этом владимирцев побуждали помогать, демонстрируя ужасы в голодающих губерниях. Вот например, отчет о выставочной работе во Владимире за январь-март 1922 года, опубликованный в губернской газете. В списке экспозиций: «Выставка ко дню 4-й годовщины Красной армии. Выставка ко дню работниц (8 марта). Ко Дню Парижской коммуны (18 марта). Выставка суррогатов питания и ужасов Поволжья».
«Выставка ужасов Поволжья в витрине магазина Губсоюза привлекает очень большое внимание. У витрины всегда толпится 5-10 человек, слышатся горячие споры о том, чем и как нужно помогать Поволжью. Временами наиболее сознательные трудящиеся вздыхают и отходят с твердым намерением оказать голодающим посильную поддержку». (Газета «Призыв», 11 мая 1922 года)
А вот и словесные ужасы из того же номера газеты: «Вести из голодного края... Из Татреспублики сообщают. «5 трупов». В дер. Нусе-Арберской Арского кантона у гр. Асханзяман Саварганеевой найдены остатки частей тела в сыром, вареном и даже сушеном виде. Между прочим, найдено 7 челюстей и 96 зубов. Оказывается, гр. Сафарганеева с 2 сыновьями съела двух женщин, одну девушку 17 лет, мальчика 15 л. и свою дочь. Виновные арестованы, но они настолько слабы, что совершенно не могут двигаться».
В губернии была создана спецкомиссия помощи голодающим - Губкомол. И вот в газете вышел один из отчетов. (Суммам в рублях удивляться не стоит: это память о жутко девальвированном рубле в Гражданскую войну, а в 1922 году как раз прошла денежная реформа): «Работа Губпомгола. За время кампании помощи голодающим всего собрано и сдано на текущий счет комиссии 5.693.859.790 рублей. Кроме того, поступило 25 золотых и серебряных вещей, оценененных в 1.913.462 рубля. На 1 апреля 1922 года поступило разных продуктов: Ржи — более 18325 пудов. Муки ржаной — 2416 пудов. Пшеницы — 252 пуда. Картофеля и остатков его производства более 14541 пуд. Разных предметов 678 и мануфактуры 2517 аршин. Закуплено 2561 пуд продовольствия».
И так далее. Была еще помощь семенами и др. Владимирцы делились последним. И все было мало! «В заключение необходимо добавить, что оказываемая до сего времени помощь является недостаточной», - констатировал Губкомол в «Призыве» от 1 мая 1922 года.
Изъятия из церкви.
Параллельно раскручивался еще один ресурс: изъятие церковных ценностей - под лозунгом помощи голодному Поволжью.
Вот такие были промежуточные итоги изъятия церковных ценностей во Владимирской губернии: «Начавшаяся в марте кампания по изъятию церковных ценностей для спасения голодающего населения Поволжья скоро будет закончена, есть уже некоторые уезды, которые кампанию закончили. В общем необходимо отметить, что такая государственной важности задача изъятия ценностей по губернии выполняется довольно спокойно. Рабочие, красноармейцы, крестьянское население относятся вполне сознательно, вполне уясняют, что данное мероприятие Рабоче-Крестьянской власти является правильным, и отнюдь не затрагивает религиозные чувства верующего населения. … Представители духовенства какого-либо активного противодействия не оказывали, заметно только проявляют тенденцию к большему оставлению предметов в храмах. Здесь необходимо Комиссиям (по изъятию церковных ценностей) проявить максимум решительности. Нужно взять как можно больше. Необходимо помнить, что на один фунт серебра можно прокормить до нового урожая семейство в 5 человек.
По данным из уездов на 5 мая было всего изъято: Серебра — 194 пуда 35 фунтов. Золота — 6 фунтов 65 золотников. Серебряных монет — 6 фунтов 32 золотника. Бриллиантовых вещей 2 шт. с 62 камнями, жемчуга — 91 золотник.(Пуд превышал 16 кг, фунт был более 0,4 кг, в фунте было 96 золотников)», - отчитывался «Призыв».
В номере этой газеты за 11 мая 1922 года появилось даже открытое письмо «Ко всему духовенству и верующим Владимирской губернии», где сказано: «Будем же истинными христианами, не будем жалеть церковных ценностей, принесем их в жертву для спасения людей и будем помогать власти в такой критический момент своим церковным достоянием». Под письмом будто бы поставили подписи священники Неудакин, М.Звездин, псаломщик Смирнов и 50 граждан».
Однако в том же номере газеты опубликована заметка о том, как тяжело верующие воспринимали кампанию по изъятию церковных ценностей. Речь идет о Холуйской волости, известной своими иконописцами, тогда еще входившей в состав Владимирской губернии. В заметке озаглавленной «В темных углах. Постыдная черствость и фанатизм» газета сообщала: «Холуйская волость имеет всего 14 селений, 4 тысячи едоков, но на это количество жителей имеется 5 церквей; жители пропитаны духом религиозного фанатизма. Это в резкой форме проявилось в момент изъятия ценностей. В момент прибытия комиссии все село знало о предполагаемом событии: оригинальными источниками были дети, которые с плачем начали созывать граждан. Опись церковного имущества пришлось производить в страшно тяжелых условиях... Только церковный совет с. Морозовского вполне согласились; граждане первое время никак не хотели согласиться, но в конце концов согласились. Только после описи устроили молебен с теми иконами, с которых предполагались к снятию ризы. И что это был за молебен! Крик, плач и проклятия оглашали воздух. Даже картина поволжского голода, нарисованная председателем волисполкома, не растрогала темных граждан: нашлись и такие, которые по окончании речи определенно заявили, что... эти ценности голодным все равно не дойдут. … За оскорбление членов комиссии и противодействие волисполкому отдано под суд несколько человек».
Впрочем под трибунал мог попасть и неверующий, но публично и вслух сомневающийся, куда пойдут собранные средства, как, например, один анархист из Судогодского района: «В Губревтребунале. 19-го мая в Трибунале слушается дело по обвинению гр-на Ф.М. Леженина в антисоветской агитации. Леженин — анархо-коммунист, крестьянин села Андреевского, Владимирского уезда, во время спектакля 8 января с.г., когда были пущены в продажу открытки для оказания помощи голодающим, выступал перед публикой и говорил, что их обманывают, что деньги голодающим не пойдут, а разойдутся «по широким карманам». После речи выступавшего во время спектакля члена РКП т. Воскресенского, Леженин настойчиво указывал, что борьба не должна ограничиваться борьбой с эксплуататорами, но что она должна вестись и «с властью, которая высасывает из крестьян путем продналога все соки». («Призыв», 18 мая 1922 года).
Гуманитарные акции.
Драгметаллы для голодающих, собирали и гражданские организации. Например, муромская газета «Луч» от 10 мая 1922 года извещала: «Серебро — голодающим. Товарищество театров в пользу голодающих передало две серебряные рюмки».
Порой советские акции по сбору гуманитарной помощи даже с участием комсомольцев проходили в старых добрых пасхальных традициях под названием «Красное яичко»: «В г.Александрове был произведен 18 апреля сбор «красного яичка» для голодающих поволжан. В сборе участвовали 10 членов РКСМ и 10 женщин-работниц. Сбор дал хорошие результаты. Собрано 15 462 000 руб. деньгами, которые пошли на организацию общежития для голодающих поволжан, и продуктами: 228 шт. яиц,17 фунтов белого хлеба, 28 фунтов черного хлеба. Продукты были розданы больным поволжанам, которые лежат в тифозном бараке. Больные были очень благодарны», - писал «Призыв» 18 мая 1922 года. А в Коврове прошел тогда «Двухнедельник помощи голодающим»: «Ковровские работницы во главе с Женотделом в двухнедельник помощи голодающим собрали 30.000.000 рублей на эту сумму закупили мануфактуры в количестве 191 аршина на пошивку белья голодающим и 15 пудов разного продовольствия».
То есть, как напоминают газеты, Владимирская губерния принимала переселенцев из Поволжья, устраивая для них общежития. Прежде всего, это были дети и больные. И это при том, что людям приходилось платить «специальный общегражданский налог со всех трудоспособных граждан Советской Республики для оказания помощи голодающим и на усиление средств по борьбе с эпидемиями». Люди этот «голодный налог» платили с трудом, хотя их пугали взысканием в двойном размере после 31 мая, принудительными мерами. «Муромцы, не затягивайте платежа голодного налога!», призывала местная газета «Луч» в номере за 13 мая 1922 года.
А где лекарства?
Ситуация усложнялась дефицитом лекарств. «Губздрав, позаботься своевременно! - настаивал «Призыв» в номере от 9 мая 1922 года. - В больницах Владимирской губернии наблюдается полное отсутствие медикаментов. Часть этой беды можно отнести за счет нашей хозяйственной разрухи, но безусловно большую вину нужно возложить на Губздрав и подведомственные ему учреждения за отсутствие инициативы и энергии в этом серьезном вопросе. У Губздрава есть возможность по сравнительно дешевой цене заготовить медикаменты. Эта возможность — сбор лекарственного сырья. Идет весна. Можно сделать громадные запасы, которые помогут обеспечить больницы медикаментами».