Судьба крестьянского ходока, который искренне верил во все хорошее (и деньги на установку во Владимире памятника освободителю крестьян Александру II собирал, и обещавших землю крестьянам большевиков поддерживал), сложилась довольно счастливо чудом - в ту эпоху положено было выбрать только одну сторону.
Каждое жаркое лето жители села Фоминки Гороховецкого уезда страдали от порожденных засухой пожаров. Энтузиаст от сохи Иван Афанасьевич Чекунов не только создал здесь лучшую во Владимирской губернии добровольную пожарную дружину. В рамках столетней давности госпрограммы борьбы с пьянством он содержал «безалкогольный трактир» и ходил качать права крестьян к царскому премьер-министру Столыпину, временному правителю Керенскому и неоднократно - к самому Ленину. Благодаря полвека назад включенной в школьный курс картине Серова «Ходоки у Ленина» эта история сперва обросла приторными легендами, а потом превратилась в ряд анекдотов. Официальная же пропаганда умалчивала, что высокий старик-самородок (один из ходоков на полотне и впрямь очень похож на Чекунова), сделавшийся к концу жизни красным журналистом, остался православным верующим и едва не был репрессирован... за те самые очки, которые ему выписал лично Владимир Ильич.
Тонкий,
но сильный
Фоминки - село большое, сегодня в центре его до сих пор стоит несколько кирпичных построек, образующих что-то вроде микроскопических «торговых рядов». В одной из них - бок о бок с сельпо - теперь церковь. Увы, в 1976 году - уже при Брежневе - настоящий храм, ревностным прихожанином которого был самый знаменитый в российской истории лоббист, взорвали, чтобы выстроить на этом месте ресторан. Прежде Фоминками и окрестными селами владел князь Орлов, шеф жандармов. После отмены крепостного права вольными стали 5723 души, в том числе и отец родившегося как раз в 1861 году Ивана Чекунова.
Когда-то тут была и вотчина князя Одоевского, даже звалась Одоевщиной, да мужики переиначили по-своему - в Адовщину. Жизнь там была действительно не сахар, недаром печалившийся за судьбу мужика Некрасов (одно из его имений было неподалеку - ближе к Мурому) поминает это в «Кому на Руси жить хорошо?» как «одовщину, Юрлова князя вотчину», переиначив на всякий случай фамилию Орлова. А тут еще пожары, уничтожавшие в некоторые годы полдеревни разом. Весной 1853 года поэт сам проезжал через Фоминки и был удивлен тем, что все постройки - новые.
В романе «Тонкий человек» Некрасов вывел здешнего мужичка Потанина, который «с помощью здравого ума и знания среды» управлял вотчиной в 6 тысяч душ: «Правдой страшен, правдой силен! Да правдой же и люб!». Характеристика эта точно подходит и Чекунову. Он был крепким хозяйственником, владел помимо дома и земли двухэтажным трактиром. Пьяных могучий хозяин не терпел и сам вышвыривал за дверь, а после введения госмонополии на спиртное переделал трактир под чайную Попечительства народной трезвости. Прочитав в земледельческом журнале, как крестьяне помещицы Паниной Петербургской губернии перешли к севооборотам, пишет туда письмо с просьбой поделиться опытом. И получает пространный ответ - бумагу, скрепленную подписью панинского старосты и печатью. На заброшенной земле, заложив для покупки инвентаря усадьбу, Иван Афанасьевич устроил опытное поле. Рожь и просо давали неслыханные урожаи, а мужики чесали затылки, но делали все по старинке...
В 1898 году Иван Афанасьевич с братом Алексеем основали лучшую в губернии добровольную пожарную дружину. Всероссийский журнал «Пожарное дело» писал, что дружина была «поставлена на степень своего значения в течение первого же года». Еще через год на очередном сходе жители решили построить каменное пожарное депо, на что ушло сто тысяч кирпичей, 300 сосновых бревен и 1500 пудов извести. После дежурства дружинники (а всего их было до 400) пили в чекуновском трактире чай, по выходным проводили спевки на случай смотра. В отреставрированном здании с высокой каланчой до сих пор квартируют пожарные Фоминок, а в начале ХХ века оно было и своего рода культурным центром. В 1903 году учителя и грамотная молодежь Фоминок организовали народный театр. И ставили пьесы Островского прямо в здании пожарной части.
«Прямая линия» с вождем
О второй - главной - встрече с вождем в исторических хрониках записано: «Ленин принимает крестьян с. Фоминки Гороховецкого уезда Владимирской губернии И.А.Чекунова и Н.А.Ганявина, которые высказывают свои соображения об изменении порядка взимания мясной разверстки. Ленин сообщает ходокам о предстоящей замене продразверстки натуральным налогом. После беседы Ленин поручает секретарю запросить у С.П.Середы проект съезда трудовых крестьян, привезенный Чекуновым в апреле 1919 года».
Случилось это 28 февраля 1921 года, и дело было гораздо страшнее - в родном селе Ивана Афанасьевича держали по корове на пятерых едоков. Все, что сверх, отнимали
продотряды и начинался голод. Нельзя ли сделать так, чтобы зарегистрированный скот не подлежал убою? Ленин понимающе щурится, но отвечает:
- Напишите, как надо, обо всем в «Бедноту», вы активный сотрудник газеты...
Обстоятельный Чекунов заготовил для него листок и с другими вопросами, да прочитать не может - очки потеряны в дорожной суматохе. Ильич живо написал записку наркому здравоохранения Н.А.Семашко: «У меня сидит Иван Афанасьевич Чекунов, очень интересный трудовой крестьянин, по-своему пропагандирующий основы коммунизма. Он потерял очки, заплатил на рынке за дрянь 15000 руб.! Очень прошу помочь и попросить секретаря Вашего сообщить мне, удалось ли?». Фотокопия этого текста и сегодня выставлена в витрине московского музея Ленина.
«Трудовой крестьянин» действительно интересовался политикой уже лет двадцать. Еще при царе выступал на сходах, печатался в либеральном «Думском листке». Его упреки в адрес тогдашних олигархов актуальны и сегодня: «Вы все забрали в свои цепкие руки. Мы видим, что вы, пользуясь безответственностью власти, открыли в стране лавочку и все, что было у нас ценного, распродали, и деньги за границей прожили». В 1908 году стал делегатом I съезда кооператоров. За такую активность был удостоен отповеди от самого губернатора.
Чекунова Ленин запомнил еще в 1919-м, когда они говорили о положении на фронтах. Вождю был нужен самородок-пропагандист, а православному и беспартийному Ивану Афанасьевичу мужики больше доверяли. После встречи с ходоком в
1921-м Ильич составил план особых «троек», чтобы вовлечь крепких крестьян в Советы. Он дал указание тогдашним политтехнологам: «Пусть привезут из Симбирской губернии беспартийного крестьянина, пожилого русского земледельца. Лучше тройка: Чекунов + сибиряк + один из нехлебной губернии».
Последнее
хождение - во власть
- Вот за таких людей нам надо изо всех сил уцепиться для восстановления доверия массы крестьян, - наставлял Ленин правительство. - Необходимо сейчас же «захватить», т.е. втянуть к нам в работу Чекунова!
И добавлял с досадой: - Старик со светлой головой, а не в партии из-за религиозных убеждений!
Чекунов же упорно держался своей персональной линии. Когда фоминский священник призвал спасать родину от большевиков, собрал 63 подписи верующих под заявлением «Родина не погибает» во владимирскую газету «Голос народа». И он же потом протестовал против сноса памятника Александру II во Владимире, на постаменте которого все же установили фигуру его старого знакомца - Ульянова... Неудивительно, что вскоре на Чекунова пошли доносы. Вспомнили и Столыпина с Керенским, и памятник государю. Приплели даже историю с очками: мол, самому Ленину «очки втирал»! Своего корреспондента выручила газета «Беднота» - опубликовала в защиту несколько заметок, деятельность его одобрил сельский сход, и «общественная безупречность тов. Чекунова полностью выяснена».
Подальше от греха Чекунов переехал в Москву. Его приглашают на заседания Госплана, он становится членом коллегии Наркомзема, где участвует в разборе крестьянских дел и уже к нему идут ходоки со всей России. Но когда «свой человек в Кремле» обратился к Калинину с просьбой умерить поборы с фоминцев, то получил в ответ: «Не время, в Поволжье люди и вовсе умирают!». На закате жизни Иван Афанасьевич стал журналистом, завотделом писем в «Крестьянской газете». В «Правде», «Бедноте», «Известиях» он объясняет передовые методы ведения хозяйства превращающимся в колхозников крестьянам.
...Через 30 лет после того как неуемного Чекунова схоронили на кладбище московского Даниловского монастыря, в марте 1960 года в Фоминках было сломано построенное им здание трактира, в котором после пожара в школе учились фоминские дети. А еще через 40 лет пришедший в упадок дом-музей Чекунова на улице его же имени в родном селе отдали под жилье священнику...