«Топонимия» - много шума и… ничего

Сегодня мы остановимся на следующей программе, проводимой в свое время под эгидой Фонда культуры, ‑ «Топонимия».
«Топонимия» - одна из немногих программ, в отношении которой сами краеведы признались, что «она была прекращена». Правда, добавили: «но не по вине краеведов». Что же, вспомним, как это происходило на самом деле.
Первое организационное заседание общественного совета по топонимии при фонде состоялось 26 декабря 1989 года.
Лишь спустя шесть лет, в декабре 1995 года, «топонимисты» были включены в состав «Топонимической комиссии по наименованию новых и возвращению утраченных исторических названий улиц, площадей и других топонимических объектов города Владимира» при городской администрации. То есть «от слов были приглашены к делу»: для участия в практической работе по топонимике города.
А в 1999-2000 гг. «топонимисты» друг за другом вышли из состава комиссии, причем некоторые - громко хлопнув дверью на прощанье. Ну а в 2001 году вышел очередной сборник «Записки владимирских краеведов» под общим заголовком «Владимирский именослов», по которому можно судить о программе «Топонимия» и ее участниках уж куда более чем не предвзято: ведь сами о себе писали.
От «Именослова» к топонимике
Если говорить об именослове географических названий, то сегодня употребляется термин «топонимия» (свод географических названий местности). Это именно то, чем и хотели заниматься «топонимисты»-краеведы. Они планировали: «поддерживать и развивать общественное движение по возвращению исторических названий населенным пунктам, улицам, площадям», «настоять на общественном контроле за процессом переименования старых и наименования новых объектов на территории области», «вести образовательную и пропагандистскую работу среди населения по вопросам топонимии», «начать работу по созданию Красной книги топонимических названий Владимира и области, банка топонимических данных».
Все это хорошо, но, пожалуй, было бы еще лучше, если бы их планы так и остались лишь планами и благими намерениями. Потому что «хорошо» у них получилось лишь с первым пунктом программы: поддерживать движение, которое они во многом сами и инициировали. А делать это было не особо нужно: время к возвращению исторических названий и без того уже подошло. Вопрос необходимости топонимической реставрации исторических городов возник и начал решаться еще в советские времена. Но более или менее успешно он решался там, где общественное движение не особо подстегивалось сторонниками скорейшей и коренной топонимической реформы и не политизировалось излишне.
Ведь топонимика ‑ это не топонимия. В отличие от нее это сложная интегрированная научная дисциплина, которая стоит на стыке географии, истории и лингвистики. А когда речь идет о топонимической реставрации, нужно учитывать вопросы психологии, социологии, политологии и других наук.
До тех пор, пока в практику топонимической реставрации не очень сильно вмешивались «топонимисты»-краеведы, все шло более или менее нормально.
Не отлично, потому что ошибки, естественно, допускались, но «более или менее нормально». И неудивительно, что люди, которые считали себя специалистами-«топонимистами», не видели этих ошибок (они сами были в какой-то степени причастны к их появлению). Вот, например, что написано в краеведческом сборнике (!) по поводу решения горсовета от 19.09.1990 года: «На карте города и в живой речи появились вновь имена старинных владимирских улиц: Георгиевской, Вознесенской, Никологалейской и Летнеперевозинской. Было восстановлено древнее наименование улиц на юго-западе современного Владимира. Место, где располагались эти улицы, когда-то занимал лес Верхняя и Нижняя Дуброва».
«Восстановлено древнее наименование улиц на юго-западе» - это же надо было до такого додуматься! Не было улиц с таким названием в истории нашего города никогда!
В живой речи вновь появилось слово «дуброва»? Да, оно промелькнуло несколько раз в статьях одного ботаника, жившего веком раньше. У Даля, например, это лишь второй вариант слова дубрава. Из словарей географических терминов можно узнать, что слово «дуброва» в значении «дубрава» свойственно Украине. Современному русскому языку, тем более владимирскому говору, оно чуждо. Недаром люди привыкали к ним (вернее, к новому названию улиц) больше десяти лет.
К тому же лес Нижняя Дуброва (уж если кто-то когда-то и употреблял это название) находился «внизу», между современной «Ямой» и Клязьмой, а вовсе не там, где сегодня проходит ул. Нижняя Дуброва. Подобные ляпы для топонимиста это все равно что для филолога написать слово «винегрет» с тремя ошибками!
«Историческая кривда» относительно новых названий улиц на юго-западе внушалась жителям новоявленных Дубров больше десяти лет. Учителя школ № 32, 37, 39 периодически повторяли, перечитывая из «имено­слова», ошибки «топонимистов». А как их было не повторять, когда «сборник владимирских краеведов» с подобными ляпами становился чуть ли не единственным учебным пособием для начинающих учителей-краеведов (предмет активно внедряли в школьную программу). Дети передавали «ляпы» родителям, со ссылкой на авторитетного учителя по краеведению. Так и сегодня очень многие жители юго-запада искренне заблуждаются в том, что когда-то в городе и впрямь существовали улицы Нижняя и Верхняя Дубровы.
«18.09.1991 было принято решение о возвращении названий улицам исторического центра: Спасской, I и II Никольской, Студеной горе, Девической, Никитской, Княгининской, а также Богословскому переулку. Главная площадь Владимира вновь получила свое подлинное историческое наименование Соборной», - рассказывают о переименованиях, которые произошли до их вхождения в комиссию, «топонимисты» и вновь не видят допущенных ошибок (пусть они и менее существенные). Уважаемым читателям, тем более что наш проект привлек внимание десятков и десятков краеведов, мы предлагаем их поискать самостоятельно.
Крах
топонимической реконструкции Владимира
Итак, в течение 1990 года на карте Владимира появилось 15 новых топонимов, в том числе 13 ‑ в исторической части города. Много это или мало? Нормально, если учесть, что в огромной Москве к этому времени были возвращены исторические названия 29 улицам.
По словам работников администрации и депутатов тех лет, мыслилось, что процесс так и будет продолжаться: медленно, но верно, с учетом анализа всего спектра мнений жителей города по возникающим вопросам.
Однако в этот вопрос очень грубо вмешались «специалисты», и на топонимической реставрации города почти на десять лет был поставлен крест!
А случилось это так. 18 сентября 1991 года горсоветом была принята «Программа топонимической реставрации города Владимира», подготовленная «специалистами». Вот как оценил ее один из руководителей программы «Топонимия» (по убедительной просьбе ряда краеведов, один за другим обращающихся к нам в газету, мы не называем фамилии): «Таким образом, в этом решении были признаны юридически недействительными акты о переименовании улиц и площадей исторического ядра Владимира, принятые в период с 1917 по 1990 год» (кстати, в программе речь шла не об историческом ядре, а обо всем городе в границах на начало ХХ века).
Подобными высказываниями «топонимисты» и поддерживающие их депутаты враз сбросили с себя всю шелуху демагогии, показав свое истинное лицо: мол, все советское ‑ плохое, и требовали полного переименования улиц, вплоть до проспектов Ленина, Октябрьского, улиц Мира, Труда, Горького и т.д. и т.п.
Вполне естественно, что это резко усилило протестные выступления жителей города против топонимической реставрации. А «агрессорами» в этой «войне» выступили «топонимисты», спекулирующие на «исторической справедливости», «правильной пространственной ориентацией» и пр.
И хотя юридической силы эта программа не имела, «топонимисты» сумели запутать даже некоторых чиновников (например, администрации Фрунзенского района). И дело доходило до абсурда. Так, например, они, как и «топонимисты», решили, что с принятием одиозной программы переименования улицы уже получили иные названия. У людей, проживавших на улице Ильича, например, стали менять прописку на улицу Торговую. Когда через несколько лет дошло до купли, продажи, наследования, эти жители имели много проблем.
А какова была реакция жителей, которым сказали, что они теперь живут не на Железнодорожной, а на Щемиловке!
Маразм
усиливался
В результате к 1995 году город подошел с тем же, чего он достиг до принятия одиозной программы, хотя (повторимся) в ближайших планах городских властей стояло продуманное ежегодное возвращение исторических названий трем-пяти улицам.
Но желание вернуть Щемиловку с Грабиловкой, или улицу Подсоборную, которую местные остряки еще до революции прозвали «подзаборной» (кстати, ее из-за этого переименовали в Подбульварную, а уж потом в Урицкого), с головой выдавало уровень истиной культуры реформаторов, а на деле ‑ революционеров. Как там в песне поется: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а потом…».
В своем сборнике «топонимисты» даже стишок на этот счет поместили:
«Люблю гулять по городу,
Старым его улочкам,
А было раньше, смолоду
Гулял по переулочкам.
Вот улица Гончарная,
Близ Клязьмы есть
Грабиловка,
Там улица Щемиловка.
А вот моя родная улица,
Карла Маркса называется.
Но в памяти моей
Мироносицкой считается».
Нескладно, но «революционерам» было приятно, что они единым порывом возвращают «исторические названия».
Между тем культурное сообщество города настаивало на постепенном продолжении топонимической реставрации Владимира, а не рубке сплеча.
Пытаясь естественно возобновить процесс переименования улиц, глава города Игорь Шамов принял решение «О создании топонимической комиссии по наименованию новых и возвращению утраченных исторических названий улиц, площадей и других топонимических объектов города Владимира», опрометчиво пригласив в ее состав и «топонимистов».
Однако их самомнение оказалось столь гипертрофированным, что они оговорили условием своего вхождения в состав топонимической комиссии… «право наложения вето на принятие решений, не отвечающих научным критериям и принципам и обусловленных «нетопонимической» аргументацией».
Подобное даже представить трудно. Во всяком случае, в истории российского местного самоуправления больше не было случаев, чтобы группка общественников оговаривала свое право вето на решения городских властей.
Ровно через неделю после своего вхождения в состав комиссии витающие в высотах своего самомнения «топонимисты», оторванные от реалий жизни, почему-то решили, что улицам Большой Московской, Большой Нижегородской и Дворянской возвращены исторические названия, и писали: «Так Третий интернационал «ушел» с улиц города вслед за Учпрофсожем и Фуброй».
После таких ляпов слово «топонимисты» стало считаться в горсовете если и не ругательным, то, во всяком случае, неприличным, потому что общественный совет, кроме всего прочего, ярко продемонстрировал свою неосведомленность и некомпетентность в практических вещах.
Начнем с того, что указанным улицам на самом деле исторические названия были возвращены лишь через несколько лет, когда «обиженные» «топонимисты» слава богу отказались работать в топонимической комиссии и спекуляции вокруг топонимики поутихли.
Или взять Фубру ‑ этого названия никогда не было на картах города. Аббревиатура ФУБР означала Фонд улучшения быта рабочих, а некоторые жители называли район на улице Северной, где фонд участвовал в строительстве домов, бани, керосинки и т.д., - «Фуброй». Чем это-то не угодило «именословистам»? Они сами в упомянутом сборнике каких только примеров «живого русского языка» 1990 года не привели, придумывая неофициальные названия районов Владимира (вплоть до бреда), например, «Рваный лапоть (из-за бедности жителей района около с. Красное)».
Маразм
крепчал…
В последние дни 1997 года, накануне очередных выборов главы администрации города и депутатов горсовета, «топонимисты» и их сторонники сумели «с целью реализации упомянутой выше «Программы топонимической реставрации города Владимира» пробить «Положение о критериях и принципах установления и нормализации наименований топонимических объектов г. Владимира», поставив под удар всю привычную людям топонимию города (и не только советского периода).
Вот пример того, какие названия улиц в городе не допускались по критериям (приводим без купюр и комментариев):
«а) персональные названия в виде генитивной конструкции (родительный падеж) ‑ например, ул. Безыменского, ул. Белоконской, ул. Полины Осипенко и т.д.;
б) аббревиатурные и сокращенные наименования. Например, ул. Учхоз, ул. МОПРа, поселок РТС, поселок СМП‑245, поселок Мостопоезд 411 и т.п.;
в) абстрактные существительные в номинативной и генитивной формах, например, ул. Труда, парк Дружбы, площадь Культуры и т.д.;
г) названия по памятным датам ‑ дням и годам, например, ул. 10-го Октября, ул. 9 Января, ул 40 лет Октября и т.д.;
д) иноязычные названия, сложные в произношении и использовании, например, улица Усти-на-Лабе, ул. Сакко и Ванцетти и т.д.
(Подпункт «е» почему-то упустили сами авторы критериев. ‑ Авт.);
ж) генитивные конструкции, обозначающие принадлежность, например, бульвар Художника Иванова, ул. Хирурга Орлова, ул. Связи и т.д.;
з) «именные» наименования, например, улица имени 850-летия Владимира, улица имени товарища М.Ф.Фрунзе и. т.д.».
С чем-то можно согласиться, с чем нет ‑ в данном случае не об этом речь. Жизнь есть жизнь, а критерии, даже если они очень умны, это не Святое писание, и не законы - обновленный состав топонимической комиссии пытался и терпеливо убеждать «топонимистов» в этом, и спорить, и возражать…
В конце концов они «ушли»: одни с сожалением, другие ‑ громко хлопнув дверью…
Программа «Топонимия» была закрыта, а топонимическая комиссия продолжает работать до сих пор, но на этот раз уже без «топонимистов». Еще раз повторим, что мы не называем фамилий группы этих краеНЕведов лишь по той причине, что об этом они сами попросили у редакции: мы, мол, очень обидчивые. Те же, кому интересно, легко установят фамилии, полистав тот же «Именослов».
При Игоре Шамове (но без «топонимистов») и в первое время новой администрации Александра Рыбакова были возвращены такие исторические названия, как Княгинин монастырь, улицы Большая Московская, Большая Нижегородская, Дворянская и др. Появились красивые названия, действительно опирающиеся на знания истории местности (в пику Дуброве): улицы Полянка, Стрелецкий мыс, Сунгирская, Толмачевская и др.
Сегодняшнее состояние дел в топонимике удручает, хотя в топонимической комиссии городских краеведов представляет сам их председатель. Чего только стоит появившийся в окрестностях Лунево - Сельцо - Ширманихи «компотно-кисельный» район «клюквенно-черничных» улиц. Но об этом ‑ в другой раз. К «топонимике» и «топонимии» в рамках нашего проекта мы еще не раз будем возвращаться.