Только что простились с Владимиром Ивановичем Ишутиным. В немалый зал траурного дома на Вокзальной было не войти, люди стояли тесными кольцами, а по большей части ждали на улице.
Владимир Ишутин умер внезапно, потому что такие, как он, не умирают в принципе. Человек-метеор. Артистическая натура. Кипучая смесь энергии, эмоций и таланта. Гроб выносили под аплодисменты.Незадолго до майских праздников Владимир Ишутин поехал в Муром для работы над новой книгой. На исходе нулевых кинодокументалист, еще в юности познавший вкус полного метра и взявший первый приз на фестивале в Испании, задумал книжный сериал «Люди земли Владимирской». И выпустил семь (или уже восемь?) биографий легендарных современников. Девятый том не выйдет. Ишутину стало плохо в кабинете героя - директора большого муромского завода. Вызвали «скорую». Выяснилось, что дело совсем плохо: инсульт. И уже неважно, какой по счету. Оказалось - последний.
В таких случаях принято говорить: скоропостижно скончался. Так и случилось. Но кажется, что это не о нем. Метеор Ишутин не умел рассказывать о своих недугах. Болезни проходят, жизнь - бесконечна. Вопрос «о творческих планах» звучал для него нелепо. Замыслы рождались в его голове, сплетаясь из архивного сырья и хорошо подобранной свежей фактуры в тугой клубок хрестоматийных историй, который могли распутать только он и его жена и редактор Галина.
Планов было столько, что хватило бы на несколько жизней. Но Владимиру Ишутину, такому шумному и почти невыносимо многословному, удавались не только идеи. Он знал, как довести дело до конца. Так появлялись его нежные фильмы и добрые книги. Имя Ишутина в титрах и на обложке ‑ знак качества высшей пробы, золотой ярлык документальной журналистики.
Большие художники не бывают практичными - не позволяет широкая искрометная натура. Владимир Ишутин не исключение. Но свой старомодный дом, с массивными стенами и устремленной в небо мансардой, он все-таки построил. И очень любил зазывать гостей - с непременным застольем, перекурами у камина и показом своих новых картин и уличных бюстов, в которых безошибочно узнавались лучшие друзья.
За неделю до роковой поездки он позвонил, чтобы напомнить о давнем разговоре: «Старик, я подобрал потрясающий артефакт для нашего музея». Идея была не нова. Много лет назад, на одной из встреч в СЖ, фронтовик и телеоператор Владимир Андреевич Привезенцев вдруг снял свой остро модный галстук: «Надевай, у тебя такого нет и не скоро будет. А не хочешь - открой музей владимирских журналистов, мой экспонат под номером один». Николай Иванович Демьянов однажды вручил трофейный фотоаппарат. Мэтр Сухарев принес печатную машинку, подаренную писателем Анатолием Приставкиным.
Не знаю, что подобрал Владимир Иванович Ишутин для будущего музея владимирской журналистики, мы договаривались о встрече после праздников. Он сам по себе артефакт ‑ уникальное явление, жизнь которого в сегодняшних условиях почти невозможна или маловероятна.
Вчера мы простились. Его было не узнать безмолвным и безмятежным. И очень не хватало его невыносимой многословности и позабытого обращения «старик».