Уже через пять лет после окончания Великой Отечественной войны бывшие союзники ‑ СССР и Запад ‑ стали врагами. Одной из точек, где «холодная война» переросла в настоящую, была Корея. Между КНДР, которую поддерживали СССР, Китай и социалистический блок, и Южной Кореей, которая опиралась на США и Запад, возник военный конфликт. 25 июня 1950 года армия Северной Кореи перешла в наступление, чтобы захватить весь Корейский полуостров. С помощью войск ООН (в них первую скрипку играли американцы) наступление к сентябрю 1950 года было отбито, и северокорейцы отброшены чуть ли не к китайской границе.
В октябре того же года в дело вмешались т.н. «китайские добровольцы», а на самом деле ‑ китайская армия. Примерно с того же времени на помощь союзникам были направлены советские летчики - 64-й авиационный истребительный корпус. В его составе в ходе войны были 2-3 авиационные истребительные дивизии, отдельный ночной истребительный полк, две зенитно-артиллерийские дивизии, прожекторный полк, 1-2 авиационно-технические дивизии, а также части обеспечения радиолокационной разведки и связи.
Численность личного состава группировки составляла 26 тысяч человек. Летчики и зенитчики корпуса в основном прикрывали стратегические объекты Северной Кореи: мосты, плотины, электростанции... На вооружении авиакорпуса были реактивные истребители МИГ-15. Их противниками были американские бомбардировщики B-29 «Суперкрепость», истребители Локхид F-80 «Шутинг Стар», Рипаблик F-84 «Тандерджет» и позже - Норт Американ F-86 «Сейбр», ставший впоследствии основным и наиболее опасным противником наших Ван-Ю-Шинов и Ли-Си-Цинов.
Официально СССР сказал, что «это не наша война». И потому наши летуны оделись в китайскую форму и имели при себе удостоверение на корейском и китайском языках. Их обували в коричневые сапоги, а китайские летчики носили черные сапоги - видимо, чтобы отличаться друг от друга, хотя отличить русского от китайца или корейца можно было не только по сапогам.
Андрей Михайлович Артамонов вспоминает, что на наших самолетах были опознавательные знаки КНР. Аэродромы также были на китайской территории. Впрочем, некоторые другие участники тех событий упоминают, что летали все-таки они на самолетах с «опознавалками» КНДР, но это, по большому счету, и неважно.
Американцы очень хотели предъявить миру, что военнослужащие СССР в нарушение резолюции ООН принимают участие в войне. Их войска и спецслужбы из кожи вон лезли, чтобы захватить хотя бы одного нашего военнослужащего в плен. Но удивительный факт ‑ за три года войны ни один советский солдат и офицер в плен захвачен не был! При этом противоположная сторона захватила в плен 262 летчика союзников, в основном - американцев.
На первом этапе войны в воздушных боях участвовали наши летчики, имевшие боевой опыт Великой Отечественной. Соотношение потерь было 8:1 в нашу пользу, т.е. мы теряли один самолет, сбивая 8 самолетов противника. Позднее соотношение изменилось ‑ на театр военных действий прибыли «Сейбры». На заключительном этапе войны в воздухе шла равная борьба.
В разное время войны в составе 64-го авиакорпуса воевали наши владимирцы - старший лейтенант Юрин (летчик-истребитель, который выполнил свыше 80 боевых вылетов, сбил два «Сейбра»), старший лейтенант Артамонов (летчик-истребитель 298 отдельного ночного авиаполка), старший лейтенант Майков (старший техник полка по радиотехническому оборудованию), лейтенанты Гончаров (заместитель командира роты по политчасти), Лютиков (техник самолета) и сержант Назаров (механик самолета).
- 298-й отдельный ночной авиаполк, в состав которого я был включен, был сформирован под Ленинградом, - вспоминает Андрей Михайлович Артамонов. - В 20-х числах января 1953 года наш полк прибыл в Китай. Приступили к боевой работе. Боевые вылеты выполнялись ночью на перехват стратегических бомбардировщиков В-29 и штурмовиков. Объектами их постоянных атак были мост через реку Ялуцзян и гидростанция, снабжающая электричеством Северную Корею и Китай.
Днем американцы на В-29 несли большие потери, и они старались бомбить ночью. Так что боев было много. Ну а утром нас сменяли летчики-«дневники».
Это установленный факт ‑ храбрость и мастерство наших летчиков, которые не позволили разрушить военную и промышленную инфраструктуру Северной Кореи, а также огромные потери в живой силе и технике, которые несли американцы, заставили воюющие страны заключить перемирие. 27 июля 1953 года война закончилась.
Советские летчики в воздушных боях сбили 1106 самолетов врага. Наши потери ‑ 305 машин. 22 наших летчика за время войны стали Героями Советского Союза. А КНДР осталась нашим союзником и другом.
История неумолима, и ее нельзя исправить росчерком пера. А мы, летчики ночного полка, только через год после окончания войны вернулись на Родину усталые, но с чувством исполненного интернационального долга.
Мы, владимирцы, участники той войны, часто вспоминаем свою боевую молодость и стремимся через местные СМИ донести правду о войне, о которой сегодня мало кто помнит.
В Корее, по некоторым данным, погибло более 280 советских военнослужащих. Вечная им память.

НАША СПРАВКА
Пепеляев против Макконнела

Воздушная война над Кореей стала последним вооруженным конфликтом, в котором заметную роль играли поршневые самолеты. У северян и китайцев поначалу еще воевали поршневые Як-9 и Ла-9, на стороне южан - F-51 «Мустанг», F-4U «Корсар» и другие машины.
Советский 64-й истребительный авиакорпус был изначально вооружен новейшими МиГ-15. Хорошие характеристики машины, мощное вооружение в сочетании с богатым боевым опытом наших пилотов ‑ большинство из них прошли Великую Отечественную войну ‑ привели к феноменальному соотношению потерь - советская сторона заявляла о 1106 воздушных победах при потере 335 сбитых МиГов.
Лучшими асами воздушной войны в Корее считаются советские пилоты Герои Советского Союза Евгений Георгиевич Пепеляев (23 победы) и Николай Васильевич Сутягин (22 или 21 победа). У американцев признанными лидерами были Джозеф Макконнел (16 официальных побед) и Джеймс Джабара (15 побед).
Недурно воевали на МиГах северокорейские и китайские пилоты. Лучший из них, Ким Ги Ок, сбил 17 вражеских машин. Китайский ас Дун Вен записал на свой счет 10 самолетов противника.

Сегодня старший сын Валерий Борисович Воронин остается единственным ныне здравствующим из пятерых детей фронтовика. Взял он на себя и роль семейного летописца.

Воинскую традицию в семье Валерий Борисович проследил еще с Первой мировой, в которой участвовал дед Николай Владимирович Воронин, потомок разветвленного купеческого рода из Владимира.

На Первой мировой Николай Владимирович попал в плен, откуда бежал и вернулся на родину через Турцию. У него уже подрастали дети, в том числе сын Борис, 1912 года рождения.

В мирной советской жизни Николай Владимирович Воронин стал педагогом и очень авторитетным деятелем образования в районе. Впоследствии награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Сын Борис пошел по стопам отца и с середины 30-х годов стал учителем географии в той же Ратисловской школе.

А в 1941 году сельский учитель Борис Воронин стал солдатом. Оборонял Москву.

"Стоя на посту в подмосковном Серпухове, отец увидел на небе лик Пресвятой Богородицы. Не иначе как ее покровительством он и выжил в боях, которые вскоре для него начались", - рассказывает сын Валерий Борисович.

По рассказам отца, его часть сначала строила укрепления для обороны Москвы. А при подходе фашистов к столице заняли оборону. Сегодня разное говорят о вооружении защитников Москвы. Похоже, тогда было — как кому повезло. 

"В той части, где служил папа, на троих выдали одну винтовку и по бутылке с зажигательной смесью на каждого. В тридцатиградусный мороз, плохо вооруженные, в простых шинелях и ботинках с обмотками, отстояли Москву и по сугробам пошли в наступление. Папа рассказывал нам о сожженных деревнях, повешенных и расстрелянных фашистами людях, тела которых видели наши солдаты, и немногочисленных уцелевших голодных, грязных, в лохмотьях женщинах и детях, живущих в землянках. Гнев был таким, что первого врага, с которым удалось ему встретиться лицом к лицу, отец задушил", - говорит сын.

Под Москвой Борис Воронин был ранен в первый раз. Передал свою винтовку безоружному товарищу со словами: «Идите вперед, вынут пулю - догоню». Однако после госпиталя он был направлен в другую, артиллерийскую часть. Вскоре полк попал в окружение. Когда съели лошадей и заканчивался боезапас, решили идти на прорыв, в штыки. Из всего подразделения к своим прорвались только двое, оба раненые, оба поседевшие от пережитого. Одним из них был Борис Воронин. После госпиталя снова были бои и снова окружение, на этот раз его с товарищами выручили наши войска.

"Отец на тот раз был ранен в ногу. Началась гангрена. Ногу врачи поначалу предложили отнять, папа не согласился, попросил полечить. Ногу в итоге медики спасли, и он снова вернулся в строй. Дошел до самого нацистского логова. Со своей ротой, где он тогда был старшиной, участвовал во взятии Берлина", - говорит сын.

В те победные дни фронтовая газета рассказывала о подвиге Бориса Воронина и его товарищей: «Отважно сражалась рота, много вписала славных страниц в боевую историю полка, и одной из примечательных была битва за Штеттинский вокзал. Тут рота принудила немецкий гарнизон сложить оружие». 

- Реку Шпрее, протекающую по Берлину, рота форсировала на подручных средствах, так как мосты были взорваны. Потом участвовала во взятии рейхстага. И уже в нескольких десятках метров от него папа был ранен в голову. Накануне 1 мая 1945 года Борис Николаевич увидел над рейхстагом Знамя Победы. 

Среди его наград ордена Отечественной войны и Красной Звезды, медали «За оборону Москвы», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией».

А в тылу семья учителя, у которого до войны родилось трое детей, непросто выживала в селе Ратислове.

- Я помню, как во время войны мама сушила в русской печке картошку для фронта, которую для сушки выделял колхоз. Было очень голодно. Мы, малыши, не могли удержаться, чтобы немножко не погрызть этой сушеной картошки. Очистки тоже не пропадали. Их сушили, измельчали и мололи, а потом из этой «муки» пекли хлеб, - вспоминает сын фронтовика.

Отец вернулся домой после демобилизации в феврале 1946-го:

- Когда отец в 41-м уходил на фронт, мне было всего четыре года. Конечно, я отца, вернувшегося домой спустя пять лет, сразу не узнал. А тот зашел в дом с односельчанином, вместе с которым ехал в поезде. Смотрю и гадаю, кто же из них папа. И только когда фронтовик попрощался и ушел, понял — вот он, мой отец, с войны вернулся! - вспоминает сын спустя 79 лет.

После армии отец работал один год директором Ратисловской школы, потом еще долго учительствовал. Скончался фронтовик в 1985 году.

Удивительное стечение судеб! В те же годы, до войны и после, в Ратисловской школе, а потом в районо работал Константин Яковлевич Буреев - отец военного корреспондента, полковника в отставке Адольфа Буреева, многолетнего автора «Владимирских ведомостей» и целого ряда книг. 

И об отце Адольф Буреев книгу написал. Константин Яковлевич Буреев начинал военную службу командиром бронемашины еще в 1939 году. С первых дней Великой Отечественной войны попал на фронт. Четырьмя снарядами подбил три немецких танка, за что в июле 1941 года из рук Калинина получил орден Красного Знамени. 

Вот какие были, ратисловские педагоги на фронте!

А Валерий Борисович Воронин вспоминает, что воевали и братья отца — Юрий и Вячеслав.

Юрий Николаевич защищал блокадный Ленинград, вернулся с войны и работал в строительстве. 

Судьба Вячеслава Николаевича Воронина осталась невыясненной. В начале войны он нес службу на границе Литвы и Восточной Пруссии. И пропал без вести.

Так сложилось, что педагогическую профессию сыновья Бориса Воронина не унаследовали. Однако прошли, конечно, службу в армии по призыву.

Валерия Воронина в конце 50-х годов после московской школы авиационных механиков распределили в Ярославль, направили в полк авиационным механиком на самолете МИГ-17. Полк входил в состав противовоздушной армии, командовал которой трижды Герой Советского Союза Покрышкин. Эта армия участвовала в боях в Северной Корее.

Одним из летчиков полка, с которыми довелось служить Валерию Воронину, был Борис Волынов. Вскоре стало известно, что Волынов зачислен в первый отряд космонавтов. Ныне дважды Герой Советского Союза Борис Валентинович Волынов остается единственным здравствующим участником первого, Гагаринского отряда космонавтов.

...Поколения внуков боевые действия тоже коснулись. Тяжелую потерю в 1985 году понесла семья не только в связи с кончиной фронтовика Бориса Николаевича Воронина. В том же году в Афганистане погиб его внук, старший сын дочери Альбины Борисовны Михаил Тихонов.

Выпускник 11-й школы города Владимира ушел на Афганскую войну добровольцем. Вот строки о нем из «Книги памяти»: Тихонов Михаил Владимирович, родился 17 июня 1963 года во Владимире. Рядовой, старший радиотелеграфист экипажа радиостанции погранвойск. Оказывал интернациональную помощь народу Республики Афганистан, неоднократно участвовал в боевых операциях. При выполнении поставленных задач проявил себя смелым, мужественным воином. 25 января 1985 года погиб в бою с мятежниками в районе г. Джелалабад. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Похоронен на городском кладбище г. Владимира».

А уже совсем недавно один из правнуков Бориса Николаевича отслужил срочную в Курской области. Так продолжается семейная традиция, когда воинский долг зовет служить Родине с оружием в руках.

Как рассказали в Главном управлении МЧС России по Владимирской области, площадь пожара составила 20 квадратных метров.

Из дома с помощью дыхательных устройств было спасено 12 человек, еще 20 человек эвакуировано. На пожаре пострадали 3 человека.

Дознаватели МЧС России выясняют причины возникновения пожара.