Город в городе
У проходной Гусевского хрустального завода нас встречает Галина Власова - наш проводник в мир сверкающих алмазных граней, замысловатых форм и хрупкой роскоши. Галина Михайловна местная, гусевская, вся ее профессиональная жизнь, как и многих горожан, связана с заводом. Начинала у станка, потом получила специальность технолога - училась в вузе без отрыва от производства, а последние несколько лет Власова и экскурсовод, и летописец, и хранитель музейных фондов. Кажется, про секреты мастерства стеклоделия и историю «хрустального города в городе» она знает все. С легкой грустью вспоминает, что когда-то градообразующее предприятие имело в штате 6000 рабочих. Работать на заводе было престижно и выгодно, традиции блюли, новаторство поддерживали.
- А сейчас?
- Да и сейчас есть чем похвастаться, - патриотично заявляет Галина Михайловна и ведет нас... в магазин.
Торговая точка при ГХЗ - небольшое помещение, а ассортимент достоин масштабных выставочных залов. На витринах - изобилие, разнообразие форм и цветов: вот сапфировая ваза, вот красный бокал, тут черно-белый графин и зеленые рюмки-лафитники. Однако цены «кусачие»: красиво, но дорого.
- Эта работа не может стоить дешево, - уверяет Власова. - Вы сейчас сами увидите, какой это тяжелый труд - на каждом этапе производства. Хотя я не удивляюсь реакции. Мы всех гостей-туристов приводим в магазин. Сначала говорят: «Ой, как дорого!» - а после экскурсии уже считают, что и недорого вовсе. Ведь практически каждое изделие - эксклюзив, ручная работа. И специалисты у нас уникальные.
Один из таких уникальных специалистов - гравер Максим Морозов. Недавно он стал дипломантом Всероссийской выставки-ярмарки народных художественных промыслов «ЛАДЬЯ. Весенняя фантазия-2018».
На завод пришел подмастерьем - вырос в мастера. Азы гравировки осваивал под началом Владимира Анатольевича Митрофанова.
«Келья» Максима заставлена, развернуться негде: в ящиках в ожидании чуда томятся бутыли и вазы. На каждую гравер нанесет тончайший рисунок и все - ручками-ручками.
По миллиметру Максим протравливает хрустальную поверхность оставленных пустыми линз-окон: скоро здесь вырастут деревья, на ветках угнездятся диковинные птицы...
Закладка - по «рецепту»
Переходы, лестницы, коридоры... И вот мы у «мартеновских печей». Галина Михайловна была права: изготовление хрустальной красоты - работа архисложная, тяжелая.
На возвышении-полукружье бурлят печи, поигрывая апельсиновым пламенем. В печных горшках варится стекломасса - основа будущих шедевров.
Сварить хрусталь - как сотворить авторское блюдо. Ингредиенты: смесь песка, поташа и свинца - закладываются в горшок с вечера и строго по «рецепту».
Правильный хрусталь, а именно такой производит Гусевской хрустальный завод, содержит 24% оксида свинца. От плюмбума (свинец по латыни Plumbum; в таблице Менделеева обозначается символом Pb. - Прим. авт.) зависит чистота хрусталя, его звучание и вес: тяжесть элитарной посуде придает именно свинец.
Жар ощущается даже у подножия печей. Наверху и вовсе с непривычки невыносимо. Хрустальную основу варят при очень высокой температуре - 1450 градусов, а придают форму - при 1200 градусах.
Жаростойкие выдувальщики
Возле печей сегодня работает бригада Евгения Гусева. Суеты нет, но все происходит очень быстро. Работает команда, как отлаженный механизм, четко зная, кто и что должен делать в конкретный момент. Иначе нельзя: чуть зазеваешься - весь труд насмарку, да и зевать возле огнедышащих печей и горелок опасно.
Из жерла стекломассу достают длинной трубкой. Отточенными движениями переносят к форме, постоянно переворачивают, подкручивают, чтобы стекломасса не утекла и раньше времени не остыла. В каждом движении - четкость.
На одном конце трубки - медовая капля, на другом - резиновая груша, которой подают внутрь капли воздуха. Но если нужно раздуть хрусталь до больших размеров, груши не хватит, и тогда (так было и сто лет назад, и двести) рабочий использует силу своих легких. Вот и сейчас, на наших глазах, молодой крепкий мужчина - помощник бригадира Владимир Катков набирает полную грудь горячего воздуха и через трубку-самодувку отправляет его в сердце будущего хрустального произведения.
В новейшей истории завод сделал ставку на яркость - однотонные цветные изделия или изделия с цветным накладом. В производстве они сложнее, но результат стоит усилий. Мастер опускает бесцветную каплю хрусталя в центробежку, где уже замешан цвет. Ярко и быстро два слоя соединяются: цветной наклад обволакивает бесцвет. Позже наклад украсят рисунком - прорежут грани, сквозь которые засияет прозрачный хрусталь.
Сочетание цветов - самое разное. При нас в горшках варили бирюзу, кобальт (он дает глубокий синий цвет), бесцвет и хрусталь популярного медового оттенка. Для каждого цвета используют особые элементы-красители: селен - для красного, марганец - для фиолетового, медь - для зеленого. Богатую цветовую гамму дают эрбий и неодим: от розового до сиреневого.
Колпак сними, стакан охлади
После того как нужная форма придана, изделие помещают в печь отжига для снятия внутреннего напряжения от высокой температуры и резкого охлаждения. Иначе бокал или ваза разлетятся на мелкие кусочки. Остывать «большой» хрусталь будет долго: крупные формы проведут в печи сутки. Мелкие изделия достаточно на пару часов отправить в лер (для обывателей это устройство выглядит как закрытая коробом лента-транспортер). Внутри лера установлены газовые горелки, которые регулируют температуру, постепенно снижая ее до 40-50 градусов.
Опытный выдувальщик Сергей Дубровин, работающий по соседству с основными силами бригады Гусева, при нас за несколько минут сотворил несколько цветных стаканов. Помощница перенесла их в лер, а оттуда они поступят для дальнейшей обработки.
Для начала стаканы избавят от колпаков - верхней части изделия, где была стеклодувная трубка. Для этого стакан помещают на вращающуюся подставку к пламени газовой горелки. После среза изделие проходит первый контроль качества: нет ли больших пузырей, камней, кривизны ножки, достаточна ли толщина у стекла. Все в порядке? Тогда милости просим - на алмазный участок, за бриллиантовыми гранями к мастерам-шлифовщикам.
Глаз - алмаз
На алмазном участке вазы, графины, бокалы обретают привычный для нас вид. Здесь рождается знаменитая мальцовская или, как еще ее называют, гусевская грань, заставляющая свет играть, цвет блистать, а поклонника хрусталя замирать от восторга.
Некоторые рожденные на гусевском заводе узоры стали эталоном стеклоделия. Кольца, ромбы, восьмигранники, пирамиды со срезанной верхушкой и рассеченные крестом... Они плотно покрывают гладкую хрустальную поверхность или, напротив, оставляют «воздух», давая нам возможность всмотреться в спокойную гладь элитного стекла.
На алмазном участке шумно - работают установленные в ряд станки шлифовщиков. На первый взгляд - конвейер, на самом деле - индивидуальный подход к каждому изделию. Работа шлифовщика тонкая, тут глаз-алмаз нужен: линии должны лечь ровно, не испортить рисунка. Кстати, все работники алмазного участка ГХЗ имеют высший шестой разряд - любую операцию могут сделать от начала до конца. Народ опытный!
Но прежде чем приступить к резьбе по хрусталю, надо на чугунной шайбе обработать острые после срезки колпака края изделия, а потом нанести разметку рисунка. Сегодня на разметке работает шлифовщица Елена Масальская. Белым маркером Елена наносит орнамент на вазу-корзинку и передает ее мастеру.
Жужжит алмазный круг, режет хрусталь, в умелых руках шлифовщика вертится ваза, постепенно покрываясь замысловатым узором. Михаил Еремеев на гусевском заводе работает сорок лет. Сколько хрустальной красоты прошло через его станок - подсчитать невозможно, но интерес к работе не потерян. Сейчас, говорит, еще интереснее стало: помимо изделий, выполненных в традиционном мальцовском стиле, ГХЗ выпускает современные - с учетом новых тенденций и спроса.
- С нашими художниками не заскучаешь, - смеется Михаил. - Всегда что-нибудь новенькое придумают! Был заказ на хрустальные ракеты, парусник - сложно, но интересно. Сейчас вот делаю вазу, которую придумала наша молодая художница Березина. У молодежи свое видение, позволяющее заводу идти в ногу со временем.
На алмазном участке мы, кстати, встретились с молодым талантливым художником - Светланой Березиной, лауреатом множества престижных выставок и конкурсов. Светлана - выпускница Петербургской художественно-промышленной академии. Родом из Челябинска, но вот уже несколько лет живет в Гусе, работает на заводе и создает поистине уникальные хрустальные композиции. В своих произведениях Березина использует не только возможности огранки и цвета, но и... дары природы. Веточками, шишками или ракушками по замыслу художника обкладываются формы, в которые заливается огненный хрусталь. Под действием высокой температуры природный материал разрушается и прогорая остается контуром на внешней поверхности хрусталя. Шедевр!
Последний штрих
Чтобы грань стала прозрачной, нужна химобработка. В цехе химической полировки посуду в кассете опускают в ванну с кислотой - она разъедает и полирует стекло. Затем изделие возвращается на шлифовальный участок, где его моют водой и при необходимости наносят уже матовые грани.
Когда все этапы пройдены, продукция подвергается строгому контролю. На торговые прилавки попадет только лучшее, проверенное отделом качества. Начальник ОТК Ирина Глебова знает толк в хрустале: заметит даже незначительные дефекты, безжалостно отправляет хрусталь-неудачник на переплавку или на доведение до ума мастерам-алмазчикам.
- Мы должны поддерживать репутацию, блюсти бренд, - говорит Ирина Николаевна. - Все знают, что гусевской хрусталь - это качество, это красота, традиции и безопасность. Недаром же мошенники, торгующие простым стеклом, пытаются выдать свой товар за наши изделия. Но простое стекло так блестеть не будет, не заиграет, не зазвучит. Да и вес, например, салатника или графина подскажет покупателю, хрусталь он держит в руках или стеклянную подделку.
Каждое изделие ГХЗ снабжают логотипом-наклейкой, упаковывают в фирменные коробки и отправляют в магазины. Особо интересные образцы хрустального искусства, копии авторских заказных работ останутся на заводе.
Интересно было бы заглянуть в этот музей хрусталя на производстве... Наш провожатый Галина Михайловна любезно соглашается показать журналистам «ВВ» образцовую.
Это просто праздник какой-то!
В образцовой - образцовый порядок, а собранная коллекция, пожалуй, составит конкуренцию Музею хрусталя. Впрочем, это и есть настоящий музей.
Образцовые кладовые были созданы в 1835 году специальным царским указом, чтобы стать школой для мастеров. За два с половиной века Гусевской завод скопил несметные хрустальные сокровища. Достаточно напомнить, что в 1981 году завод передал в фонды Владимиро-Суздальского музея-заповедника около 6500 изделий, которые хранились в кладовой.
Но и сегодня коллекция ГХЗ поражает роскошью и разнообразием экспонатов. В образцовой собраны авторские композиции из цветного хрусталя на отвлеченные темы. Здесь же - выполненные по эскизам художников штофы, графины, фужеры, рюмки, запущенные в массовое производство и снискавшие популярность у покупателей. На почетном месте - заказные сувениры для корпораций, федераций и випов.
Вот, например, большая составная ваза фиолетового цвета с алмазной гранью и портретом патриарха Алексия II. Поодаль - хрустальный символ «Яндекса», призы для музыкантов и артистов, победителей фестивалей и конкурсов. Отдельный стенд - для спортивных наград: боксерские перчатки, баскетбольные мячи и массивный кубок футбольных чемпионов России из стекла высшей пробы. Знаменитую хрустальную сову для знатоков «Что? Где? Когда?» изготавливали тоже в Гусе.
Рассмотреть все экспонаты образцовой кладовой за раз невозможно. Щедрость алмазных граней, доведенных до совершенства, роспись, золочение, сочетание причудливых форм и ярких цветов. В каждой детали, в каждом изгибе застывшего хрустального кружева - мастерство. Побывать в образцовой Гусевского завода - это как окунуться в сказочное зазеркалье, перешагнуть черту между реальностью и фантазией. Реальность, впрочем, такова: гусевской хрусталь - это наше национальное достояние.