«Простаков - три, комиков - три»
25 июня 1873 года здание городского театра и солидный земельный участок сдали на 12 лет в аренду купеческому племяннику Николаю Боровецкому. Ежегодно он должен был отчислять в городскую казну по 350 рублей 50 копеек и содержать в порядке само здание и прилегающую территорию.
Зарабатывал Боровецкий на субаренде - сдавал театр разным антрепренерам. Согласно архивным данным, в зимний сезон 1876-1877 годов театр снимала труппа из 14 человек под руководством московского дворянина Ивана Петровича Новикова. В её состав входили «любовников - 2, резонеров - 2, драматеров - 4, простаков - 3, комиков - 3».
Но, оказалось, что не только служители Мельпомены допускались в театр. В январе 1879 года полицмейстер Крылов сообщил городскому голове, что в здании театра живут посторонние, мешающие ходу спектаклей. Так, 30 декабря 1878 года во время утреннего спектакля слышен был шум. На 13 января назначили репетицию, но из мастерской мещанина Холщевникова (она находилась внизу под самой сценой) доносились «скверные слова», что и вынудило актеров прекратить репетицию. Боровецкому пришлось объясняться. В итоге столяра выгнали из театра, а купеческий племянник никакого порицания не получил.
24 января 1880 года после непродолжительной, но тяжёлой болезни Николай Боровецкий скончался. В некрологе, опубликованном во «Владимирских губернских ведомостях», говорилось: «Владимирцы, может быть, и не пользовались бы по зимам театральными зрелищами, если бы Николай Васильевич не решился на арендование городского театра, сопряженное с расходами на поддержку обветшавшего здания и немалыми хлопотами по приисканию актеров, способных удовлетворить требования публики». Его сын Николай унаследовал аренду театра.
Неудачный эксперимент
В те годы постоянная труппа во Владимире отсутствовала, приезжали, как правило, актеры из Москвы. В 1883-м было дано всего четыре спектакля, в следующем – на заключение нового договора никто не явился.
Городские власти решили, что дело спасет специальная комиссия из четырех человек - уважаемые люди из числа думцев, дескать, возьмут на себя все вопросы, и материальные, и репертуарные.
В сентябре 1885-го Владимирская дума выделила 500 рублей на ремонт театра. Здание поставили на каменный фундамент, переложили 13 печей, переделали полностью балкон. Весь театральный дом оклеили бумагой и обоями, побелили потолки и коридоры, переделали декорации и занавес.
Предсказуемо 500 рублей не хватило - неоплаченных долгов накопили на 1572 рубля 53 копейки. Платить по счетам должен был арендатор. Частник на такие условия не пошел, и театральное управление оставили за комиссией.
Только в 1887 году театр сняла труппа под руководством Ахалина. Но тоже без особой финансовой выгоды для городского бюджета.
Мимо кассы
Более десяти лет городской театр арендовало «Владимирское общество любителей музыкального и драматического искусства». 3 апреля 1890 года благодаря им был устроен спектакль в пользу «недостаточных студентов» (владимирцев Московского университета) с участием актеров Малого театра и Марией Ермоловой в заглавной роле. Билеты по двойной цене можно было получить по запискам, и то не без труда. Успех был потрясающим, плакали, свидетельствовали очевидцы, не только дамы.
29 апреля провинциальную жизнь нарушил приезд известной актрисы Московских императорских театров Гликерии Федотовой. Желая помочь труппе, игравшей в городском театре и делавшей небольшие сборы, она приняла участие в спектакле. Театр был полон, многим желающим не досталось места. Через день в спектакле «Цепи» (в пользу «недостаточных учеников» и учениц Московской театральной школы) актеры императорских театров играли в полном составе.
Блестящие спектакли доходов ни «Обществу», ни городу не приносили. За шесть лет аренды «Общество» истратило на ремонт и декорации около четырех тысяч рублей. В феврале 1894-го дирекция «Общества» попросила Владимирскую думу снизить арендную плату до 100 рублей в год. Местные власти отказали.
2 декабря 1900 года на общем собрании из-за отсутствия денег и «недостаточности числа действительных членов Общества» решили «дальнейшие действия его прекратить». Наличность кассы (17 рублей и 1 копейка) представили судебному приставу на удовлетворение исков арендаторов.
Обанкротился...
Все актёры, приехавшие служить во Владимир на сезон - 1900/01, очутились в крайне скверном положении. Дирекции Общества любителей музыкального и драматического искусства, от имени которой заключались контракты, уже не существовало.
Вольский мещанин Виссарион Бурлаков прослужил несколько сезонов подряд во Владимире и знал вкусы публики. Сочувствуя своим несчастным коллегам, оставленным вследствие исчезновения дирекции без куска хлеба, он рискнул и арендовал театр с оплатой городу по 500 рублей в год. Тариф явно был завышен. Театральное здание в смысле чистоты, удобства и безопасности в пожарном отношении представляло нечто ужасное. Бурлакову стоило больших затрат привести его в приличный вид.
Между тем владимирцы «благодаря своей интеллигентности вообще и близости к Москве в частности» требовали серьезного и хорошего репертуара. Нужна была сильная труппа.
Виссарион Фёдорович собрал актеров. В первый сезон труппа стоила ему 1700 рублей (в месяц), а полный сбор при таком маленьком театре был всего 330 рублей. Бурлаков понес убыток и не уплатил 200 рублей за наём театрального дома. Во второй сезон оплата труппы вышла ещё дороже. Антрепренёр просил местные власти об уменьшении арендной платы на 200 рублей. Гласные городской думы (20 голосов против 8) решили сложить с Бурлакова недоимку 200 рублей и до окончания срока договора размер аренды уменьшить с 500 до 300 рублей в год. Но и эта помощь не спасла Виссариона Фёдоровича.
На третий сезон за ним числилось 300 рублей долга. В обеспечение арендного платежа никакого залога не имелось. От платы аренды его освободили с условием закончить срок договора на несколько месяцев раньше. Член городской управы Николай Сомов принял от обанкротившегося антрепренёра театральное имущество. Многие стулья и кресла были поломаны, одного занавеса не оказалось. Скромное хозяйство оценили в 95 рублей 35 копеек.
Последняя попытка заключить контракт была предпринята весной 1903 года. Владимирская дума собиралась сдать театр в аренду нижегородскому антрепренёру Басманову. Однако он, сославшись на обстоятельства, отказался.
Нравственная обязанность
Осенью 1903 года Николай Николаевич Сомов (с 1905-го – городской голова) в докладе Владимирской думе писал: «В настоящее время, когда окончательно выяснилось, что городской театр не может быть более отдаваем для устройства в нём спектаклей, что трата на его ремонт для города будет непроизводительной ввиду его ветхости и опасности в пожарном отношении – является существенный вопрос: возможно ли будет городу оставаться без театра?» И сам отвечал на поставленный вопрос: «По моему мнению, на городском управлении лежит нравственная обязанность позаботиться о постройке в городе здания для театральных представлений».
Сомов предложил построить как для городской управы (нуждалась в улучшении помещения), так и для театра общий дом с устройством на его нижнем этаже – с целью получения дохода – нескольких магазинов. Он указал и место для постройки нового здания – бывшую Конную площадь. Тем более что этот участок земли присмотрел Комитет попечительства о народной трезвости для постройки Народного дома. Из казны ожидались 25 тысяч рублей на его строительство. Город, войдя в долю и взяв на себя обязательство устроить для Народного дома в новом здании чайную, столовую, библиотеку, читальню и зал для чтений, разместил бы и зрительный зал на 600 человек. С проектом Николая Николаевича «отцы города» согласились.
Вскоре по проекту архитектора Якова Ревякина Народный дом был построен. 3 октября 1905 года владимирские гласные постановили старый театр, оценённый в 1470 рублей, сломать и из списка городского имущества исключить.