- Роман Владимирович, в прошлом году «Друзья музея» были и на слуху, и на виду. А сейчас - затишье. Нет необходимости дружить с музеем после отставки Конышева, которой, как считается, поспособствовали и общественники?
- Уж не знаю благодаря нашей активности случилась смена директора или нет, во всяком случае, мы сложа руки не сидели. Но, отмечу, противостояние с директором стало, скорее, реакцией на его действия. Изначально одной из главных объединяющих идей «Друзей музея» было создание модели взаимодействия регионального сообщества и федерального музея. Очень сложная задача, которая нигде еще не решена. Кстати, мне казалось, что бывшему директору Конышеву как новому человеку в регионе идея должна была понравиться больше, чем нынешнему директору Мельниковой. Светлана Евгеньевна - человек с устоявшимися мировоззрением, принципами работы и управления, досконально знающий, что происходит в музее. Ей сложнее что-то менять в своих управленческих методах. Но Конышев отказался от всякого взаимодействия. Так возникла конфронтация, но идея, что региону нужна такая модель, осталась.
Сегодня мы вместе со Светланой Евгеньевной и ее командой ищем ответ на вопрос, как сделать так, чтобы местное сообщество находило возможности поддерживать музей и музей слышал и поддерживал местное сообщество.
- Как конкретно идет поиск решения?
- Через дискуссии, встречи, совместные мероприятия. «Друзья музея» не ставят руководству ВСМЗ ультиматумы, но стараются быть полезными и причастными. Например, наконец-то началась работа над стратегией развития музея, и по этому вопросу мы сотрудничаем.
На чем может быть основана концепция взаимодействия? Где та самая прорывная точка? Ясно, что ресурсы местного сообщества важны для развития музея. Но опять же, какие ресурсы? Финансовые? Это тоже возможно, если вспомнить, как формировался владимирский музей в начале XX века. Как раз на деньги местного сообщества и формировался. Но сегодня финансово музей живет не хуже многих других организаций, а может быть, и лучше. Вероятно, надо придумывать такие проекты, которые музей не может финансировать, но в которых может участвовать и которые важны для владимирцев. Их ареал шире музея: например, ВСМЗ не имеет власти над городскими пространствами, которые тоже относятся к исторической части Владимира. Мне кажется, здесь нужна более активная совместная работа и музея, и властей города, и его жителей. Вообще таких точек соприкосновения – очень много. Например, все уже привыкли к идее, что Владимирская земля – это место зарождения российской государственности. Но почему это так? Почему Андрею Боголюбскому удалось это сделать именно здесь? А потому что тут была хорошая экономическая база в виде развитого сельскохозяйственного производства в Суздальском Ополье, это была густозаселенная и развитая территория, почти сплошь покрытая поселениями, переходящими друг в друга, со своей жизнью, культурой, традициями. И эта часть нашей истории и нашего наследия пока почти не изучена и не понята нами, не воспринята в качестве основного источника русской цивилизации. Чтобы понять, откуда и каким образом поднялась наша земля и как она смогла стать центром зарождения российской государственности, эту землю надо, прежде всего, сохранить, и изучать. Сохранить от бездумного хозяйствования, от безвозвратных потерь, которые могут навсегда уничтожить возможности изучения и понимания того, кем мы являемся на этой земле. Отсюда рождается идея организации совместных усилий власти и общества, чтобы найти и предложить такие способы хозяйствования и развития, которые не нарушали бы уникальные ландшафты и земли Владимирского Ополья, не приводили бы к безвозвратным потерям и давали бы возможность обстоятельно изучать и познавать наше прошлое, но и не тормозили бы экономику региона. Чем не амбициозная задача для общества и региональной власти? Будем пытаться и это направление развивать.
- По мнению «Друзей музея» - это вы не раз говорили в своих выступлениях в СМИ, Игорь Конышев пренебрегал региональной идентичностью, пытаясь сделать из ВСМЗ какой-то унифицированный проект, который может существовать и на Луне, главное, чтобы приносил доход. Пришел новый-старый директор. Запрос на региональную идентичность остался?
- Минкульт назначает руководителя федерального музея, никому ничего не объясняя. Так было и в 2016 году - одного убрали, другого поставили, и в 2018-м. Это изначально неправильная ситуация, поскольку непонятно, какие задачи ставятся перед директором, будет ли среди них сохранение региональной идентичности. «Друзья музея» в этой ситуации полностью остаются на своих позициях - мы должны отстаивать региональную идентичность. Мельникова эту позицию принимает. Мы видим, что тот курс, которым шел Конышев, отвергнут. Все-таки сейчас в ВСМЗ идет речь о сохранении уникальности, основанной на региональной и национальной идентичности.
- Многие действия Игоря Конышева вызывали оторопь у местного сообщества, но приносили доход. Прибыль была его железобетонным аргументом в споре с общественностью. Считаете ли вы нормой, когда учреждения культуры должны приносить деньги?
- Госзадание устанавливается для любого федерального бюджетного учреждения. Таковы правила игры, и по ним играют все федеральные музеи.
Но с точки зрения гражданина, считаю, что для музеев экономические показатели - не самое главное. Неверно мерить культуру посещениями, привлеченными деньгами и прочей экономикой. Однако у нас в министерствах сидят люди, которые все стремятся измерить, посчитать. Самоправозглашенные технократы (а на самом деле - бюрократы с бухгалтерским уклоном) не могут иначе принять решение. Чтобы решать по другим основаниям, нужно думать и что-то понимать в конкретной отрасли, сфере, а на это не все способны.
Подчеркну, что главные претензии «Друзей музея» к Конышеву были вовсе не связаны с политикой музея в части зарабатывания денег. Мы никогда не высказывались против его деятельности, например, по повышению кассовости мероприятий. Наши претензии были связаны с его кадровой политикой и пренебрежением, которое он явно выражал к региональным и российским ценностям.
- Однако Конышев ушел, а критикуемый всеми платный вход в Суздальский кремль остался. И про то, что из Крестовой палаты уберут вендинговые аппараты, тоже что-то не слышно... Получается, что от «своей» Мельниковой стерпим?
- Я вообще за бесплатный вход везде, но есть реальность. И аппараты мне не нравятся. Но куда их сейчас деть? Выкинуть? Это уже не так просто сделать, это же не частная лавочка!
Есть такой термин «безвозвратные потери», так вот, многое, что сделал Конышев во Владимире, относится именно к этой категории.
Взять, к примеру, залы в Палатах, выкрашенные в черный цвет. На них потратили миллионы, и вернуть помещениям первозданный вид без серьезнейших затрат невозможно. Что делать? Снова вложить миллионы в переоформление? Это значит пробить финансовую брешь в музейном бюджете. Хотя, насколько мне известно, музей-заповедник сейчас думает, как избавиться от «комнат страха».
Восстанавливается, правда, с потерями, детский музейный центр. Нарушив «детские» экспозиции, экс-директор дал толчок к перераспределению площадей, к конфликту интересов внутри музея. Общественность говорит: «Нужен центр!», а Минкульт требует организовать, скажем, публичную библиотеку. За детский центр министерство ВСМЗ не спросит, а за публичную библиотеку - спросит. Давайте реально оценивать, кто оказывает на директора большее влияние: министерство, которое субсидии дает и на должность назначает, или общественность?
Тем не менее детский центр возвращается, а некоторые вещи нельзя вернуть вообще. Поэтому любой руководитель, особенно таких организаций, как музей, должен взвешивать свои поступки, думать наперед, как «его слово отзовется». Когда Конышев начал свои нововведения, мы об этом говорили: сделать можно, но вернуть дороже будет - и для музея, и для казны, и для общества.
- Вы упомянули о кадровой политике экс-руководителя. В прошлом году резонансным событием стала ликвидация в музее научного отдела. Как в ВСМЗ с наукой сегодня?
- Это та же история: разрушить - можно, вернуть - сложнее. Люди - самый трудновосполняемый ресурс. А Конышев избавлялся от профессионалов, десятилетиями нарабатывавших свой уникальный опыт в федеральном учреждении культуры.
Сейчас в ВСМЗ идет попытка восстановления научного отдела. Замом по науке назначен Олег Гуреев. Но собрать ученых в провинции очень тяжело, тем более с тем состоянием исторического образования, которое есть на сегодняшний день во Владимире.
Когда мы касаемся таких сложных вещей, как культура, образование, наследие, бюрократическая модель управления не срабатывает - сосредоточение на количественных показателях приводит к безвозвратным потерям. Оценивать надо по качественным показателям, которые должны формироваться в обществе. А общество у нас подчинено государству, а государство - чиновникам. И в таком обществе в этом смысле ничего не рождается...
- Отчего же? Вот Екатеринбург рождается...
- Пока только протесты рождаются. Пока ты не начал кричать, пока не встал в позу бойца - тебя не слышат. Это беда. Увы, позитивное и спокойное легче задушить, перемолоть бюрократической логикой. Именно это сейчас и происходит в Екатеринбурге. Это, кстати, одна из причин, почему «Друзья музея» до сих пор просто общественное движение, без юридической регистрации. Мы не хотим стать придатком музея, одним из многочисленных советов при ком-то с вечной резолюцией «Одобряем!». Но мы не хотим и быть протестной организацией, которой долгое время были, - это создает ненужные напряжения в обществе. Цель другая - быть услышанными, сделать так, чтобы мнение людей стало значимым.
У нас много органов, которые этим должны заниматься: парламенты - федеральный, региональный, городской, общественные палаты всех уровней. Это их работа! Не надо взваливать все на общество. Мы вскипятились, когда температура в музее и в городе перегрелась. Теперь немного остыли, не дошло до каких-то акций, хотя могло дойти. А депутаты и записные общественники как молчали, так и молчат. Это меня поражает и восхищает: как же хорошо быть депутатом, членом Общественной палаты и в упор не видеть настоящих общественных проблем!
- Вы давно были в ВСМЗ?
- В марте. Но вообще сейчас я смотрю на музей с гораздо большим удовольствием, чем год назад. И то, что есть позитивное подстегивающее внимание к ВСМЗ и к его директору со стороны горожан - это тоже хорошо. Уверен, в музее это внимание тоже ощущают. И это дает надежду на дальнейшее развитие в правильном направлении.
Ранее мы писали: Игорю Конышеву продлили домашний арест