Среди тех, кто ковал ядерный щит страны - наши земляки Александр Михайлович Антонов и Владимир Михайлович Чиркунов. Сегодня он рассказывают читателям «ВВ» о том, как создавалось советское ядерное оружие.
Владимирское областное отделение государственно-общественной организации «Комитет ветеранов подразделений особого риска Российской Федерации» в этом году отмечает 25-летие. В его состав входят участники испытаний ядерного оружия, учений с применением ядерного оружия, ликвидации радиационных аварий на военных объектах, специалисты по ручной сборке ядерных зарядов.
В этом году ветераны подразделений особого риска отмечают сразу несколько памятных дат: 70-летие первого испытания атомного оружия на Семипалатинском полигоне, 65-летие Тоцких войсковых учений и 65-летие начала строительства испытательного ядерного полигона на Новой Земле.
Испытание первой советской атомной бомбы (РДС-1), доказавшее, что СССР обладает ядерным оружием, было проведено на полигоне под Семипалатинском 29 августа 1949 года.
Спустя пять лет, 14 сентября 1954 года, на Тоцком полигоне в Оренбургской области начались советские войсковые учения с применением ядерного оружия. В учениях, в ходе которых отрабатывался прорыв обороны противника, участвовало 45 тысяч военнослужащих. Среди них и первый председатель владимирского отделения комитета ветеранов подразделений особого риска, кавалер ордена Мужества, ветеран труда Александр Антонов.
Александру Михайловичу уже 89 лет, но выглядит он куда моложе. Это просто удивительно: ведь он был на тех самых учениях, на которых воинские части размещались в непосредственной близости от места ядерного взрыва. Живых свидетелей Тоцких учений осталось немного. Тем более драгоценны воспоминания бывшего рядового срочной службы Александра Антонова, уроженца деревни Рязаново Гусь-Хрустального района.
- Я служил в батальоне аэродромно-технического обеспечения полетов под Одессой, в районе станции Арцыз. Там на новом аэродроме базировались реактивные бомбардировщики, – рассказывает Александр Михайлович. – В конце апреля 1954 года нас по тревоге отправили на железнодорожную станцию грузить все наше оборудование. Посадили в эшелоны, но куда направили, не сказали. До этого все мы прошли медкомиссию: отбирали только тех, кто был абсолютно здоров.
По словам ветерана, эшелоны шли без остановок, «все курьерские поезда их пропускали. Миновали Москву, Куйбышев»...
- Разгрузились, в степи поставили палатки... Жара была страшная. Разобрали какие-то сараи, чтобы сделать себе койки...Уже потом мы узнали, что нас дислоцировали в Оренбургской области на Тоцком ядерном полигоне, - вспоминает Антонов.
С солдатами провели теоретическую подготовку. Знакомили с ядерным оружием, предупреждали, чтобы боялись взрывной волны и ожога, говорили, чтобы белыми простынями накрывались, прятались в лощинках. Рассказывали и про радиоактивное излучение, про гамма- и альфа-частицы. Но, как уверяли инструкторы, они не так и опасны, и, если лежишь на дне окопа, ничего страшного с тобой не произойдет.
- А мы были абсолютные нули в этом деле, я думаю, что и многие офицеры не очень-то представляли, что это такое - ядерное оружие, - считает Александр Михайлович. - Когда мы прибыли на учения, нам выдали новое обмундирование, сапоги, плащ-палатки, а раньше ни котелка, ни фляжки у меня не было! Выдали бахилы и перчатки для защиты от химического оружия. Но когда пришли три вагона авиационных бомб 50-, 100-килограммовых, мы в этих противохимических перчатках и разгружали эти вагоны, и катали эти бомбы. И складировали их в степи.
О начале учений Александр Антонов вспоминает так:
- 14 сентября 1954 года объявили тревогу, нас заставили укрыться. Самолеты поставили все в степи. В любую сторону можно взлетать. Около палаток была промоина, метра три глубиной, в нее мы и забрались. Нам не сказали, что будет атомный взрыв, но предупредили, что нужно опасаться взрывной волны. Но всем нам было любопытно, я высунул голову и увидел этот огромный ядерный гриб. Когда минут через сорок объявили отбой, мы бросились к самолетам. Они вставали по четыре в ряд, взлетали один за другим и шли в сторону взрыва. А это облако, которое образовалось над местом взрыва, через несколько часов подошло к нам. Воздух сухой, пыльный, но потом начался ливень. А мы ходили под ним – хоть бы что, знать не знали, что это был радиоактивный дождь. И когда демобилизовались, и тогда ничего еще не знали о радиации.
По окончании учений все новое обмундирование у бойцов отобрали, к их большому сожалению: на учениях-то пробыли всего пару недель, и хотелось в новой форме домой вернуться, многие, как и Антонов, уже готовились к демобилизации.
Последствия радиоактивного облучения сказались очень скоро. Через некоторое время Александр Михайлович почувствовал, что стал быстро уставать. Стали болеть кости ног, не мог быстро ходить или пробежаться. Думал, что это ревматизм - все же у нас в Мещере сыровато. Были и приступы рвоты. Лечился три месяца во Владимире. Сначала в больницу «Красный Крест» попал, потом лежал в химзаводской больнице, но толку не было. Антонов поехал в Москву. Там попал к хорошему специалисту во втором меде.
- Нам ведь нельзя было рассказывать об этих учениях, да и слушать нас не имел права никто. Но этот врач уже знал, что такое лучевая болезнь, - рассказывает ветеран. - А потом я каждый год лечился в санаториях. Но не всем так повезло - большинство участников учений преждевременно ушли из жизни.
Сменивший Александра Антонова на посту председателя владимирского отделения комитета ветеранов подразделений особого риска 78-летний Владимир Чиркунов тоже выглядит моложаво: он всю жизнь занимался лыжным спортом. Он родился в деревне Назарово Собинского района, а потом семья переехала во Владимир. Отца не помнит – он еще в 1941 году погиб на фронте. И Владимир Михайлович решил посвятить жизнь армии. Военкомат направил его в Ачинское авиационно-техническое училище (Красноярский край).
- На последнем курсе, в 1961 году, нас уже нацелили на ракеты. Направили в Златоуст. Три-четыре месяца обучали специалисты из Москвы, - вспоминает Владимир Михайлович. - Тогда на вооружение поступали первые оперативно-тактические заряды «Луна» и боеголовки межконтинентальных ракет. После того как получил допуск, стал заниматься сборкой и обслуживанием боеголовок межконтинентальных ракет.
Боеголовки хранились в подземных хранилищах, регламентные работы тоже проводились в специальных подземных цехах. Когда ракетные войска стали вставать на боевое дежурство, ядерных боеголовок не хватало. Их собирали вручную - устанавливали все датчики и комплектующие, проверяли боеготовность и ставили на хранение.
- Никакой специальной защиты от радиоактивного облучения у нас не было. А мы ведь чуть ли не облизывали эти штуки! - восклицает Чиркунов.
После окончания инженерно-ракетной академии им. Дзержинского уже в звании капитана Владимир Чиркунов был направлен в воинскую часть под Киевом. Там он тоже обслуживал ядерные боеголовки. И снова попал «под радиацию»: воинская часть стояла километрах в тридцати от Припяти. И после того как случилась авария на ЧАЭС, понадобилось немало времени, чтобы эвакуировать оборудование воинской части.
- Я заболел, мне удалили щитовидную железу, – рассказывает Владимир Михайлович. – В 1988 году уволился в запас в звании подполковника. Перенес три операции в связи с онкологическими заболеваниями, отняли правую почку, половину левой почки, предстательную железу. Операции делали в военном госпитале им. Бурденко и больнице им. Герцена. А ведь я не курил, не пил, как говорится, вел здоровый образ жизни.
Но Владимир Чиркунов дожил до 78 и после операции по замене тазобедренного сустава готов снова встать на лыжи! А кто-то из его сослуживцев ушел из жизни совсем рано.
- Сейчас из 2,5 млн человек тех, кто участвовал в ядерном проекте, в живых осталось менее 15 тысяч. В нашем региональном отделении из 332 человек теперь состоит только 110. Большинство из них – инвалиды первой и второй группы. Ведь своевременного лечения большинство не получили: все дали подписку о неразглашении сроком на 25 лет и не могли рассказать врачам, с чем связано их заболевание, - вздыхает Владимир Михайлович.
Из участников Тоцких учений в региональной организации ветеранов подразделений особого риска сейчас состоят Александр Михайлович Антонов, Виктор Романович Зиньковский, Леонид Иванович Солодихин. В ней есть и военные моряки, участвовавшие в ликвидации радиационных аварий на надводных и подводных кораблях, подобных аварии на подводной лодке К-19, на которой произошла разгерметизация ядерного ректора. Это Николай Иванович Кузьмин, Петр Григорьевич Архипов, Сергей Архипович Беликов, Константин Петрович Полуляхов, Анатолий Владимирович Ефимцев.
Есть и такие, кто, как Владимир Чиркунов, вручную собирал ядерные боеголовки (всего таким образом их было собрано более полутора тысяч), работал в условиях постоянного воздействия радиоактивных аэрозолей без специальных средств защиты.
Во Владимирском областном отделении комитета ветеранов подразделений особого риска состоит и участник первого испытания ядерного оружия в СССР Николай Иванович Коноплев.
…Сегодня в полдень ветераны придут к памятному камню в Зерновском сквере (он находится на улице Добросельской в районе дома № 207 и назван в честь уроженца Владимирской губернии дважды Героя Социалистического Труда Павла Зернова, принимавшего участие в разработке советского ядерного оружия). Здесь они возложат цветы, вспомнят товарищей, кто вместе с ними ковал ядерный щит нашей страны. И снова почувствуют себя молодыми, снова пожмут друг другу руки и скажут: «Мы не выбирали, нас выбрала страна».
Читайте также: Прорабатывается проект владимирского варианта парка «Патриот»