У Николая Кочина была непростая судьба. В детстве, после смерти отца, мальчику пришлось много скитаться: больная мать не в силах была прокормить большую семью.
«Был беспризорником, жил в детском доме, потом пас три года овец в деревне Щукарёво, работал лесорубом, сплавщиком, землекопом… Нанимался батраком на самые разные работы. Делал школьные сумки и цветы в артели «За культурный быт». Три года был охотником – промысловиком. Работал смазчиком на лесопилке и токарем по металлу на заводе ВПВРЗ…» – вспоминал Николай Кочин в своей биографии.
Уже взрослым он окончил семь классов вечерней школы, но и с такой грамотностью много читал книг о природе, а из нищенского детства помнил только радостное и хорошее: как ходил по родным лесам и лугам, общался с природой, любовался былинками, цветами и птицами.
В 1937 году Николай Кочин поступил на работу в Вологодский педагогический институт – лаборантом на кафедру зоологии, а по сути – таксидермистом, потому что в его обязанности как раз входило делать чучела птиц и зверей. На этом месте он проработал более 20 лет. Правда, с перерывом – на войну.
На фронт Кочин попал в 1942 году. Удивительно, но в его письмах, сохранившихся с тех страшных лет, нет ничего об ужасах происходившего. Своим вологодским коллегам и знакомым из гущи боевых действий он писал о природе, цветах и травах… так, словно ушел не на войну, а ненадолго уехал в отпуск или рабочую командировку.
Вот, например, его письмо от 5 июня 1944 года:
«Здравствуй, Таня. Далеко я уехал от Калуги и Вологды. Сейчас нахожусь в госпитале в Красноярске. Опишу, что видел дорогой… Цветов очень много белых и красивых. А незабудок сколько в лесах и растут они везде, а не как у нас – только на сырых местах. Едешь и видишь иногда: целая лужайка голубая. Очень много желтеньких баранчиков, каких у нас совсем нет… Потом стали попадаться целые поляны оранжевой купальницы, и строение цветка у неё немного другое. Около тычинок – узкие лепестки, которые совершенно закрывают тычинки, а потом широкие и не так плотно примыкают к узким. Цветок получается более открытым, чем у нашей желтой купальницы. Буду дома – обязательно сделаю букет сибирской купальницы…
С приветом, Кочин. ЭГ 985»
После тяжелого фронтового ранения Николай Кочин перенес несколько сложных операций на позвоночнике и был комиссован. Вернулся в родную Вологду и вновь занялся любимым делом. Работал в краеведческом музее и Дарвинском заповеднике, делал панорамные витрины природы, чучела птиц, зверей и, конечно же, любимых северных цветов. Выставки его произведений с успехом шли не только в Вологде, но и в Москве.
В фондовых коллекциях Владимиро-Суздальского музея-заповедника хранится 1666 предметов, выполненных руками Кочина, – 1605 растений и 61 чучело. Именно с этих знаковых экспонатов и начиналась нынешняя естественнонаучная экспозиция во владимирском Музее природы, говорят его сотрудники.
Название выставки – цитата русского писателя и эссеиста Виктора Астафьева. Под впечатлением от уровня сложности работ и от тех эмоций, с которыми уходили восторженные посетители с выставок Кочина, он в 1971 году опубликовал статью в вологодской газете «Красный север» именно с таким заголовком: «Человек, обманувший пчелу».
Николай Николаевич умер в 1995 году, но в Музее природы г. Владимира по-прежнему живут его работы. Над пойманной щукой раскинул крылья огромный орлан-белохвост, задремала на ветке среди искристых сугробов полярная сова, серая куропатка спряталась в сухих бурьянах… А еще вечно цветут его удивительные цветы, просятся в лукошко черника, земляника и малина. И можно часами стоять и любоваться этой красотой – мгновением, застывшим под руками гениального художника.