Памятники нашего городка Серия пятая

Память
о ленинце
Так, например, дом № 22 на улице Герцена попал в свод памятников из-за того, что в 1892 году в нем жил марксист-революционер Николай Федосеев, тот самый, ради встречи с которым приезжал во Владимир вождь мирового пролетариата. Свидание, правда, не состоялось, так как Федосеев в то время был в тюрьме ‑ за марксистскую пропаганду среди рабочих морозовских фабрик в Орехово. В этом доме Федосеев прожил не более полугода: с января, после того как был выпущен из петербургских «Крестов», до июня, когда уехал в Вязниковский уезд. А уже в сентябре он был снова арестован и помещен во Владимирскую тюрьму, откуда в ноябре 1893-го отправлен в ссылку в Вологду. Собственно, об этом коротком владимирском периоде жизни Федосеева и хранит память дом № 22 на улице Герцена.
Он жилой и выглядит, по крайней мере, снаружи весьма прилично. Можно, конечно, придраться к свисающим по фасаду антенным проводам. Очевидно, в ХХI веке существуют и более технологичные решения. Но, право слово, это сущие мелочи, особенно если сравнить облик этого дома с другими памятниками, куда более ценными и в историческом, и в архитектурном отношении.
Дом
большевика
Неподалеку внутри квартала, ограниченного улицами Герцена, Златовратского, Большой Нижегородской и Свердлова, есть здание, которое в муниципальном реестре памятников значится под № 20 с наименованием «Дом, в котором в 1914-1927 гг. жил революционер Асаткин А.Н.». Большевик Асаткин, имя которого мало что говорит молодому поколению владимирцев, был действительно выдающимся человеком. В 1907 году он представлял нашу губернию на V съезде РСДРП в Лондоне, работал торговым представителем СССР в Японии, в аппарате Центрального Комитета ВКП(б), возглавлял правление Всесоюзного сельскохозяйственного банка, был директором Института Академии наук УССР. А с 1914 по 1924 год никак не мог жить во Владимире, так как был председателем Иваново-Вознесенской городской думы, работал в Одессе и Туркестане. Этот памятный дом был его жилищем на протяжении всего трех лет: с 1924-го по 1927-й.
Впрочем, ошибку эту можно заметить, только если углубиться в документы. Прохожим догадаться о том, что дом - памятник, весьма затруднительно. На нем нет мемориальной таблички, а сам облик его не дает оснований даже предположить, что дом охраняется. Один из его фасадов - кирпичный в трещинах с заколоченными разномастными досками окнами, второй - бревенчатый с торчащей из щелей монтажной пеной, третий обшит досками и выкрашен местами в серый, местами в коричневый цвет, причем доски кое-где оторваны, так что под ними виднеется сруб, и, наконец, четвертая стена - синего цвета с окнами, заколоченными изнутри. Между тем на этот дом 7 июня 2013 года оформлено охранное обязательство, вероятно, жильцами, которые там еще обитают. В общем, Асаткин, в отличие от Федосеева, у местных властей не в почете. Остается только недоумевать, почему память об этих двух революционерах охраняется столь по-разному?
Приют политзаключенных
Третий «революционный» памятник в Ветшаном городе - это Спортивный переулок, 2, - «дом, в котором в марте 1917 жили политические узники Владимирской каторжной тюрьмы». Это здание построено в 1914 году для начального приходского женского училища по проекту городского архитектора Жарова. После февральской революции, когда из Централа начали массово освобождать полит­заключенных, здесь устроили для них приют. «Бывшие узники (187 человек) отдыхали, приходили в себя после изнурительного тюремного режима, готовились к дороге в родные места. Им оказывалась медицинская помощь, для них оформлялись нужные документы и железнодорожные билеты. Жители Владимира радостно приветствовали борцов за свободу, давали им деньги на дорогу, приносили одежду, подушки, одеяла» - читаем в книге Юрия Дмитриева «Улицы Владимира».
Дорог ли этот дом современным владимирцам как памятник политическим узникам царского режима? Дорог ли он как памятник гражданской активности местных жителей? Возможно, но совсем о другом рассказываем мы гостям города, проходя мимо этого здания. В нашей памяти оно связано с именем великого гимнаста - семикратного олимпийского чемпиона Николая Андрианова. В этих стенах ковались его победы. Спортшкола существует в этом здании с 1969 года. И это, на наш взгляд, более веский повод для его сохранения, нежели указанный в документах мэрии. Может, стоит внести поправку, пока кто-нибудь не решил, что приют для бывших политзаключенных не достоин охраны?
Памятники из альтернативного списка
А на улице Герцена есть еще несколько примечательных домов. На нечетной стороне выделяется дом № 39, где жил писатель Николай Златовратский. Он содержится в образцовом порядке областной организацией Всероссийского общества инвалидов, хотя в муниципальном перечне объектов культурного наследия и не числится.
Не считается памятником и дом Константина Тихонравова, краеведа, историка, археолога, этнографа, статистика, основателя владимирского музея, автора семисот с лишним работ по истории нашего края, редактора неофициальной части «Владимирских губернских ведомостей». Деревянное здание по адресу: Герцена, 23, где он жил, ушло в землю по самые окна, и чувствуется, скоро уступит место очередному новоделу, коих на улице уже немало - разномастных и часто безвкусных.
Не хотелось бы, чтобы на месте дома № 18 с изящными наличниками и крылечком выросло что-нибудь подобное. Но, увы, он тоже не взят под охрану.
А вот дом № 19 стоит как памятник «отцам города». Весной 2013 года горпрокуратура обратилась в суд с требованием признать этот дом аварийным. Мэрия судилась, проиграла, но продолжала настаивать, что ветхость постройки - проблема не горадминистрации, а собственников квартир, даже когда 6 сентября обрушилась одна из стен. Под слоем кирпича оказался погребен автомобиль жильца соседнего дома. Молодой человек лишился автомобиля в день собственной свадьбы.
В общем, Герцена - это улица контрастов. Очевидно, что для приведения ее в более или менее достойный вид одной программой сохранения памятников уже не обойдешься. Возможно, стоит поднять проект сохранения исторического ядра 1980 года. Он предполагал строительство на этой улице новых домов. Но весь вопрос: как и что строить? Пусть это будут типовые, как в XVIII-ХIX вв., проекты или комплексная планировка кварталов, как по плану 1980 года, но только не нынешний подход «кто во что горазд». А программа сохранения памятников, появлению которой так сопротивлялась мэрия, нужна хотя бы для того, чтобы у чиновников было понимание, что и почему достойно сохранения.