Спасали икону на протяжении ста лет пять поколений реставраторов. Начало этого долгого пути можно отнести к 1915 году, когда искусствовед Кондаков опубликовал первое подробное описание почитаемой во Владимирской губернии иконы. Боголюбовский монастырь в то время почти круглый год носил по городам и весям чудотворный образ, написанный по указанию Андрея Боголюбского. И ученый вынес иконе тогда неутешительный приговор: «драгоценный памятник русско-византийского периода нашей иконописи, превосходящий большинство уцелевших произведений домонгольской эпохи, но, к сожалению, клонящийся к окончательному разрушению, если к нему не будут приложены особые усилия ради его сохранения».
В 1918 году с благословения патриарха Тихона комиссия по сохранению и раскрытию памятников древнерусской живописи, возглавлял которую Игорь Грабарь, приехала в Боголюбово осматривать икону.
Образ был закрыт серебряной ризой и помещен в металлический ковчег. Доска зашита в красную шелковую материю, при удалении которой оказалось, что на лики гвоздями набита слюда. По одной из трещин доски наколочен красный бархат. Дерево источено насекомыми, левкас во многих местах осыпался, лики почернели настолько, что невозможно было рассмотреть изображение. Поврежденной оказалась примерно половина площади иконы. Тогда ее впервые за века почистили от грязи и копоти. Доски склеили, утраты заполнили восковой мастикой. Напоследок обработали розовым маслом от вредителей. Тогда же образ сфотографировали в разноцветных стеклах, благодаря чему сейчас можно видеть цветное изображение «Боголюбской» 1918 года: темная доска, на которой едва угадывается лик и свиток.
В 1939 году после закрытия церквей в Боголюбове святыня попала в антирелигиозный отдел Владимирского районного краеведческого музея. В 1946-м состояние иконы признано аварийным, и реставратор Федор Модоров укрепил ее с помощью парафина. Тогда этот прием казался спасительным. Сейчас на этот счет взгляд противоположный.
В 1958 году «Боголюбскую» передали во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр, где 20 лет над ней буквально колдовала реставратор Мария Романова: очищала от многих слоев потемневшей олифы, снимала поздние записи, удаляла впитавшийся в доски парафин, частицы металла от гвоздиков, которыми крепились оклады. В ВСМЗ в 1978 году возвратили уже дивный образ Богородицы, который стал жемчужиной исторической экспозиции.
В 1993-м музей передал икону в Княгинин монастырь в герметичной витрине, которая обеспечивала сохранность памятника. Но спустя пять лет витрина вышла из строя. Заказали новую, она требовала поддержания в храме строгого температурно-влажностного режима. Но в соборе поменяли известняковый «дышащий» пол на современный полированный, не уследили за отмосткой. В итоге потекли стены, а часть осушителей куда-то делась, и влага проникла внутрь витрины. Вскрывали витрину в марте 2009 года в присутствии сотрудников Центра Грабаря. Вердикт специалистов был страшен: «Три очага плесени, отставания, шелушения, угрозы осыпей левкаса и красочного слоя, на нижнем торце осыпи деструктированной основы».
Два года ушло на стабилизацию иконы в «реанимации» ВСМЗ. Это специальная комната в Палатах с заданными значениями влажности и температуры. Первое время памятник просушивали и наблюдали. «68 заклеек-маячков, - читаем в протоколах реставрационных советов. - Перевозить в Москву для реставрации в данном состоянии икону нельзя... Икона должна находиться под наблюдением в стационарных условиях в музее не менее 6 месяцев».
Процессы, происходившие внутри памятника, контролировали при помощи 3D-сканирования, компьютерной томографии, фотофиксации под микроскопом. Было восемь научно-реставрационных советов, во время которых вырабатывалась методика работ.
Реставрировали икону во Владимире, в стенах ВСМЗ. Специалисты Центра Грабаря работали здесь вахтовым методом до января 2016 года и не только вывели памятник из аварийного состояния, но открыли из-под поздних записей (а их на некоторых участках было 12 слоев) авторскую живопись XII века.
Оказывается, у изографа Богоматерь ‑ в голубом и на серебристом фоне. Реставратор Александр Горматюк, который трудился над спасением Боголюбской иконы, на основании исследований написал ее, как она была задумана автором. Сейчас это изображение вернулось во Владимир с выставки в Центре Грабаря и вскоре будет представлено публике. Сама же святыня сейчас по-прежнему в музее, в специальной комнате, откуда при любом изменении климатических параметров сигнал приходит на телефон главному хранителю.
- Мы не имеем права рисковать ею и допустить возможность ее потери! - говорит Мельникова.
В 2014 году во время визита во Владимир митрополит Волоколамский, председатель отдела внешних церковных связей Московского Патриархата Иларион (Алфеев) посетил Палаты, чтобы поклониться Боголюбской иконе. Он застал ее в самый драматичный момент реставрации.
- Я тогда сопровождала Владыку. Меня очень тронули произнесенные им слова: «У меня такое ощущение, что я побывал в реанимации возле тяжело больного человека. Но я абсолютно спокоен. Судьба его в надежных руках», - вспоминает Светлана Евгеньевна.
Икона не покидала Владимир даже ради выставки в Центре Грабаря, посвященной сложнейшей истории ее реставрации. В столице были представлены 12 различных воспроизведений «Боголюбской».
Вернется ли святыня в храм? Вопрос на стадии обсуждения. Ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре епископ Тихон Шевкунов выразил желание видеть ее внутри большого храма, но в музейном пространстве. Пока подходящего места нет, но создать его для музея ‑ не проблема, заверила Мельникова. Ведь экспонат поистине уникальный.
- Представьте, сколько людей за это время стояли возле нее и молились? В страшное время: монголо-татарское нашествие, княжеские междоусобицы, когда братья друг друга предавали, отцы теряли детей и каждая мать приходила к этой иконе с болью. Эта икона столько отдала! И вот сейчас ей отданы долги. За всех тех, кого она спасла, мы спасли ее, вопреки тому, что ее приговорили сто лет назад, - эмоционально говорит Мельникова. - Как драматично складывалась история страны, так драматично складывалась и ее судьба. Первая русская икона, как и страна, возрождалась. Самим фактом ее реставрации мы все вместе доказали, что, если есть уверенность в правоте, понимание цели, можно сделать невозможное.