О чем книга?
В новом произведении Марка Фурмана читатель встретит образы двух «антигероев» - террориста и сексуального маньяка, которые судом России приговорены к смертной казни. Одного из них – серийного убийцу-маньяка — успели расстрелять, но террорист благодаря введению моратория на высшую меру остался в живых. После его допросов содержание романа с многими захватывающими сюжетными линиями частью выходит за пределы России. Правоохранительным органам и ФСБ удается узнать о подготовке терактов боевиками в США и Израиле. Скоординированные действия служб безопасности, силовиков и ученых медикофармакологов трех стран позволяют их предотвратить.
- Марк Айзикович, несмотря на то, что сюжет книги увлекательный, а образы являются плодом авторского вымысла, Вы с самого начала заявляете о своей гражданской позиции по отношению к смертной казни и мораторию на ее применение. В чем же Ваша позиция состоит?
- Я, как профессиональный судебно-медицинский эксперт, участвовавший в раскрытии ряда тяжких преступлений, для которого литература стала второй профессией, считаю, что мораторий на смертную казнь для нелюдей и убийц в России, принятый в 1996 году в угоду европейским принципам Запада, это «гуманизм», замешанный на крови.
Никто не видит, столько человеческих трагедий, мучений и боли, сколько их видим мы, эксперты. Одними из первых мы сталкиваемся с жертвами убийц на местах происшествий, и обязаны в подробностях отобразить в своих заключениях, как преступник, совершивший гнусное деяние, издевался над беззащитным, фактически потеряв людской облик.
И этот опыт только укрепляет мое мнение: маньяки и террористы жить не должны. Мораторий на смертную казнь позволяет им уйти от заслуженного возмездия. И нет никаких гарантий в том, что убийца, совершивший тяжкое преступление и отсидевший срок, выйдя на свободу, не сотворит нечто схожее или куда более ужасное.
С моим мнением солидаризуются до 70 процентов россиян. Свои доводы в поддержку этого мнения изложил и автор введения к «Мораторию на крови» опытный юрист, генерал-лейтенант внутренней службы Александр Ладик, возглавлявший управления ФСИН РФ по Владимирской и Свердловской областям.
Книгу я посвятил жертвам, павшим в России и мире от преступлений террористов и убийц. Их родным легче жить, зная, что убийц тоже нет на этом свете. Примеров серийных жестоких преступлений много, они приведены и в книге.
- Эту тему вы поднимали в публицистических статьях, интервью. Непросто наверное было создать художественное повествование?
- Книгу я писал долго и тяжело, несколько лет. Откладывал порой, издавал другие работы. И все-таки книга состоялась. Несколько случаев убийств, совершенных маньяком, о которых я пишу в романе, взяты из моей практики судебно-медицинского эксперта.
- Противники смертной казни задаются вопросом: о какой борьбе с убийствами можно говорить, если государство, применяя высшую меру, само совершает умышленное убийство? Значит ли это, что высшая мера наказания – зло, которое порождает новое зло?
- В таком рассуждении нет никакой логики. Исключительная мера – это ответная мера государства на действия опасных преступников. В противном случае нужно было бы отказаться от закрепленного в уголовном законодательстве гуманного и глубоко справедливого права граждан на необходимую оборону. В исключительных обстоятельствах это право позволяет даже убить нападающего ради защиты собственной жизни.
Думается, что ныне, когда мы, наконец, заговорили о милосердии, которого у нас действительно не хватает, его следует понимать вовсе не как всепрощение убийцам.
Если высшая мера предусмотрена Конституцией, правосудию надо бы тоже быть в рамках Закона. На мой взгляд, применять высшую меру следует при особо опасных и жестоких повторных убийствах, совершаемых особо опасными рецидивистами, террористами и педофилами.
Особая, горячая точка проблемы – противостояние терроризму с помощью высшей меры наказания. В России с 2000 года произошло более 40 терактов, при которых погибли свыше 1600 человек. Террористы — те же серийные убийцы, только убивают зачастую мгновенно.
- Высшая мера - неисправимая мера наказания. А вдруг она будет применена в случае судебной ошибки к невиновному?
- Конечно, применяться высшая мера должна только в случаях, когда нет никаких сомнений, есть вся доказательная, свидетельская база. Вина должна быть доказана, в том числе и результатами экспертиз.
-Ваш роман явно имеет некий посыл к читателям, к обществу?
- Надеюсь, что мой роман-реквием пройдет сквозь сердца россиян, затронет их мысли и чувства. С одной стороны, в книге - сострадание, боль и скорбь по погибшим, с другой — попранное, вопреки Конституции страны, право человека на жизнь. С введением моратория на смертную казнь, Закон и Справедливость находятся как бы в отставке, вопреки идеалам подлинного гуманизма. И в силах граждан России совместно положить этому конец, возможно, и путем Всенародного референдума.