Николая Васильевича Борисова призвали в армию перед самой войной. Молодая супруга Ольга Михайловна с первенцем на руках отправилась из Подмосковья к родне в Смоленскую область. Кто же знал, что «завтра война»...
Служил Николай Васильевич в Монино на аэродроме, но к полетам отношения не имел. Когда враг уже взял Смоленск, упросил знакомого летчика взять его с собой. Деревня Буда-Завод, в которой жила семья Ольги, находилась в Угранском районе, туда и летел самолет. Район держался долго - населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки, в лесах создавались партизанские отряды.
- Отец говорил, что хотел вывезти меня и маму, - рассказывает Елена Николаевна. - Но мама лететь отказалась. Сказала, что не может - оставлена как коммунистка для связи с партизанами. На уговоры времени не было...
О войне Елена Николаевна ничего не помнит. Самое яркое и, пожалуй, единственное впечатление, как бежали в лес, спасаясь от бомбежек. Память не сохранила даже лица матери. О буднях местных жителей в оккупации ей рассказывала тетка.
- Тете Нине, когда началась война, было 14 лет. Все симпатичные девушки в деревне специально пачкали лицо, закрывались платками, чтобы фашисты брезговали, не приставали, - продолжает рассказ Елена Николаевна. - Жили голодно. Чтобы прокормиться, ходили по деревням, меняли вещи на продукты. Вот когда они однажды вернулись из такого похода, в Буде началась облава. Мама успела кому-то из односельчан передать на руки мою младшую сестру (Люсе было всего несколько месяцев), и ее схватили. Несколько человек расстреляли на окраине села, а маму увезли. Говорят, что в Рославль на допрос в гестапо... Но никаких данных нет - ни в российских архивах, ни в немецких. Куда увезли, где похоронена, никто не знает.
Через несколько месяцев Смоленщину освободили. Собрали по области детей-сирот и отправили подальше от линии фронта, от мест, разоренных войной. Лена и Люся Борисовы оказались сначала в детском доме в Кондрове (сейчас Калужская область. - Прим. авт.), а потом в Татарстане. По неизвестным причинам сестер разлучили, и друг о друге они узнали лет через десять.
- Я попала в дом ребенка в Бондюгу - это рядом с городом Менделеевском, - рассказывает Елена Николаевна. - В Бондюге было несколько детдомов в годы войны, сюда привозили сирот, в том числе и из областей, освобожденных от врага.
Потом были детдома в Елабуге. Воспитанники детского дома № 40 учились в начальной школе имени Кирова, после четвертого класса их переводили в детдом № 39 и школу № 1 имени Сталина. А семилетку Лена заканчивала в другом детском доме - в Шереметьевке.
- Где-то прочитала, что одного из воспитанников из-за отсутствия документов записали Смоленским - по названию области, откуда он был вывезен. Так что нас, смоленских, видимо, привезли много. Не все ребята помнили свои фамилии, тем более отчества. На одном из уроков нам раздали личные дела, там были сведения о родителях. Но не у всех. Для таких детей учительница на доске написала варианты отчеств - можно было выбрать. И дни рождения назначали произвольно.
Все детдомовцы мечтали, чтобы их нашли родные. Правда, некоторых искать было некому. Лене повезло. Их с сестрой искал отец.
- Маму, как оказалось, схватили не просто так - донесла односельчанка. И отец попал под донос, - вздыхает женщина.
Николай Борисов был арестован в декабре 1941 года, осужден по статье 58-10 «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти». Вся его вина заключалась в том, что в доверительном разговоре с сослуживцем он позволил сказать, что сильный и могучий Советский Союз оказался не готов к войне. Мужчину, у которого, напомним, в полной для него неизвестности на оккупированной территории остались беременная жена и ребенок, осудили на восемь лет лагерей. Реабилитировали Борисова в 1946-м. Николай Васильевич начал поиск родных.
- Помню, к нам на урок зашла заведующая детдомом. Вызвала меня к себе в кабинет и дала письмо от папы, - рассказывает Елена Николаевна. - Мы начали переписываться. После окончания школы я, уже 14-летняя, поехала к нему в Северный Казахстан. Воспитатели проводили до Казани, посадили на поезд. Добиралась от станции до села Сенжарка, где отец заведовал ветеринарным пунктом, на попутке. Приехала, постучалась в первый попавшийся дом. Оказалось, что отец живет в доме напротив. Зашла. Он читал газету... Ну тут слезы, конечно, разговоры... Такая встреча!
...Младшую дочь Николай Васильевич нашел позже - семья, разоренная войной, воссоединилась только в середине 1950-х.
Читайте также: Дети в тылу заменили отцов