Я люблю это время года, когда наступает пора собирать урожай и подводить итоги. Немножко грустно и светло…
Такой неторопливый времени ход с его сезонностью, горячей страдой и передышками характерен испокон веку для сельского жителя. То же самое применительно и к самоотверженному труду сельского старосты. Хоть и кружится он в нескончаемой круговерти земных крестьянских забот круглый год, но судьба будущего урожая решается летом. Недаром в народе говорят: летний день год кормит.
Начиная с ранней весны и до поздней осени, решают сельские старосты главные для односельчан проблемы: строительство и ремонт дорог, прокладка водопровода и рытьё колодцев, чистка прудов и сооружение мостков и многое-многое другое, что составляет неторопливый деревенский уклад жизни.
Щедра и глубока их душа, где находится место горечи и печалям тех, кто оказался в непростой жизненной ситуации. Решить проблему, помочь, подсказать, а иной раз просто поддержать словом, успокоить – долг этих неравнодушных людей. За свой круглосуточный труд они не получают оплаты. Их награда – благодарные взгляды и улыбки односельчан.
Я не могу с полной уверенностью сказать, что старосты спасут деревню и село от погибели. Нет! Они спасают их и могут приостановить разрушительный процесс, облегчить условия проживания этих людей, скрасить своей заботой их суровые будни.
Сколько раз я встречал примеры такого милосердия, когда староста приютила у себя погорельцев, кто-то другой – беспомощного престарелого инвалида: кормил его, обшивал, мыл в своей бане. Есть случаи, когда старосты брали к себе в семьи сирот и растили их, как своих детей.
Недавно в Суздальском районе, в лесу, заблудилась дачница. Узнав об этом, староста поднял на её поиски всё население. Нашли бедолагу около полуночи по пояс увязшей в болоте. Вытащили, отогрели у костра и на руках донесли до деревни, сама она идти уже не могла.
Я люблю встречаться с этими светлыми людьми, от которых заряжаешься энергией и добротой. Из таких поездок возвращаешься просветлённым и немножечко мудрым, почерпнув этой мудрости из родника крестьянской души.
Однажды я спозаранку отправился в село Менчаково, что под Суздалем. Старостой здесь уже не первый год трудится Сергей Николаевич Суриков – коренной сельский житель, мужчина пятидесяти лет.
«Свои владения объезжал?» – поздоровавшись, спрашиваю его. Я знаю про его распорядок – с утра, часов с шести, объехать большое село, посмотреть, всё ли в порядке.
В этот день мы снова обошли его - от края до края, сколько человек встретилось нам на пути, сколько раз пришлось ему кивнуть и пожелать «здоровьица» в ответ.
«Газ нам к Новому году дадут», - пояснил он мне. Лет пять пришлось за него побороться. Проходя мимо обелиска в центре села, Сергей Николаевич обратил моё внимание на то, как величественно он вписался в сельский ландшафт.
«Этой весной мы не только заменили старый, простоявший не одно десятилетие памятник на новый, но и перенесли его в более живописное место - в окружение голубых елей. Кстати, добавили ещё одну дощечку с фамилиями погибших воинов, чья трагическая судьба прояснилась полвека спустя».
«Твоя работа?» - киваю на ёлочки. - «Сам сажал. Из нашего питомника саженцы».
И опять, как и в прежние дни, мы сидели с ним за грубо сколоченным столом, на кругляках из сухостоя, под раскидистой сосной со скворечником, притихшим до будущей весны, и вели неторопливую беседу под немолчный лесной шум.
«Помнишь, когда я впервые приехал сюда, и мы сидели за этим же столом, какой невообразимый концерт из птичьих голосов звенел по лесу, а по стволу этой сосны вниз сбежала ручная белочка, чтобы взять безбоязненно корм с руки?»
Он только как-то грустно покивал головой и ничего не ответил. Много ли времени прошло, а сколько утекло воды в моря-океаны…
Ещё в последний мой приезд на сельский сход в село Романово я узнал от него, что по весне он потерял супругу, с которой прожил не один десяток лет, воспитал двух сыновей, уже определившихся в жизни.
«Уже привыкаю, - ответил он мне в этот раз. - Всё вроде научился делать по дому: и с живностью своей управляюсь, и по огороду успеваю, и стирать, и готовить научился. Вот только пироги у меня не получаются, какие раньше были у жены… - и глаза его слегка повлажнели. - Сейчас бы снова испекла - штук бы сто, наверное, съел…»
Когда мы с ним прощались на окраине села, он заверил: «Село наше никогда не погибнет. Вот задумка у меня в связи с этим есть: установить за нашим селом у леса достойное монументальное сооружение с двухсторонним щитом с надписями – с ивановской стороны: «Вас встречает Суздальский район Владимирской области!», а с другой: «Ивановская область приветствует вас!»
Патриот родного уголка, он хочет, чтобы его малая родина была ещё краше, гостеприимнее, чтобы о ней знали и в других краях России.
Во второй половине дня я перебрался в Камешковский район. Что-то тёплое нахлынуло, когда замелькали деревни, знакомые мне с юности. В душе ещё звучала тихая музыка, зародившаяся с утра, когда я пребывал на родной Суздальской земле.
С главой Второвского сельского поселения Надеждой Фёдоровной Игониной мы объехали несколько населённых пунктов, расположенных на одной трассе. У меня складывалось впечатление: хоть о каждом из старост готовь сюжет для фильма – все достойны этого.
Когда у нас оставался ещё один адрес, Надежда Фёдоровна предложила по пути заехать в Городок к Нине Васильевне Андроновой - героине нашего прошлогоднего фильма.
В этот раз мы застали Нину Васильевну на своём участке: они с мужем готовили садовые деревья к зиме. Кое-где ещё на деревьях висели плоды, поэтому мы уезжали от гостеприимных хозяев с яблоками и грушами.
«Что нового, Нина Васильевна, в Городке? – задал я традиционный вопрос и получил неожиданный ответ: - «Мы единодушно приняли решение о запрете курения в общественных местах нашей деревни!»
«Это где?» – удивился я ещё больше. - «Везде, кроме дома и придворовой территории».
Вот так вот! В некогда сторожевом стрелецком городке на Клязьме спустя и несколько столетий всё такая же строгая дисциплина!
«А ещё мы кассу взаимопомощи организовали на случай непредвиденных ЧП: пожара, похорон, срочной покупки бытовой техники», - сказала она на прощание.
Через месяц мы ещё раз объехали намеченные населённые пункты и сняли документальный фильм о сельских старостах. Правда, погода была уже не такая, как в сентябре, но фильм всё равно получился светлым и тёплым.
В один из дождливых дней, когда мы, закончив съёмку, возвращались домой, выглянуло предзакатное солнце, и над селом, на фоне чёрной тучи, высоко встала двойная радуга.
Считается, что кто пройдёт под радугой, тот счастье найдёт…
Считается также, что кто делает, тому и дают, помогают. А делают сельские старосты очень многое. Поэтому им и хочется помогать.
…Прошло десятилетие с той золотой осени, и я, заканчивая своё повествование, мысленно обращаюсь к тем дням. Я не знаю, как сложилась судьба этих двух героев, работают ли они сейчас старостами своих населённых пунктов. Остался ли кто-нибудь из тех, с кем мы начинали в 1995 году эту беспокойную работу. В то время, по прошествии пятнадцати лет, таких, «со стажем», оставалось более двух с половиной сотен. Но я и сейчас могу по памяти назвать по нескольку человек из каждого района, запомнившихся мне своими незаурядными способностями делиться своим сердцем с теми, кому в этот момент трудно в жизни. Не называю, потому что боюсь обидеть тех других более тысячи человек, чьи имена и фамилии разбросаны по моим записным книжкам, которые я с любовью и ностальгией храню до сих пор…
В ближайшее время лучшие из лучших вновь соберутся на своё высокое собрание, чтобы сообща решить, как жить дальше. Уверен, что этот путь будет найден. Желаю главам сёл и деревень Владимирщины здоровья, счастья, успехов и удачи во всех делах! Оптимизма и присутствия духа - несмотря ни на что!