Кто на промысел?
С появлением во Владимире железной дороги услуги ямщиков, возивших народ на «московском направлении», потеряли былую востребованность. Что делать? Переквалифицироваться! Так ямщики из владимирской Ямской слободы стали местными извозчиками. У некоторых лошадки и экипажи были в собственности, другим пришлось наниматься к своим более успешным коллегам.
Конкуренцию потомственным ямщикам-извозчикам составляли представители крестьянского сословия. Судя по архивным данным, особенно охотно шли в частный извоз крестьяне Владимирского, Судогодского, Покровского и Меленковского уездов.
Однако не только селяне желали «таксовать». Известный краевед Татьяна Пугина приводит архивный документ, в котором о желании временно подработать извозчиком во Владимирскую городскую управу заявил в 1888 году запасной отпускной унтер-офицер: «Желая с наступлением зимы заняться извозным промыслом по г. Владимиру, я прошу городскую управу сообщить старосте 4-й биржи о беспрепятственном приеме меня в число извозчиков той биржи. Перед началом же выезда обязуюсь снабдить себя ярлыком до 1 января 1889 года».
Работа с нумером и по патенту
«Биржами» называли стоянки извозчиков в различных частях города. Во главе каждой биржи стоял избираемый из числа извозчиков староста.
У каждого извозчика должен быть номер (ярлык, «нумер») – жестяная бляха, прикрепленная к экипажу. Номер означал, что извозчик внес ежегодный взнос: для легковых он составлял 4 руб. 50 коп., для ломовых (грузовых) - 1 руб. 20 коп.
Кроме того, каждому извозчику выдавалась плотная бумажка с таксой – максимальной стоимостью проезда в те или иные районы города. Таксы, установленные местными управами, утверждал губернатор.
Обязательные постановления местных дум и управ по поводу легкового извоза печатались во «Владимирских губернских ведомостях». И периодически дополнялись. Например, нижний возрастной порог для работы извозчиком сначала устанавливался в 15 лет, потом в 17, а еще позже в 18 лет. Максимальный возраст для извозчика в постановлениях не указывался, но воспрещалось работать «дряхлым».
Судя по всему, бедным людям приходилось ходить пешком. Ведь тарифы извозчиков были чувствительными для кошелька. Во времена, когда пообедать можно было за 5 копеек, от Владимирского вокзала в центр города по официальной максимальной таксе извозчик мог законно потребовать 30 копеек, а в остальные местности до 40 копеек. Почасовая езда на извозчике, по данным краеведа Татьяны Пугиной, во Владимире в конце XIX века составляла 40 копеек в час.
Дресс-код для возницы и колесницы
Все постановления об извозе предъявляли требования к внешнему виду извозчиков и манере общения с пассажирами: всегда быть трезвыми, вежливыми и исправными в одежде, экипажи содержать в исправности и чистоте, иметь в упряжке лошадей здоровых и смирных, в исправной ременной сбруе.
В дождливую погоду колесные экипажи должны быть снабжены кожаным верхом и фартуками, прикреплёнными наглухо к пролёткам, а в зимнее время сани должны были иметь полости. Извозчики обязывались и внимательно наблюдать за сохранностью вещей пассажиров.
В 1904 году «Владимирские губернские ведомости» в номере от 13 февраля опубликовали «Обязательное постановление о производстве легкового извозного промысла и содержании извозчичьих и других общественных экипажей в селе Тейково Шуйского уезда». В большом фабричном селе, тогда входившем в состав Владимирской губернии, видимо, было много нареканий по поводу нарушения «дресс-кода» извозчиков. Отсюда такая норма, где подробно сказано про одежду: «Каждый извозчик обязан находиться на козлах, быть в трезвом состоянии и одет в кучерском костюме, т.е. халате, кафтане, поддевке или безрукавке, а не в сюртуке, пиджаке и коротком костюме, а тем более в одной рубашке».
В номере 15 «Владимирских губернских ведомостей» за 1907 год в «Дополнительном обязательном постановлении по производству извозного промысла в г. Юрьеве (Юрьев-Польском)» речь шла об оборудовании и поддержании чистоты в местах стоянок (биржи) извозчиков: «Содержание биржи в исправности и устройство на ней коновязи относится на счет извозчиков, занимающих биржу. Навоз от коновязей должен быть убираем на счет тех же извозчиков, причем место стоянок должно содержаться в постоянной чистоте».
А вот «Обязательное постановление о производстве в г. Коврове извозного промысла» (опубликовано во «Владимирских губернских ведомостях» от 28 июня 1896 года) содержало некоторые послабления в типах экипажей для извоза.
Указывалось, что извозчики должны были «по возможности иметь экипажи-пролетки и содержать их в исправности и чистоте, без перевязки частей их веревками и без заплат». И далее: «Если же извозчик не в состоянии завести желаемого экипажа, то, в крайнем случае, должен иметь экипаж-плетенку… с пружинной подушкой, обитой кожею или сукном, с фартуком. В зимнее время также по возможности должны иметь городские санки; при невозможности же — плетенку с полостью, наблюдая над ними должную исправность и чистоту».
Местный «автопром»
Тут надо вспомнить что во Владимирской губернии было очень развито производство экипажей и колесных элементов для них. И одним из центров его был Ковровский уезд.
Вот что сообщал по этому поводу каталог кустарно-промышленной выставки, состоявшейся во Владимире в ноябре-декабре 1912 года: «Колесный и экипажный промысел имеет довольно большое распространение во Владимирской губернии. Главным образом, промысел встречается в Ковровском, Шуйском и Владимирском уездах. Центром, около которого группируется промысел Ковровского уезда, служит дер. Горячево, перерабатывающее одного железа на тарантасы и сани городские в течение года около 20000 тысяч пудов…».
Кстати, на выставке во Владимире 105 лет назад можно было купить сани городские за 50 рублей, тарантас – за 55-60 рублей. То есть извозчики могли приобрести экипажи местного производства, причем разные по цене и качеству.
Пьян, как извозчик?
Конечно, правила для извозчиков иной раз нарушались, хотя нарушителям грозил отказ в этом промысле в данном городе временно или навсегда. Были, скажем, требования осторожной езды по правой стороне и максимум только рысью, а на поворотах шагом. Но в местной прессе можно встретить указания на то, что особо лихие извозчики иногда ощущали себя «стрит-рейсерами» и устраивали в городе опасные скачки наперегонки.
По поводу вежливости газета «Старый Владимирец» отмечала, что биржи извозчиков напоминают «кафедры сквернословия». И насчет трезвости тоже было не все идеально. Вот заметка из «Старого владимирца» от 18 августа 1910 года под заголовком «Драка извозчиков»: «14 августа на площади против отделения государственного банка легковые извозчики № 66 А.П.Алексеев и № 73 Н.Г.Шумаков, оба будучи в пьяном виде, произвели между собой ссору, происшедшую в драку, вследствие чего был составлен об этом протокол, который передан городскому судье 1 участка г. Владимира, для привлечения их к законной ответственности».
Почему Ленин шел по Владимиру пешком?
Возникает вопрос, который связан с единственным случаем приезда во Владимир в 1893 году Владимира Ульянова (Ленина). Из мемуаров известно, что Ленин нелегально приезжал для встречи с поднадзорным марксистом Федосеевым. А тот жил аж на северной окраине города, далеко за Лыбедью, за конным рынком (ныне – центральный рынок). Почему же молодой Ильич и его спутник на вокзале не взяли извозчика, чтобы туда доехать?
Думается, их остановила не такса и не ее завышение (именно на вокзале извозчики пытались чаще всего заломить с пассажиров плату выше максимального тарифа). Пройтись пешком полчаса Ленина заставила, скорее всего, плотная связь извозчиков с полицией. Во-первых, именно полиция отслеживала все нарушения при извозе - от быстрой езды до превышения таксы. Во-вторых, в постановлениях встречаются вот такие прямые указания, как в Коврове: «Извозчики обязываются сообщать полиции об экстренных происшествиях, преследовать бегущих и т. п.»
Служба спасения
Обычными были нормы, как для извозчиков села Тейково, по поводу доставки пьяных и больных: «Для доставления, куда следует, оказавшихся в бесчувственном состоянии людей на площадях и улицах, каждый свободный извозчик обязан, по требованию чиновника полиции или даже частного лица, беспрекословно подать лошадь и притом бесплатно, если оказавшийся в бесчувственном положении человек без всяких средств».
В Коврове это требование дополнили правилом о доставке больных арестантов, правда, за плату: «Каждый извозчик, выехавший на станцию железной дороги, к которому будет обращено требование полиции или конвойных с прибывшими по железной дороге больными и слабыми арестантами, не могущими следовать пешком до тюремного замка, тотчас должен доставить в замок больного арестанта с платою от городской управы».
ФАКТ
Владимирский ломовой в образе Ильи Муромца
Частенько владимирские извозчики уезжали «таксовать» в Москву. Уехал и крестьянин Владимирской губернии Иван Петров. В 1883 году у Дорогомиловского моста его заприметил художник Виктор Васнецов. По мнению Васнецова, ломовой извозчик с мощным телосложением и красивым лицом идеально подходил на «роль» Ильи Муромца. Сначала художник сделал эскизный портрет, а позже усадил Петрова посреди дружной троицы былинных витязей на своей великой картине «Богатыри».