В старину особенно опасной была натуральная (она же черная) оспа. Вирусная инфекция, высокозаразная, с тяжелым течением болезни и высокой смертностью. На коже выживших оспа оставляла, как правило, чернеющие рубцы. Правда, врачи рано выяснили, что перенесший натуральную оспу получал стойкий иммунитет. Но оспа веками косила население многих стран. В XVIII веке от натуральной оспы в России умирал каждый седьмой (!) ребенок.
Попытки сделать прививку от оспы прямо от больного человека здоровому назвали методом вариоляции (по латыни оспа называется «variola vera»). В Европу этот опыт привезли с Востока англичане в начале XVIII века, и он распространился по Европе.
В России задала тон вакцинации сама императрица Екатерина II, привившаяся «оспенной материей» от крестьянского мальчика. Риск был очень велик. Менее опасным оказался метод английского врача Эдварда Дженнера прививать людей «оспенной материей» не от человека, а от коровы, больной оспой. Но народ боялся — не только заболеть после такой прививки, но и стать скотиной...
При этом сами медики в России поначалу без особого энтузиазма отнеслись к оспопрививанию. Вот что писал об этом выдающийся владимирский краевед и санитарный врач губернии в течение многих лет Александр Смирнов: «В самом начале XIX столетия правительство настойчиво принимало всевозможные меры, чтобы ввести предохранительное прививание коровьей оспы, но по многим причинам это не удавалось, и главными тормозами служили, с одной стороны, нежелание самого населения, руководимого различными предрассудками, а с другой… индифферентное отношение к этой мере тогдашнего медицинского персонала».
Хотя «неисправных» врачей, пренебрегавших обязанностью проводить оспопрививание, штрафовали одно-двухмесячным окладом жалованья.
Интересно, что большую роль в судьбе оспопрививания сыграло духовенство. Владимирским священникам в 1811 году вменили в обязанность «пояснение народу пользы, от прививания коровьей оспы происходящей». И «пастыри духовные» всемерно старались «преклонять прихожан своих к принятию сего спасительного средства». Власть требовала от батюшек приравнивать отказ от прививок к тяжкому греху: «под опасением гнева Божия вперять прихожанам мысль, что не употреблять испытанных и известных уже предохранительных и целебных пособий в свою или ближних своих пользу, по одному предрассудку, упрямству или небрежению, значит отягощать совесть свою тяжким преступлением, сопряженным нередко с самым человекоубийством».
Священникам рекомендовали убеждать людей примерами — «привитых детей ставить в церкви впереди, на особом месте, и после богослужения — объявлять имена привитых и выздоровевших, и тех, кои потеряли по небрежению своему детей от натуральной оспы». А кроме того, духовенство… взялось своим руками проводить оспопрививание. И эту добровольную обязанность люди церкви исполняли многие годы. «Владимирские епархиальные ведомости» от 1 июня 1867 года сообщали: «В 1866 году занималось оспопрививанием: священников – 41, диаконов – 7, причетников – 8. Ими привита оспа 4139-ти младенцам».
При императоре Александре I в России и губерниях появились оспопрививательные комитеты. Николай I учредил медаль «За прививание оспы», серебряную и золотую. С изображением Екатерины II, естественно. Медали вручало Императорское вольное экономическое общество. В том числе, многим священникам. Например, суздальский соборный протоиерей Александр Евфимович Кротков, скончавшийся в 1885 году, тоже практиковал оспопрививание, за что получил две такие медали - золотую и серебряную.
Но если священникам хотя бы периодически преподавали основы медицины в духовной семинарии, то зачастую оспенниками, вакцинировавшими местных жителей, становились даже крестьяне без всяких познаний в медицине. За каждого привитого платили несколько копеек.
Вот, например, данные из отчета об оспопрививании Александровской земской больницы, с 1-го сентября 1895 г. по 1-е сентября 1896 г.: «По Александровской волости крестьянином деревни Щеголеновой Беловым привита предохранительная оспа 1227 детям. По Тирибревской волости крестьянином дер. Тургеневой Старостиным — 252 детям».
Земство старалось таких оспопрививателей контролировать. Но не обходилось без приписок и искажения данных. Например, Суздальская земская управа в 1880 году решила «воспретить оспопрививание крестьянину Суханову в Городищевской волости за его желание показать на бумаге усиленную свою деятельность, чего не было на самом деле, и вымогание у крестьян особого гонорара против определенного».
А еще врачи с тревогой отмечали, что самоучки с прививкой оспы нередко заносят в кровь детей гной и даже сифилис. Так что прогрессивные владимирские медики предлагали оспопрививание совершать «под постоянным контролем врача, стало быть, в данном случае дети вполне обеспечены от того, что вместе с оспою им привьют и сифилис».
«Трудно возражать против полной непригодности наших оспопрививателей-самоучек — кроме грубости, пьянства от них ожидать нечего», - говорилось в одном из докладов врачей Владимирского уезда.
Проблемы с охватом максимального числа детей вакцинацией от оспы сохранялись до самой революции.
«Оспопрививание ведется примитивным способом: оспопрививатель сам разыскивает в селениях не привитых детей, так как в большинстве участков списков рожденных детей не имеется, а карточной регистрации нигде не ведется», - предупреждал врач-делегат из Вязниковского уезда на съезде земских медиков в 1914 году.
Но он же отмечал и полный переход вакцинации в руки медиков: «Оспопрививание в 1911 и 1912 гг. велось прежним способом через участковых фельдшеров и акушерок, а в 1913 г. сделан опыт прививки оспы через специально для этого приглашенных оспопрививателей-студентов».
Сама вакцина тоже совершенствовалась. Поначалу пользовались лимфой коров, затем перешли на прививку с использованием детрита – тонко измельченного вещества телячьих оспин. Детрит во Владимирской губернии медики получали из земского телятника: «Оспенным детритом все врачи пользуются из телятника Владимирского губернского земства. По общим отзывам детрит весьма хорошего качества и дает около 95% удачных прививок», - сообщал врач из Меленковского уезда в 1907 году.
Не была в новинку тогда и ревакцинация. Врачи заметили, что иммунитет после оспопрививания вырабатывается обычно на 6-7 лет. Поэтому, когда дети подрастали и шли в школу, многих из них ревакцинировали от оспы.
Несмотря на все трудности, оспопрививание получило массовое распространение. Правда, потребовалось более чем 100 лет, чтобы крестьяне наконец, убедились в большинстве своем, что вакцинироваться надо.
В 1901 году в Ковровском уезде стали вводить карточную регистрацию вакцинированных от оспы. Выяснилось, что в 16 тысячах карточек отказ от вакцинирования вследствие религиозных воззрений отмечен всего лишь в 20-ти случаях. А убежденные «антиваксеры» в начале XX века встречались очень редко. Тем временем и эпидемии натуральной оспы случались все реже и реже. Окончательно победить опасный вирус удалось только после революции, когда ввели обязательное оспопрививание детей.
Еще в 1923 году муромско-меленковская газета «Луч» писала о случае эпидемии: «Начался новый страшный пожар, который водой не затушишь: это эпидемический пожар черной оспы в д. Левине, Меленковского у., Денятинской волости. Оспа шагает семиверстными шагами. Вчера она была только в д. Левине, сегодня может быть уже в Рождествене (будто бы, говорят уже есть!), а завтра в Муроме, Меленках и т. д. Мы имеем очень хорошее орудие против оспы: немедленное поголовное оспопрививание в угрожаемых районах».
Годом полной победы над оспой в СССР стал 1936 год.