17 ноября 1866 года по реформе императора Александра II был учрежден Владимирский окружной суд в масштабах губернии, ставшей судебным округом. Он разместился в здании Присутственных мест (Палаты).
Прокуратура стала обособленной частью судебного ведомства, в задачи которой входило составление обвинительных заключений и поддержание обвинения в суде, участие в дознании и следствии. При суде работали прокурор и 7 его товарищей - помощников. Их распределяли по уездам губернии - как по участкам. Такая система просуществовала до 1917 года. При этом должность товарища прокурора была одной из важных ступеней в карьере молодых юристов, впоследствии известных на всю Россию.
Против «червонных валетов». Представитель знатного рода Николай Муравьев приехал служить во Владимир товарищем прокурора, будучи молодым юристом, только выдержавшим экзамен на степень кандидата прав в Санкт-Петербурге. Послужив во Владимирской губернии, он перешел на ту же должность в Рязань, потом - в Москву. Вскоре о нем заговорили, как о талантливейшем из прокуроров, который поднял на уровень искусства обвинительную речь в суде, и преподавателе уголовного права в Московском университете.
Самым резонансным процессом, где обвинял Николай Муравьев, стал суд по делу «Клуба червонных валетов» в 1877 году. Недавно об этом легендарном преступном сообществе, промышлявшем «похищением чужого имущества посредством выманивания, подложного составления документов, введения в обман», сняли кино. А всего перед судом предстали 45 человек, из них 27 дворян. Впервые в истории России ликвидировали «шайку» аферистов, в которой участвовало так много представителей высших сословий. Тома объединенных уголовных дел «червонных валетов», включающих даже убийство, составляли десятки тысяч страниц.
«Валетов» защищали лучшие адвокаты того времени – Плевако, Пржевальский, Лохвицкий и другие. Они всячески старались доказать, что в преступное сообщество их подзащитные не входили. За процессом следила вся Россия. Речь Муравьева длилась два часа. И вот как о ней писала одна известная журналистка: «Массу прекрасных речей этого талантливого оратора слышали его современники, но по силе впечатления с речью по делу «валетов» не могла сравниться ни одна». Даже адвокат Плевако отметил «нравственно развитую личность блюстителя закона» прокурора Муравьева. К ярчайшим выступлениям Муравьева относится и речь на процессе по делу «О злодеянии 1 марта 1881 года, жертвою коего стал в Бозе почивший император Александр II Николаевич».
Карьера Муравьева успешно развивалась. С 1894 по 1905 год он был министром юстиции и одновременно генерал-прокурором – то есть руководителем прокуратуры России. Последней должностью его до скоропостижной кончины в 1908 году стал пост посла России в Италии.
Национальный вопрос и награда бухарского эмира. Известным в российском масштабе стал и товарищ прокурора Владимирского окружного суда Александр Пассовер. На его карьере отразилась национальность. Он был евреем, иудейского вероисповедания. Как сыну военврача ему удалось получить юридическое образование. И в конце 1860-х годов он стал товарищем прокурора Владимирского окружного суда в ранге коллежского секретаря. Однако евреев перестали допускать к должностям в прокуратуре, и Александр Пассовер стал известным адвокатом. Вокруг его личности в России развернулась дискуссия о месте евреев в империи, выплеснувшаяся и на страницы прессы. Ведь участвуя в известных процессах, в том числе - политических, Пассовер приобрел всероссийскую известность. Его приглашали для защиты старшего брата Ленина - Александра Ульянова, но суд назначил другого адвоката, от услуг которого Ульянов отказался. Пассовер заслужил такую оценку Федора Плевако: «Это удивительный ум, пожалуй не русский, — он совсем не разбрасывается, не глядит по сторонам. Это ум, отточенный как бритва, пронизывающий беспощадно как раз то, что он хочет пронизать».
Еще один товарищ прокурора Владимирского окружного суда, работавший на этой должности в 1907-1913 году, Ипполит Дмитриевич Лупандин был нашим земляком. Как сообщает краевед Николай Фролов в вязниковской газете «Маяк», Ипполит Лупандин происходил из старинного владимирского дворянского рода и был потомственным служителем Фемиды, - его дед был заседателем Владимирской палаты уголовного суда. Как товарищ прокурора, Лупандин курировал Вязниковский уезд. Но прославился не только во Владимирской губернии. В книге «300 лет на страже закона.
Прокуратура Владимирской области» опубликован удивительный документ: перевод фирмана (указа) эмира Бухары Сед Абдула Ахада от 1900 года о награждении владимирского юриста Ипполита Лупандина, работавшего тогда добавочным мировым судьей Ташкентского окружного суда, орденом Бухарской золотой звезды III степени.
После революции Лупандин ушел с юридической службы, а в 1930 году, уже пожилым, был репрессирован. Из ссылки не вернулся.
Под угрозами. Время шло к революции. Служба закону требовала риска для жизни на защите государства, порой, грозила бомбами и выстрелами революционеров-террористов. Смертные «приговоры» со стороны боевиков не обошли стороной и нескольких экс-товарищей прокурора.
Один из самых громких во всех смыслах слова терактов в 1904 году унес жизнь министра внутренних дел, сенатора, действительного тайного советника Вячеслава Константиновича Плеве.
В Петербурге его карету разнесла на куски бомба, брошенная эсером Егором Созоновым. Так завершилась многомесячная операция боевой организации по уничтожению стойкого защитника монархического строя. Кстати, в далеком 1870 году молодой выпускник юрфака Московского университета Вячеслав Плеве начинал службу товарищем прокурора Владимирского окружного суда. Потом стал прокурором Петербургской судебной палаты, а в 1902 году достиг должности министра внутренних дел и шефа Корпуса жандармов. Он осознавал опасность своей работы: его предшественника - министра Дмитрия Сипягина застрелил эсер-террорист. Плеве во главе МВД проводил жесткую политику в отношении оппозиционных и революционных движений.
Бомба полетела и в другого бывшего товарища прокурора Владимирского окружного суда - Павла Курлова, в 1906 году, когда он был уже минским губернатором. Его революционеры решили убить в отместку за так называемый Минский или Курловский расстрел 18 (31) октября 1905 года. Военные и полиция тогда открыли огонь по участникам массового митинга в Минске. Погибли около 100 и были ранены до 300 участников акции. Негатив по стране был огромный. Правительство было вынуждено разбирать этот случай. Однако Курлов не признал вины и переложил ответственность на действия военного командования во время митинга. И вот в январе 1906 года в Курлова бросил бомбу эсер Иван Пулихов. Однако она не взорвалась.
Потом Курлов занимал различные должности до самой Февральской революции, а в 1918 году эмигрировал, написав позже книгу «Гибель императорской России». Умер в Берлине в 1923 году.
А вот в бывшего товарища прокурора Владимирского окружного суда Николая Мясоедова (1850 — после 1917) не бросали бомбу, а стреляли. Из его послужного списка известно, что в 1874 году он был назначен судебным следователем 1-го участка Меленковского уезда Владимирского окружного суда, а затем пять лет служил в нашей губернии товарищем прокурора. Карьера привела Мясоедова в 1902 году на пост выборгского губернатора. Но на него «точили зуб» финские повстанцы из «Финляндской партии активного сопротивления». Террорист Матти Рейника в 1905 году пытался застрелить Мясоедова, но только ранил...
... Революционная Россия в 1917 году ликвидировала прокуратуру империи, но без своих прокуроров обойтись не смогла. О них мы расскажем в будущих номерах «ВВ».
При подготовке материала использованы материалы книги «300 лет на страже закона. Прокуратура Владимирской области».