С предыдущими публикациями можно ознакомиться по ссылкам:
Виталий Гуринович. "В музее громят науку"
Виталий Гуринович. «Остановить уничтожение науки в ВСМЗ!»
Игорь Конышев: «Само название научного сотрудника было притянутым за уши»
Ответ на мою статью генерального директора ВСМЗ И. В. Конышева ("ВВ" от 17.10.2018) поражает как безграмотностью, так и безответственностью перед читателями. Поставлены серьезные вопросы, приведены аргументы, и если у руководителя музея есть внятная позиция, и он готов ее защитить, объяснив, как в результате его реформ музей станет работать лучше и результативнее, то разговор бы мог получиться. Но нет, разъяснений мы не получили.
Что ж, придется еще раз обратиться к текстам, да простят читатели за длинные цитаты, но это важно – ведь на кону история и культура нашего края, то, как дальше она будет изучаться и сохраняться.
Так Конышев, полемизируя со мной, говорит: «У нас нет сметы. Он, видимо, читал старую редакцию Устава, действовавшую до 2011 года. У нас нет сметы, у нас есть субсидия».
Отвечаю. В настоящее время на сайте музея заповедника размещен текст Устава ВСМЗ от 1 июня 2011 года (директору рекомендую ознакомиться). В нем сам термин смета употреблен четырежды:
Ст. 24 «Музей-заповедник осуществляет следующие основные виды деятельности в пределах государственного задания, которые до даты принятия Министерством культуры Российской Федерации решения о предоставлении Музею-заповеднику субсидии из федерального бюджета (…) являются основными видами деятельности Музея - заповедника, осуществляемыми за счет средств федерального бюджета на основании бюджетной сметы».
И далее еще в трех статьях, имеются отсылки на смету в части приносящей доход деятельности. То есть смета есть, как существует и субсидия. Директор музея не понимает, что это две неразрывные части, субсидия – это способ предоставления бюджетных средств, смета – это документ, в котором представлен расчет по всем видам расходов и доходов музея. Субсидии, и до 2011 года благополучно существовали. А смета (без наличия которой, кстати, никакое получение субсидии невозможно) и в настоящее время представлена как часть документа «План финансово-хозяйственной деятельности на 2018 год и плановый период 2019-2020 годов». План также размещен на сайте ВСМЗ, подписан он г-ном Журавлевым, который как заместитель по экономическим вопросам сможет объяснить директору, где у него субсидия, и где у него смета. Остается констатировать, что г-н Конышев не только критические статьи в газетах читает по диагонали, но и документы собственной организации не знает.
Конышев настаивает: «Устав – это Устав, а есть понятие госзадания. Все учреждения культуры с 2011 года живут в режиме госзадания. (…)У нас наука в госзадании не представлена вообще. У нас нет ни одного показателя госзадания, который напрямую коррелировал бы с наукой. (…) Показателей научной деятельности у музея не было никогда в чистом виде. Все придумано».
Фактически присвоив себе право выступать от имени всех музеев, Конышев прямо утверждает, что ни в одном из музеев научная деятельность не ведется. Правда, отвечая на прямой вопрос корреспондента: Эрмитаж, Политехнический музей, Третьяковка – у них тоже нет научной деятельности?» он тут же вынужден сдать назад, говоря, что «у них есть научно-фондовая деятельность, научно-экспозиционная и научно-просветительская». При этом он пытается противопоставить устав и госзадание, очевидно, имея в виду, что и в госзадании у этих музеев, научная деятельность должна присутствовать, и что, видимо, их госзадание отличается от того, что есть у ВСМЗ. Что же, давайте поищем различия.
Сравним уставы ведущих музеев, есть ли в них различия в отношении видов деятельности и госзадания. Смотрим. Обнаруживается интересная деталь: и у Третьяковской галереи, у Эрмитража, у Государственного исторического музея, у Политехнического музея, и у ГМИИ им. Пушкина и еще у ряда других уставы были приняты и подписаны в министерстве в один день, также 1 июня 2011 года. Интересное совпадение, открываем все эти уставы, и что же мы видим – все они написаны, как под копирку, как в целях и видах деятельности, так и в описании государственного задания. Нетрудно догадаться, что такое совпадение, как по дате, так и по содержанию не случайно, и наш музей в ряду других музеев страны принял устав на основании предложенных министерством разработок, которые позволили методически и нормативно единообразно выстроить музейную деятельность в стране в модели выполнения государственного задания.
Вывод первый, нет никакой разницы в том, что прописано в уставах всех ведущих музеев, в том числе и в той части их уставов, которая посвящена научной деятельности и составу государственного задания.
Теперь сравним отчеты о выполнении государственного задания, благо на сайте ряда музеев эта информация есть. Открываем отчеты Третьяковской галереи и Государственно исторического музея, учитывая, что в отсутствии науки даже Конышев не смеет их заподозрить. Догадались? Правильно, там те же самые показатели, что и у ВСМЗ, и я их приводил полностью в предыдущей статье. Можно убедиться, пройдя по ссылкам:
http://vladmuseum.ru:8085/files/docu/otchet_o_vipolnenii_gos_zadaniya.pdf
http://www.tretyakovgallery.ru/about/documents/akts/
http://www.shm.ru/missiya-i-organizatsiya/dokumenty/
То есть вывод второй – показатели госзадания у ведущих музеев страны такие же, как и у ВСМЗ. Следовательно, либо и у них также, выражаясь его словами «наука притянута за уши», либо это Конышев пытается притянуть за уши несостоятельные аргументы, чтобы сломать сложившуюся десятилетиями и прекрасно работавшую все это время структуру научных отделов в ВСМЗ. При этом Конышев, не устает твердить: «Не понимаю, почему общество так взбудоражено. Показателей научной деятельности у музея не было никогда в чистом виде. Все придумано». Видимо, теперь все музеи должны прислушаться к его доводам и начать перестраивать структуру, следуя его нетленным откровениям: «У нас, у музеев, задача простая – привести штатную структуру в соответствие с показателями государственного задания, которое мы выполняем».
ГИМ не собирается отказываться от научных сотрудников-историков, Третьяковка не отказывается от искусствоведов, и справедливо считает, что они занимаются научной деятельностью, и только новоявленный теоретик музейного дела без тени сомнения переводит научных сотрудников на ставки специалистов проектно-экспозиционного отдела, даже не предоставив им новых должностных инструкций. И не удивительно, ведь Конышев отрицает научно-экспозиционную деятельность в музее как таковую. Он не читал учебников музееведения, а именно там прямо сказано, что «Музейная экспозиция является одной из форм публикации научных трудов».
Далее Конышев утверждает за все музейное сообщество: «Само название научного сотрудника было несколько притянутым за уши. Собственно, музеи давно от этого отошли. Тот же Эрмитаж. У них нет научного отдела. (…) Исследования архивные необходимы в том случае, если сотрудник готовит три вещи: экспозицию, выставку или музейную программу».
Делать нечего, открываем страницу сайта Эрмитажа, на которой расписана его структура. И видим, что помимо других подразделений, в составе Эрмитажа длинный список – около двух десятков отделов, выполняющих различные виды научной деятельности: научно-экспозиционные, научно-просветительские и научно-фондовые. Можете убедиться сами.
Не давая науке права на существование в стенах музея, Конышев как минимум должен быть последовательным. На сайте ВСМЗ (в его новой четырехмиллионной редакции) в заглавном меню мы видим страницу под названием «Поддержка науки», а зайдя на нее читаем: «Раздел знакомит с содержанием сборников материалов научно-исследовательской и просветительской работы сотрудников музея-заповедника». И действительно, там представлены многочисленные сборники трудов музейных научных сотрудников за многие годы. Да что там сайт, открываем уже упомянутый выше свеженький документ «План финансово-хозяйственной деятельности на 2018 год и плановый период 2019-2020 годов», и что там, догадались? Правильно, там есть показатели научной деятельности, причем не просто показатели, а прямые выдержки из устава музея, который Конышев пытается противопоставить государственному заданию в части научной деятельности.
Только недавно музеем был издан прекрасный каталог произведений владимирских художников, каталог, который готовился ни один год трудами искусствоведов. Есть ли в этом научная деятельность? Конышев так не считает, ведь по Конышеву в музее есть только «исследовательская деятельность, но не наука. Для того чтобы классифицироваться по показателям научной деятельности, наш научный сотрудник должен публиковаться в ВАКовских журналах, иметь коэффициент цитируемости и делать еще кучу разных вещей, которые у нас в госзадании не прописаны. У нас этого нет. Мы не научно-исследовательский институт. Мы - музей. У нас есть исследовательская деятельность. Но это описательная деятельность».
То есть, если следовать этой логике все искусствоведы, и Третьяковки, и Пушкинского музея, и Эрмитажа никогда и никак не смогут заняться научной деятельностью, поскольку нет у них ее не может быть по определению, вот описательной деятельностью - пожалуйста… Бред.
И наконец, по поводу совершенно скандального утверждения Конышева о том, что «экспертов по музейному делу в области нет. Ни одного человека, который бы понимал, как сейчас устроен федеральный музей, просто нет, потому что никто с этим не сталкивался».
Очевидно, он забыл, что прибыл сюда в уже готовый обустроенный федеральный музей, который все эти годы создавался руками людей, которые вправе считать себя экспертами. А. А. Тенеткина 35 лет возглавляла науку в музее, под ее руководством научные сотрудники работали с ведущими музейными специалистами страны А. К. Левыкиным, А. И. Комечем, Л. И. Лифшицем, Н. П. Синициной , Л. А. Щенниковой, С. В. Ямщиковым, художниками Е. И. Дешалытом, А. А. Гравесом, Л. Озерниковым, Д. Судаковым, Е. Смирновым, Е. Амаспюром, которые с удовольствием приезжали в наш музей. Понимает ли Конышев, что ни один уважающий себя музейный специалист не станет сотрудничать с музеем, в котором научных сотрудников и научных отделов нет как класса? Среди экспертов в нашей области директор Александровского музея-заповедника А. С. Петрухно, Т. П. Тимофеева, недавно уволенная из музея, С. С. Гордеев, а отказать в экспертном потенциале А. И. Аксеновой, создателю «музейной империи», директору, при которой музей дважды был удостоен Государственной премии и премии Президента РФ – это уже совсем крайний перебор.
Судя по вызывающему тону последнего заявления, именно себя Конышев считает тем единственным экспертом музейного дела у нас в области. Между тем, уже очевидно, что самоуверенность директора, замешанная на дилетантизме и отсутствии базового образования - вот главные причины нынешних бед ВСМЗ. А судя по количеству уже наломанных им дров, его собственный экспертный потенциал стремится к нулю. Добавьте сюда высокомерное вызывающее поведение и неспособность договариваться с церковью о порядке использования культовых памятников, которые уже привели к кризису в отношениях музея и епархии, чего никогда не было при прежнем руководстве. За время его пребывания в музее не создано не одной постоянной тематической экспозиции, зато количество разрушенных и варварски урезанных уже перевалило за два десятка. И вот теперь – разгром науки.
Директором и его окружением начата непонятная реформа, в результате которой должно быть достигнуто формально соответствие новой структуры показателям государственного задания. Неясно, насколько и как именно, предлагаемая реформа может улучшить деятельность музея. Действовавшая многие годы в нашем музее, и действующая в других музеях страны структура научно-экспозиционных отделов основана на специализации: есть историки, есть искусствоведы, археологи и другие сотрудники – узкие специалисты, глубоко изучающие предмет, и уже затем публикующие результаты своей деятельности, в том числе и посредством экспозиций. Чем же помешала эта структура? Зачем ее ломать? Только ради ее приведения в формальное соответствие с терминами, используемыми в государственном задании? Боюсь, что никаких содержательных ответов на поставленные вопросы мы так и не услышим, как до сих пор не увидели концепции музея, как до сих пор не дождались озвученного с трибуны общественной областной палаты приглашения на обсуждение ситуации в ВСМЗ на площадке самого музея.
В условиях, когда директор музея не считает нужным ответить по существу на критику, когда он демонстрирует вопиющую некомпетентность, незнание основ музейного дела Общество друзей Владимиро-Суздальского музея-заповедника вновь обращается к Министру культуры В. Р. Мединскому с просьбой незамедлительно рассмотреть вопрос о соответствии г-на Конышева занимаемой должности.
Всем музеям брошен вызов, и музейное сообщество не может оставаться в стороне. Мы также обращаемся к музейному сообществу, к директорам, научным сотрудникам с предложением обсудить сложившуюся ситуацию, и принять участие в дискуссии о том, есть ли наука в музеях.
Мы обращаемся к Союзу музеев РФ и его председателю М. Б. Пиотровскому с просьбой высказать свое мнение по данной ситуации.
Гуринович Виталий Эдуардович, член правления Общества друзей Владимиро-Суздальского музея-заповедника, бывший заведующий отделом истории современного общества ВСМЗ.